Уяснив для себя и положение Вадима, Максим начал оглядываться. Задание смотрящего нужно было как-то выполнять.
– Рамзес, ты местных хорошо знаешь?
– Нормально, странно было бы соседнюю станцию не знать. А ты реально что ли сюда шел? Чего тогда удирал от братвы, чтобы в дороге не скучать?
– Да у нас, понимаешь, на блокпосту случай вышел… – Максим решил не скрывать своих намерений от кажущегося почти своим Рамзеса. Чем больше туману напустит, тем труднее потом в собственном вранье разбираться. – Брамин у нас на станции откинулся. Вот теперь хожу выясняю, откуда он взялся.
– Ясно, откуда. Из Полиса только. Как же ты выяснял, что за тобой братва со стволами бегом бежала… Не иначе, кто-то рассказывать не хотел? – хитро прищурился Вадим. – Ладно, пристрою тебя на время, а там разберемся. Только браминов я здесь давно не видал. Порядок у них такой: нельзя уходить дальше, чем на одну станцию. Если, конечно, особого задания нет.
– Да вот и получается, что от ваших станций до Полиса ближе всего, – задумался Максим, – с Павелецкой он вряд ли связался бы, что за интерес в бомжатнике?
– Ну, не скажи… – махнул рукой Рамзес. – Может, изучал влияние радиационного фона на увеличение поголовья крыс или еще какую-нибудь хрень. Это они любят!
Оставив нового знакомца сидеть за столиком, Макс прошелся по местным, расспрашивая про седого длинноволосого мужика с повязкой на голове. Но с такой примечательной наружностью на станции оказался лишь один, к сожалению живой и почти здоровый. Патлатый дед бренчал на самодельной гитаре, гнусавя через слово «йес» и «тудей», сидя под колонной, похожей на складчатую занавеску.
– Театральная… – развел руками выслушав о результатах Вадим. – Одни гастролеры. В том числе и ваши. Ну, эти-то не на сцене, а в толпе орудуют, карманы чистят.
На стенке и в самом деле была приклеена нарисованная цветными карандашами афиша: «Только одно представление! Танцующий стигмат, на привязи, приходите посмотреть на чудо природы!» Рисунок изображал зубастое и бельмастое страховидло в цепях, стало даже жалко несчастную на вид тварь, которая и не мечтала ходить на поводке, как пудель.
– Понятно, одно… Кто на эту страхомудь во второй раз смотреть пойдет? Еще сталкеры пристрелят спьяну или по привычке. Макс, если назад не торопишься, пойдем, с товаром заодно поможешь. А как разгребемся с делами, так и в Полис двинешь про своего брамина выяснять. Идет?
Максим кивнул. Возвращаться на Новокузнецкую было опасно, оставалось идти вперед на Красную линию и уж там думать, возвращаться ли домой без Шныри. В кармане лежала сложенная бумажка, хранившая еще одну тайну, которую хотелось разгадать. Кто поможет в этом лучше, чем другие брамины? Потому он, еще раз взглянув на афишу с зубастой чудо-юдой, последовал за Вадимом к пропускному пункту. Барыга лишь поздоровался, а Максимом занялись как следует.
Местная таможня – два шкафа с «калашами» в брониках с красными нашивками, хмуро глядевшие из-под звездастых касок, подпирали стену у низенького стола. Максим протянул паспорт сидящему. Ни разу не столкнувшись с тварями, он научился бояться людей, неплохо разбирался в них, и сейчас видел перед собой не черта рогатого, а старого пердуна в склеенных очках, уж больно неуловимо напоминавшего кого-то.
– Ну-ка, молодой человек, поведайте нам цель вашего визита, – скорее приказал, чем спросил «таможенник».
Макс не очень-то верил страшилкам о коммунистах и товарище Москвине, но хрен бы его знал… А этот в очках, зануда. Такой же дотошный, как консьерж в их доме на Знаменке.
– Транзитом на Библиотеку, задерживаться у вас не буду.
– Отчего ж не задержаться, – внимательные глаза кольнули Макса поверх очков. – У нас есть на что посмотреть.
И есть, кому посмотреть на тебя… В точности тот консьерж, Максим даже пытался вспомнить поподробней его лицо, но нет, тому старику должно быть сейчас лет сто с лишком, столько не живут.
– Сумочку на осмотр предъявляем… – старый энкавэдэшник кивнул на тощий рюкзак, – наркотики, контрабанда?
– Вши считаются? – Макс щербато ухмыльнулся, но дедок на подколку не среагировал. Зато потертая колода с голыми бабами вызвала сомнение, протокольные брови осуждающе сошлись к переносице. – Азартные игры запрещены!
– Понял, не дурнее табуретки. А на щелбаны сыграть можно?
– Тоже нежелательно. Оружие сдайте на хранение, у нас хорошая служба безопасности.
Вот это точно! Интересно, по всей Красной линии так или только здесь? Старик еще раз пролистал его паспорт, потер пальцем штамп прописки и с видимой неохотой шлепнул визу. Максим прочел: «Проспект Маркса».
– А вы, дедуль, наверное, еще из тех самых? – старик строго посмотрел него поверх очков, Максим плохо помнил, каких «тех с Лубянки» имел в виду отец, когда, наткнувшись на бдительный взгляд консьержа, напевал, поднимаясь по лестнице: «их вырастил Сталин на верность народу», семилетний мальчик в таких тонкостях еще не разбирался. – Из старой гвардии. Которая умирает, но не сдается.
– Молодой человек, в свое время за такие шутки и намеки… Идите уже отсюда. Я, конечно, знаю, что на Китай-городе вежливость не в ходу, но не до такой же степени!
Максим отошел от стола и оглядел тесноватую с массивными колоннами станцию: куда бы приткнуться, чтобы не чувствовать на себе взглядов, похожих на снайперский прицел? Тут и выпить-то боязно, нальют самогона, а потом будут пьяный бред на бумажку записывать. Он слышал о таких фокусах новых «кэгэбешников», от старых они ничем не отличались.
– Бывал здесь? – поинтересовался Вадим, заметив, что Максим не сильно удивлен.
– Да жили мы до войны тут недалеко.
– Блатное местечко. Метры просто золотые, – как-то со значением протянул барыга, смотрел уже по-другому, прикидывая, что за семейство имело недвижимость с видом на Кремль.
Большим богатством жилище Максима не отличалось, и если бы крупному научному деятелю не выделили в свое время квартиру в старом доме Староваганьковского переулка, одном из немногих, не превращенном в офисы, то вряд ли эти золотые метры могли бы стать собственностью Белявских. Но не рассказывать же про деда-ученого, который, разъезжая в постоянные командировки, когда-то определил сына в Суворовское училище… То же спустя многие годы ожидало и внука, мечтавшего о военной карьере, а вместо этого служившего в «быках» китайгородского Короля.
Вадим, казалось, готов был уже привычно спросить, сколько метров было в квартире, какой этаж и сделан ли евроремонт… И спросил бы, но за спиной вдруг послышался очень знакомый визг и мужской мат, Максим обернулся и увидел, что сапог охранника придавливает к полу Симку, а сам охранник держится за прокушенную руку. Огоньки в глазах сестры отсвечивали красным, Максим бросился к ней, пока никто не заметил, что девчонка не просто нелегал, а то одной депортацией не отделается!
– Че творите, волки?! Она ж ребенок совсем! – Макс кинулся на подмогу сестре, но в грудь уперся ствол «калаша» одного из охранников.
