«Все внешнеполитические условия были налицо, чтобы политически порвать со старым строем именно тогда ― в конце лета и осенью 1990 года. Порвать с партией, с социалистической идеологией, с прежним порядком осуществления власти, назначить выборы в новый парламент, отказаться от Советского Союза и начать в этот момент (а не через полгода) «ново — огаревский процесс». Иначе говоря, признать, что перестройка ― это революция, означающая смену строя»
Черняев А.С. Шесть лет с Горбачевым. С. 375
Как видим, «ново — огаревский процесс» недвусмысленно связывается Черняевым, обладающим достаточной информацией о планах Горбачева, с отказом от СССР, а также с политическим и общественным переворотом. Так оно на самом деле, конечно, и было. Но это нельзя квалифицировать иначе, как антиконституционный и антинародный (если учесть результаты всенародного референдума 17 марта 1991 года) переворот.
Таким образом, члены ГКЧП или отдельные представители Комитета (кто именно, покажет, наверное, будущее), выступившие против подписания горбачевского Со — лозного договора, выступили в защиту Конституции СССР и против антигосударственного переворота. Их попытка предотвратить переворот и попрание Конституции оказалась неудачной, поскольку они стали пешками в грандиозной провокационной игре, тщательно подготовленной и виртуозно проведенной закулисными силами. Персональный состав этих сил определен, по — видимому, частично В. С. Павловым, который, надо думать, располагал соответствующими на сей счет сведениями. Он утверждал, что
«уже в июне 1991 года Горбачёв, Ельцин, Попов и другие деятели «Демократической России» действовали скоординированно… заодно. И объединял их не кто иной, как Президент США господин Буш»
Павлов В. С. Август изнутри. Горбачев — путч. С. 7
Эти и другие игроки использовали гэкачепистов как разменную монету в своей дьявольской игре. Когда те поняли, какая им навязана роль, то было уже поздно, ибо, по выражению древних римлян, «даже боги не могут сделать бывшее не бывшим». На исходе трех августовских дней у В. С. Павлова сложилась
в том, что его с товарищами по ГКЧП
«расчетливо предали, и притом заранее»
Там же. С. 124
Вряд ли уместно в данном случае рассуждать о предательстве. Гэкачепистов не предали, а обманным образом вовлекли в заведомо провальное предприятие, которому преднамеренно присвоили категорию «путча», чтобы прибегнуть, как мы уже отмечали, к аналогичным по характеру «ответным» действиям, т. е. к чрезвычайным мерам по изменению общественного, государственного и политического строя СССР, не возможным в обычной ситуации (Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 40).
М. С. Горбачев, судя по всему, являлся если не единственным, то одним из тех, кто спровоцировал выступление гэкачепистов. В. А. Крючков свидетельствует:
«После каждого разговора об обстановке в стране Горбачев, как правило, давал указания, поручения продолжать анализ ситуации, готовить на всякий случай соответствующие материалы, предложения. Не исключал возможности введения то ли президентского, то ли чрезвычайного положения в стране или отдельных ее регионах, использования жестких мер в экономике для предотвращения ее полного краха. Все чаще такие поручения он давал председателю Кабинета Министров Павлову, министрам Язову, Пуго, мне, ответственным сотрудникам аппарата Президента СССР, руководителям ЦК КПСС. Все подготовленные материалы затем возвращались на доработку или с командой «ждать момента». При каждом таком поручении Горбачев обычно говорил: «Поднимите старые материалы, актуализируйте их, подправьте с учетом происшедших изменений и будьте наготове»
Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 146―147
(Сказанное В. А. Крючковым подтверждает В. И. Болдин. По его словам, Горбачев
«постоянно говорил о необходимости введения чрезвычайного положения»
(Болдин В.И. Крушение пьедестала… С. 19))
Подобная методичность возобновляемых поручений анализа ситуации в стране с перспективой вероятного введения чрезвычайного положения едва ли была случайной. Она достигала, по крайней мере, трех результатов. Во — первых, Горбачев приучал советское руководство к мысли о чрезвычайном положении, о возможности наступления момента, когда потребуется его ввести. То была своеобразная психологическая обработка и, надо признать, Горбачев вел ее расчетливо и умело, обращая помыслы будущих гэкачепистов к чрезвычайщине как спасательному средству. Во — вторых, неоднократная и потому в итоге, можно сказать, исчерпывающая разработка мер, связанных с чрезвычайным положением, обнажала механизм их осуществления, что, в свою очередь, позволяло выработать соответствующие контрмеры. Не отсюда ли у демократов задолго до «путча» целый ворох его сценариев и возможных «контракций», о чем писал Г. X. Попов? В — третьих, введение чрезвычайного положения требует определения круга людей, обеспечивающих применение чрезвычайных мер. Во всяком случае, ключевые фигуры здесь, как нам кажется, должны быть обозначены. Надо полагать, «заготовки», о которых рассказывает В. А. Крючков, включали их имена. Не отсюда ли «тонкие переговоры» Ельцина с представителями армии, госбезопасности и аппаратчиками, обеспечившие победу демократам, о чем говорил тот же Г. X. Попов?
Весьма примечательно, что перед своим отъездом на юг в начале августа 1991 года Горбачев поручил В. А. Крючкову, Б. К. Пуго и Д. Т. Язову
«еще раз проанализировать обстановку, посмотреть, в каком направлении может развиваться ситуация, и готовить меры на случай, если придется пойти на чрезвычайное положение»
Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 147
В. А. Крючков объясняет данное поручение следующим образом: «Горбачев боялся исключительно за себя, боялся, что с ним могут рассчитаться те, кому он когда — то, как он выразился, «насолил», имея в виду прежде всего Ельцина. В последнем разговоре со мной, перед отъездом в отпуск, он многозначительно заметил:
«Надо смотреть в оба. Все может случиться. Если будет прямая угроза, то придется действовать»
Там же
Не отвергая личный момент в поручении Горбачева, все же следует сказать, что главная, на наш взгляд, цель этого поручения состояла в том, чтобы подтолкнуть силовых министров к мысли о введении чрезвычайного положения в стране.
Сразу после вылета Горбачева в Крым «силовики» энергично принялись за дело. Состоялась встреча Крючкова с Язовым, и они
«договорились изучить обстановку, подготовить предложения, полностью отдавая себе отчет в том, что ситуация ухудшается с каждым днем»
Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 147
Министр обороны и председатель КГБ привлекли к работе своих сотрудников (в том числе… генерала Грачева), которые подготовили предложения, содержащие
