С тех пор никто никогда не говорил об этой истории — ни он, ни девушка, ни кто-либо еще».
Хотя Салазар умер неженатым, некоторые факты его биографии свидетельствуют, что он не был одиноким холостяком. Фактически образ жизни, который он для себя избрал, в полной мере соответствовал его эгоистическому характеру и его интеграции в социальную модель, традиционную для католического духовенства с его мнимой приверженностью целибату. С 1915 по 1928 г. Салазар, как это принято у студентов и преподавателей, возвращающихся к родителям на каникулы, делил кров и харчи со своими двумя близкими друзьями — Мануэлом Гонсалвишем Сережейрой и Мариу де Фигейреду. Услуги, связанные с домашним хозяйством, им оказывала молодая горничная Мария деЖезуз Каэтану. Позже она последовала за Салазаром в Лиссабон и была его экономкой до конца его жизни. Известно, что их отношения были очень близкими. Когда однажды Салазар приехал с посетившей его французской журналисткой в один из своих домов, он сказал: «Теперь мы вступаем в королевство Марии… У нее авторитарный характер, и она не любит, чтобы вокруг нас было много людей. С такой охраной, как Мария, сюда никто не может попасть. Она защищает меня лучше, чем полиция».
Мария всегда была непременной участницей домашней жизни Салазара, и подобно тому, как экономку приходского священника обычно знает весь приход, она была известна всей Португалии как «дона Мария». Она всегда обращалась к Салазару «сеньор доктор» или «сеньор президент», и никто никогда не видел, чтобы она ела за его столом. Она воспитала двух принятых Салазаром в свой дом девочек, которые были, видимо, ее племянницами. Эта домашняя ситуация очень напоминала ситуацию многих католических священников, которые живут в конкубинате со своими экономками, старательно делая при этом вид, что соблюдают обет безбрачия. Церковь по практическим причинам закрывает глаза на эту ситуацию, которая получила своего рода негласное признание на протяжении веков. В случае Салазара его двусмысленные отношения с доной Марией, разумеется, породили всевозможные сплетни, и многие полагают, что, поскольку он не был связан обетом целибата, им двигали крестьянский собственнический инстинкт и классовые предрассудки. Парадокс ситуации состоял в том, что отрицание интимной связи в продолжающихся почти 50 лет отношениях между мужчиной и весьма привлекательной женщиной делает эти отношения в глазах общества даже более ненормальными, чем в случае открытого признания такой связи. Нельзя не согласиться с выводом историка Антониу де Фигейреду: «Вся эта ситуация показывает, что Мария, несмотря на ее преданность и поддержку мифа о “доне Марии”, была лишь одной из бесчисленных жертв эгоцентрического патриарха португальского общества. Всё это также подтверждает, что Салазар, который заботился о сохранении своей “культурной чистоты” и даже никогда не путешествовал за границей, был и в этом отношении португальцем традиционного типа».
* * *
Вплоть до того момента, когда Салазар стал членом правительства, материальные условия его жизни были достаточно тяжелыми. В 1914 г. он был зачислен в штат Коимбрского университета. Зарплата была скудной, и он вынужден был подрабатывать, давая частные уроки. Салазару предлагали работать по совместительству адвокатом в какой-то фирме, но он отказался, так как это, по его словам, отобрало бы у него время, необходимое для подготовки лекций, которые он начал читать с 1917 г., когда он стал ассистентом профессора на экономическом факультете. С 1915 по 1928 г. Салазар и его друзья Сережейра и Фигейреду жили «коммуной», имея общие квартиру, еду, расходы и времяпрепровождение. Время от времени к ним присоединялся будущий профессор математики Диогу Пашеку де Аморин, который впоследствии приобрел международную известность. Он вспоминал, что Салазар был «спокойным компаньоном, часто сидел в углу и любил слушать, как другие спорили, вставляя время от времени здравые замечания. В высшей степени холодный, постоянно сдержанный, любивший оставаться наедине, Салазар, однако, всегда имел друзей и испытывал к ним чувство привязанности».
В то же время, по свидетельству Д.П. де Аморина, Салазар отличался чопорностью и снобизмом. Он, например, был до глубины души возмущен «вульгарным» предложением выпустить обращение о сборе денег с читателей в поддержку журнала «Импарсиал». Один приятель, ворвавшийся в его комнату без стука, получил выговор. «Я же мог оказаться раздетым», — сказал ему возмущенный Салазар.
В конце Первой мировой войны Пашеку де Аморин тяжело заболел. Его приходили навестить все его друзья, за исключением Салазара, который боялся проявлений излишних эмоций. Вместо этого он отправил ему записку: «В ящике моего стола есть немного денег. Они твои. Ты можешь их мне отдать тогда, когда пожелаешь». Последняя фраза, по-видимому, означала: «Ты не умрешь». Это было то редкое проявление теплоты души в этом холодном эгоистическом человеке, которое, видимо, и объясняет многолетнюю привязанность к нему нескольких близких людей. Салазар, замкнутый по характеру, холодный и скрытный по природе, склонный к меланхолическому настроению, нуждался в друзьях, которым он мог бы открыться и с которыми мог бы интеллектуально общаться.
Вот какую характеристику дает Салазару человек, который, пожалуй, знал его лучше, чем кто-либо другой, — друг всей его жизни Сережейра: «Салазар шёл прямой дорогой, игнорируя обходные пути. Он был человеком, созданным для великих, а также и для малых дел. Уже в юности он воспитал в себе сильную волю, высокую интеллигентность и абсолютное хладнокровие. Те из нас, кто хорошо его знали, вспоминают его редкую способность к объективности в споре. Он обладал умением чётко очертить тему с изящной иронией, но презирал красноречие. Теперь, как и тогда, он начинает речь с застенчивого жеста, принимает на себя ответственность, ищет поддержки. Но затем он смело бросается в бой. Я никогда не встречал таких контрастов в одном человеке. Он ценит общество женщин и их красоту, но ведет образ жизни монаха. Скептицизм и щепетильность, гордость и умеренность, недоверие и преданность, обезоруживающая доброта, а иногда неожиданная черствость сердца — всё находится в нем в постоянном конфликте».
Салазар не разделял романтических идей и идеалов республиканцев. Душевной травмой, которую он не смог забыть до конца жизни, явились для него преследования духовенства и простых католиков в ранние дни республики. Реакцией на эти преследования стала возникшая у него навязчивая идея «порядка и законности», беспощадного подавления того, что он называл «властью толпы», «властью улицы» или «разрушительными действиями масс». Салазар ненавидел «романтических либералов». Для него «настоящая свобода может существовать только в душе человека… Может быть лишь абсолютная власть, но не может быть абсолютной свободы. Порядок всегда был подлинным условием красоты». Именно такой человек с непоколебимыми авторитарными взглядами, не приемлющий либеральных и демократических идей, способный железной рукой навести в стране «порядок», нужен был португальской буржуазии в конце 20-х гг.
Португалия после Первой мировой войны оказалась в полосе острейшего кризиса, отмеченного стачками, восстаниями и частыми сменами правительств, бессильных ликвидировать экономическую разруху в стране и упорядочить её финансы. Анархо-синдикалистская всеобщая конфедерация труда была не способна создать крепкую организацию рабочего класса. Коммунистическая партия возникла только в 1921 г. И её влияние на рабочий класс было невелико. Число её членов не превышало тогда 2000.
