Кто же смог дотянуться до телефона? Палач недоделанный, вот кто! Юшкевич даже с трещавшей головой отдавал бы четкие указания. А этот буркнул, что совершен побег… нет, скорее пискнул, Максим очень надеялся, что голосок-то после такого пинка станет уже, как у кастрата. Визжал он точно, как свинья. Сердце неровно булькало, не в такт с полыхающими красным аварийками. Еще секунда ожидания, что там делает брамин?! Но тот показался на глаза с потрепанной формой в руках. Цифровой линялый камуфляж пришелся почти впору Максиму, с удовольствием скинувшему насквозь промокшую одежду, сестра натягивала на себя зеленую рубашку, если не приглядываться, сойдет за какую-нибудь штабную секретаршу или связисточку.
– Макс, иди сюда! – Симка заставила его наклониться, поплевав на ладонь, оттерла кое-как кровь с лица и химическим карандашом нарисовала орла на виске.
– Что вы здесь делаете? – кшатрий в звании капитана перегородил собой проход, угрожающе приближаясь, и только разглядев брамина, сбавил тон. – Тревоги не слышали?! Общий сбор, побег заключенных, всему личному составу, приписанному к станции Арбатская, положено уже быть там!
– Они меня сопровождают, товарищ капитан, – спокойно ответил Крушинин. – К тому же, это наши, с Боровицкой, а что за побег? Мы здесь, кроме сигнала тревоги, ничего и не слышали.
– Поступил сигнал, – недовольный задержкой сухо бросил капитан. – Побег из тюрьмы, оцепление поставили, выходы перекрыли, ищем. Меня послали за полковником Юшкевичем, сказали, что он где-то здесь.
– Да, я от него, он немного занят. Пока что проводите нас на станцию, пожалуйста. – попросил Семен Михайлович. – И обеспечьте сопровождение, а то затопчут ведь. И меня и девушку.
– Вас понял. Следуйте за мной, лейтенант… – кшатрий запнулся на фамилии незнакомого бойца.
– Лейтенант Иванов! – убедительно копируя военную выправку, отсалютовал Максим.
Но тут же по каким-то остекленевшим глазам капитана понял, что все-таки ошибся. Нашивки на его форме оказались сержантскими. Кшатрий обращался вовсе не к нему, а к одетой в рубашку с погонами Симке, как к «старшей по званию» в странной разношерстной компании. И пока капитан переводил взгляд с девчонки на него, не долго думая, ткнул полусжатым кулаком в остро торчавший кадык, подхватив разевающее рот тело, и добавил головой об стену, чтоб наверняка.
– Бегом, Семен Михайлович! Не будет вам сопровождения, по ходу…
Брамин поспешил вперед. Максим только удивлялся его завидному хладнокровию, наверное, тренированному Советом и бестолковыми учениками. К счастью, хоть свою ошибку сумел вовремя поправить, жаль, кастета нет, а то вдруг капитан слишком быстро в себя придет…
Вибрирующий звук тревоги повторялся нечасто, и от него все внутри сжималось. Не хватало только прожекторов, треска автоматов конвойных и лая собак за спиной! Теперь он благословил переполненный Полис, кшатрии только и сумели согнать людей в середину платформы, а сами едва перемещались вдоль стены. Максим старался не повторить ошибки, приветствуя каждого старшего по званию на бегу, но вопросов им больше никто не задавал. Учитель, шустро ввинчивающийся в самую толкучку, будто укрыл обоих шапкой-невидимкой. Искали особо опасных преступников, а парень в таком же, как у всех – незаметном – камуфляже, выглядящий ровно как и сотни остальных кшатриев, и девочка, похожая на стенографистку, напялившая еще и форменную пилотку поверх косичек, проскользнули вслед за ним. «Спрятаться среди толпы», – непроизвольно вспоминал Максим слова отца… Всегда он прав! И более всего был прав, покидая Полис.
Крушинин дотолкался до перехода на Александровский сад, где кшатрии уже выставили оцепление.
– Тюрьма здесь, – едва услышал Максим произнесенные вполголоса слова, и сам еще отлично помнил, где расположены камеры. – При слове «побег» думают ведь сразу об этом. И ваш пост возле Филевской сейчас под усиленным контролем.
– И вы нас привели прямо к ним в руки?! – зашипел Максим, ткнув в спину брамина стволом «стечкина».
– Я привел вас к выходу. Риск есть, и там может быть перекрыто, но добраться на другой край Полиса не под силу и мне!
– Придется сделать невозможное, – под взглядами кшатриев, пока что просто выстроившихся цепью поперек широкого вестибюля с оружием в руках, Максим начинал нервничать. Стоило Крушинину подать тем знак… И эта военная машина превратит их с сестрой в решето! Странно, что их до сих пор не задержали и даже не остановили. Видно, приметы известны лишь комсоставу и на блокпостах. Звонки, от который душа уходила в пятки не хуже, чем от сирены «атома», прекратились, но лампы продолжали тревожно мигать, напоминая, что порядок еще не наведен, и надо соблюдать осторожность. Максим и без того не забывал. Потому и не отводил теперь ствол от брамина, который направился к входу одного из ближайших служебных помещений. Возле него стоял дежурный, но пропустил Семена Михайловича без единого вопроса, аккуратно закрыв за ними деревянную дверь.
– Где мы? – поинтересовался Белявский, которому показалось, что и не уходил от допросной, опять сделав круг и вернувшись на исходную точку. Коридоры эти были похожи, как близнецы.
– Если нам повезет, то я проведу вас к выходу наверх. Не бойся, там тоже имеются ОЗК и прочие защитные средства, не думал же ты, что из Полиса только один выход? Не нужно быть военным, чтобы понимать: надежность в дублировании системы.
– Зато вы, Семен Михайлович, у них в единственном экземпляре! – подала голос враз поумневшая Симка.
– Я и сам у себя в единственном экземпляре… Потому хочется дожить свои дни спокойно, не влезая в лишние неприятности. Но надо спешить, пока и досюда не добрались. Под контролем все, о чем известно, где вас больше всего ждут. А об этом выходе могли, если и не позабыть, то и не вспомнить сразу. Быстрее!
– Так не тратьте время на слова, б… брамин!
Макс бежал по широкому коридору, подгоняя в спину охающего Крушинина. Темный едва освещенный ход впереди разделялся:
– Куда дальше?
– Налево, ох… – старик остановился, держась за бок и пытаясь отдышаться. – Там… Направо тупик.
Макс затравленно огляделся. Где-то позади звучали возбужденные голоса, их искали, поимка была вопросом времени. Следовало как можно быстрей покинуть метро.
– Вперед, – махнул пистолетом Максим, толкая брамина в плечо. Симка, бряцая подбитыми башмаками, побежала в левый рукав коридора, исчезнув в тени масляного фонаря. Тихий писк и окрик «ай, бля, кусается» ударили громом. Белявский успел отшвырнуть старика с линии огня, одновременно вскидывая АПС, как темнота вокруг ожила, а пол, скакнув в лицо, больно ударил криво уложенной плиткой.
Заскрипела длинно и протяжно давно несмазанная дверь, послышались шаги, такие, будто шедший отсчитывал сдачу в рупь-двадцать.
Макс, едва сориентировавшись, тут же дернулся, но рука, профессионально завернутая за спину, и чье-то колено, остро жмущее между лопаток, охладили пыл. Теперь он явственно ощущал вокруг чуть ли не толпу.
