Леонид Петрович одобрительно кивнул, забрал рисунок и, пообещав скоро решить вопросы с вооруженным сопровождением, ушел.
Максим смотрел на Рамзеса, все еще остающегося за столом, бизнесмен без контроля тестя хитро поглядывал и явно собирался поговорить о чем-то кроме подземных ходов, Полиса и прочей скучной политики.
– А мне бы «котлы»… Ну и вообще, погляди, что там и как, сам поймешь, что подороже окажется. Надоело таскаться за тридевять земель! Под боком богатство лежит, станция напрямую с ним контачит… и герму даже на минуту опустить боятся. Как будто к ним сразу и залезет этот туман, может, его и вовсе нет.
– Разберусь, когда сам увижу. – вздохнул Максим.
– Вот-вот, я обычно только своим глазам верю, а не тому, что сто лет назад первые сталкеры понарассказывали. Они там и безголовых мутантов видели, и библиотекари вроде как монстрами стали и книжки берегут. В общем, поищи часы, хороший товар даже сейчас. Я тебе дозиметр дам, чтобы дерьма не притащил. Помнишь, какие надо-то?
– Помню, – буркнул Максим. Магазины часов оказались единственными, где тогдашнему мальчишке было на что поглядеть, – это не тряпки с бирюльками, вещь серьезная. Хотелось когда-нибудь носить такие же, даже и примерить, но выложенные в витрине блестящие кругляши превосходили шириной тонкое запястье.
– Сеструху зря с собой тащишь… Оставил бы, я бы позаботился.
Взгляд заботливого Вадима очень не понравился, если и были сомнения, стоило ли рисковать, теперь и они исчезли.
– Она многое видит…
Судя по всему, Симка сейчас видела какой-то сон, беспокойный и малоприятный. Но ее необыкновенные глаза, которым и тьма туннеля не препятствие, действительно помогут обоим уцелеть в опасной вылазке.
– Вот откуда ты все знаешь? – полюбопытствовал Рамзес, вытряхивая в свой стакан последние капли из графина.
– Люди рассказывали, – уклонился от прямого ответа Максим.
Рассказывал отец, давно, еще задолго до войны, когда маленький сын интересовался подземельями просто так, не думая, что когда-то придется поселиться в них навечно. Обнаружив в шкафу у жены новую вещь, подполковник Белявский-старший хмурился, Максиму хотелось отвлечь отца, вот и расспрашивал. Смутно ощущал, что папа недоволен вовсе не лишними тратами денег, а чем-то другим. И понял через много лет, что мама ни разу не надела этих нарядных платьев дома, хоть и говорила, что это для отца хочет выглядеть красивой и модной.
А гулять там приходилось часто. Еще совсем мелкому Максиму нравилось кататься на лифте, это не надоедало, и он просто оставался в стеклянной кабине, то поднимаясь, то опускаясь, разглядывая покупателей и наблюдая, как проплывают мимо мраморные перила галерей. Отец знал многое и умел об этом рассказать так, что простой магазин вдруг становился чем-то большим, за его стенами вдруг обнаруживались скрытые ото всех переходы, а пространство под Кремлем представало воображению таинственными катакомбами, построенными еще при Иване Грозном и приспособленными новыми президентскими опричниками под свои нужды…
Теперь предстояло на самом деле увидеть это все, Максим надеялся, что отцовские рассказы окажутся правдой. Снова будто невидимая ладонь откуда-то из далекого далека легла на плечо, теплая и ободряющая. И он сам тронул рукой разоспавшуюся сестренку.
– Вставай, Симка, уходить скоро.
– Куда? – она по-детски потерла глаза кулачками.
– Отсюда. Так что смотри, что не успела, кто знает, вернемся ли?
– А куда вы денетесь? – расплылся в улыбке уже немного пьяный Рамзес.
– Сдохнем, например.
Рамзес в ответ лишь испуганно икнул.
Глава 4
Подземелья и поверхность
После беседы в столовой навязываться опять в гости к Вадиму не хотелось, и без его Галины тошно. Скамеек на платформе отчего-то не оказалось, даже в такой мелочи у «красных» было не как у людей. В ожидании вечера, усевшись прямо на пол, от нечего делать они вдвоем с сестрой не меньше часа играли в очко на щелбаны прямо под неодобрительным взглядом особиста с КПП.
Симка отвлекалась на прохожих, то спускавшихся в переход на Театральную, то поднимавшихся по остановленным эскалаторам, отгороженным красивой дугой кованых перил. И потому проигрывала, не успевая мухлевать с колодой, как обычно. Гибкие девчоночьи пальцы с этим справлялись лучше, да и Катала научил.
Старый чекист Михалыч недовольно морщился под очками, но поскольку жителей станции в игру не зазывали и не пытались обмануть, помалкивал. А может, и Рамзесов тесть успел распорядиться не трогать, кто ж знает? Отсидев всю задницу, Максим решил размять ноги, и, подхватив сестру, поволок за собой.
– Макс, ну подожди! – крепко задумавшийся, он не отпускал ее руку, Симка уже намеревалась даже завизжать, как в детстве.
– Чего тебе?
– До параши… – тихонько призналась сестра.
– А нечего было чаем надуваться! Иди уж. Только «параша» дома, на Китай-городе, осталась, тут туалетом называют. Будешь людей спрашивать – не перепутай!
– Ладно, поняла.
Девочка убежала, и Максим не боялся, что потеряется. Заблудиться тут попросту негде, дальше платформы чужаков не пускали ненавязчиво бдительные стражи порядка, а небольшую станцию они уже обошли не меньше пяти раз. Основательные широкие колонны и жилища, устроенные в арках, не оставили места для прогулок.
Изучив по кругу все закоулки уже в десятый раз, Максим снова уселся на пол и, опершись спиной об стену, стал наблюдать за местной жизнью. По метровремени наступил вечер, народу заметно прибавилось, видно, рабочий день закончился, и публика валом повалила вниз по лестнице смотреть на танцующего стигмата или еще какую редкостную пакость. Время шло, Симка все где-то шлялась, как всегда суя свой любопытный конопатый нос в чужие дела.
Максим от безделья стал считать плитки на стене, как вдруг жидкий ручеек неспешных прохожих, сгрудившись плотной колонной и чуть ли не чеканя шаг, заспешил к выходам. На КПП тоже засуетились. Михалыч несколько раз протер очки, стал убираться на столе, перекладывая с угла на угол пухлую тетрадь; шкафы-охранники, лениво подпиравшие стены, вытянулись в струнку, став выше как минимум на целую голову.
По залу пронеся шепот: «САМ ИДЕТ!»
Максим проследил, куда все уставились, и повернул голову к застывшим эскалаторам: по обшарпанным ступеням неспешно и как-то степенно спускался лысый, гладко выбритый и весь какой-то округлый мужичок.
В воздухе повисла звенящая тишина, только было слышно потрескивание светильников да кем-то сдерживаемый кашель.
Макс усмехнулся пришедшей мысли: «Купец с Ганзы, коммунист с Красной линии или браток с Китай-города, идеология или понятия – один хрен, перед «бугром» все метут хвостом одинаково».
Начальник тем временем спустился на платформу, одернул отутюженный «с иголочки» оливковый мундир без погон, блеснув круглыми очками осмотрелся вокруг, задержал взгляд на сидящем Максиме, поморщил хрящеватый нос и, поскрипывая хромовыми сапогами, направился через застывший на вдохе по стойке «смирно» КПП. Следом, бухая говнодавами, потянулись бойцы в брониках, касках и с автоматами.
