Что-то здесь было не так… Конечно, Максима не могло не радовать, что Старейшины, которые вроде всем тут заправляли, кроме кшатриев, ничего не узнают о пропавшем брамине, земля ему пухом. Но чтобы простой архивариус решил, важно или не важно, – это было странно донельзя! Как старшему не доложить, чтобы вопрос перетерли? Тем более, отрава какая-то в бумаге нашлась. Не в самой бумаге-то, в шифре. А находится эта самая химия вообще незнамо где, и черт с ней, пусть себе лежит. Как Липенко говорит, уничтожить должны были еще до войны. Но с чего же тогда архивариус бегал по комнате, будто жопой на сковородку сел? Где именно его так припекло, Максим пока не понял. Зато теперь вспомнил, кто такая Пандора: сказка это древнегреческая. Ей же сказали: не открывай ящик, там заперты несчастья для людей. Она открыла, конечно. И Липенко не зря про ящик сказал, уже подбирается к крышке, хочет внутрь заглянуть. Надо попробовать убедить его, что эта информация опасна, если словами не получится, так есть и другие средства убеждения. Можно еще вернуться и расспросить, как следует. Но и других забот хватало.
– Сим, тебе здесь не надоело?
Странно, что неусидчивая девчонка уже долго слушает учителя, Семена Михайловича, видно, интересно стало. Вроде, ничего особенного: как раньше люди делали бумагу… Но брамин рассказывал об этом так, что Максиму, будь он в другом настроении, тоже захотелось бы сесть на пол и послушать. Не сейчас.
– Пойдем, погуляем, как дома?
Она удивленно заглянула ему в лицо, почувствовала, что с ним происходит что-то странное, потому послушалась.
– Про папу расскажи!
Об этом Максим был готов говорить сколько угодно, вспоминая детство. Теперь по путям свободно проезжали дрезины, а раньше тут стоял поезд, один из многих. Мальчишкам нравилось спускаться на пути и лазать под ним без риска, что током убьет. Многое изменилось со временем… И не изменилось. Знаменитый свет ламп Полиса слепил глаза, не привыкшие к такому великолепию, станцию сохранили настолько бережно, что казалось, вот сейчас из туннеля повеет теплым ветром, и на полной скорости вылетит поезд… Тот самый или другой. Серафима с удивлением разглядывала полированный мрамор без единого следа от пуль. А дома на станции колонны были разбиты до бетона, кое-где неумело починены, но чаще неистребимая грязь и плесень разъедали конструкции.
– Тут… мир? – усомнившись в правильности слова, Симка оглянулась на брата.
– Мир, – подтвердил он. Общение с браминами явно шло девчонке на пользу. Не подцепив от них заразы многословия, она все же сумела выразить беспокоящее ощущение.
Его тоже отчего-то настораживал этот «мир», наверное, от изобилия людей в военной форме. Совсем отвык, изменился сам или повзрослел, или за столько лет его отсутствия на самом деле что-то изменилось. И рассказывая сестре, где вначале поселили их с отцом, Максим начал замечать слегка переваливающуюся походку кшатриев, не шагавших так пружинисто, как отец, привыкший к строевому шагу. Младший офицер криво подпирал плечом стенку не хуже гопника, беседуя с приятелем. А настоящий ли этот Полис? Настоящий ли мир в нем? Максим потер уставшие от яркого света глаза. Наверное, ему просто кажется, после разговора с противным и фальшивым архивариусом.
– А пойдем на Арбатскую.
– Пойдем! А где это?
Он хотел оказаться подальше от заваленной бумагами комнатушки, где пахло не только стариком и пылью, но и большими неприятностями, потому повел сестренку к эскалатору в конце платформы. Именно там начинался настоящий Полис, о отором рассказывали легенды. Боровицкая, тесноватая и основательная со своими широкими колоннами, не поражала воображения, а внизу лестницы перехода на длинную-предлинную платформу Арбатской Симка застыла, вглядываясь в необозримую даль. Даже самому Максиму теперь вспомнились дворцовые анфилады. И он мог представить, что чувствовала сейчас девочка, не высовывавшая носа с крикливого и беспокойного Китай-города. Понял, почему она отправилась вслед за ним, надеялась увидеть истинное величие и сияние сказочного дворца. И пусть люстры теперь светили через одну, оставляя полутемными некоторые арки, станция стала выглядеть будто бы даже больше и загадочнее.
Сестра сделала пару шагов и снова остановилась, разглядывая еще сохранившуюся лепнину потолка, завитушки гипсовых листьев и остатки нито бронзовых, нито латунных украшений ее совершенно заворожили. Максим молча топтался у нее за спиной, стало стыдно, что даже в Ганзу ее ни разу не водил. А сам-то бывал! К счастью, Полис по сравнению с тем безвкусно ярким царством торговцев выглядел скромнее, его обитатели не рядились в роскошные наряды, и девчонка не чувствовала себя оборванкой на балу. Стараниями майора Ильина ей удалось придать более приличный вид. Узоры на потолке повторялись, но Симка переходила из одной арки в другую, рассматривая их, старалась запомнить. Понимала, что не задержится тут надолго. Хорошего в жизни почему-то всегда мало.
Деревянные начищенные скамейки вдоль стен были заняты такими же экскурсантами, но Максиму тут же уступили место, безошибочно почуяв, что отказывать опасно. Местные жители не рассиживались, одетые в форму военные изредка ныряли в переход, выходя из-за колонн со стороны платформы.
– Сим, а выход со станции прямо в Генштаб встроен, папа тут работал. Так что мы сидим совсем недалеко от этого места, может, прямо под ним… – сестра еще раз взглянула на потолок и вздохнула. Она явно предпочла бы всем библиотекам, будь они хоть десять раз Великими, хоть одним глазком взглянуть на место, где вовсе не знакомый ей отец делал какую-то очень важную работу.
И снова вертелась во все стороны, глядя на кшатриев совсем иначе. Будто искала среди них… Максим тоже поймал себя на мысли, что ищет его здесь среди людей. А пропавший, да что там, давно умерший подполковник Белявский остается где-то здесь, вернулся туда, где жил и работал. Но разве он бросил бы сына, которого любил? И дочь, которую не успел и увидеть.
– Макс! – испуганно прошептала Серафима, отъезжая от края скамейки за спину брата. – Не шевелись.
Рука нырнула под куртку и сжала теплую рукоять ТТ, взгляд привычно заскользил по лицам, пытаясь угадать среди них одно, от которого вдруг повеяло опасностью. Но вокруг были только такие же глазеющие на архитектуру, как в музее, гуляки или кшатрии. Браминов на Арбатской не было вовсе. Только эти… как их… шудры-уборщики начищали до блеска мрамор, бережно сохраняя красоту. И среди них Максим не заметил никого подозрительного. Из проходов на платформу никто не выглядывал, ствол оружия нигде не мерещился. Да и реальную угрозу он уже сам бы ощутил.
– Ну, ты не видел?! Это же он.
Теперь сестра показала пальцем на верхние ступеньки перехода. Там в полутени стоял парень в камуфляжной форме, сталкер, судя по всему, они мундиров не признавали. И он вроде просто смотрел на часы и ждал кого-то. Максим пригляделся повнимательнее, но не узнал лица. Во всяком случае, по этой морде он еще ни разу не бил, отгоняя от Симки, а то бы точно запомнил. А чего бы ей еще испугаться? Парень спустился на ступеньку ниже. Даже не переодевшийся после ночной вылазки знакомый красавчик… И опять он привлек внимание Симки! Но чего же девчонка так боится?
