Ну конечно! Ха!
Выполняю указания. Загорается свет.
Как жаль, что нельзя регулировать яркость. Перед глазами расплываются красные пятна.
Скоро индикатор запищит. Скоро я отключусь.
Тик-так.
Я опираюсь на стену.
Зеркало щелкает и отталкивает меня. Распахиваются дверцы шкафа. На полке стоит телефон. Ему, должно быть, не меньше двухсот лет – еще ребенком я глазела на такие в музее. С «кучерявым» проводом и трубкой. Я никогда не пользовалась подобными устройствами, но, к счастью, смотрела старые фильмы.
Куда же позвонить?
– Как ты думаешь? – обращаюсь я к седой напарнице и дотрагиваюсь ладонью до трубки. Возле циферблата блестит надпись: «Игра».
Я знаю, что делать дальше. Знаю! Впервые за долгое время мной управляет уверенность, а не страх.
В детстве мы с Эллой шифровали друг для друга послания: искали нужную по счету букву в алфавите и записывали ее цифрами.
Я загибаю пальцы, словно маленькая девочка, которая скучает по родителям, дружит с Альбой и Ником и даже не догадывается, как легко ножницы впиваются в шею.
Индикатор пищит, но я не отвлекаюсь.
«И» – десять.
«Г» – четыре.
Тик-так, тик-так…
«Р» – восемнадцать.
«А» – единица.
Готово.
Набираю цифры. Радоваться нет сил – я все больше напоминаю куклу, а отражение все быстрее оживает.
– Алло! Кто это?
Мне хочется положить трубку, но я сдерживаюсь. На другом конце провода – выскочка.
– Какого черта? – выдыхаю я.
– Теперь я узнаю тебя, красотка.
– Заткнись и подумай, для чего мне дали твой номер.
– Может, судьба?
Я бью кулаком в стену. Этот придурок не поймет, насколько мне важно выбраться. Он пришел развлечься и тащит меня на дно.
– Послушай, Дон Жуан, – рявкаю я, – или ты шевелишь остатками мозгов и помогаешь мне, или…
– Или что? Красотка, ты заперта в другой комнате.
– Не называй меня так! – взвизгиваю я, и розовеющий индикатор визжит вместе со мной.
Линии на ладонях медленно стираются.
– Ясно. Юмор – не твой конек, – ворчит он. – Присмотрись к отражению. В нем есть что-то важное? Что-то, чего нет в комнате?
– С-сейчас.
Лопатки прижимаются к стене. Я иссякаю.
– Красотка?
– Меня зовут Шейра.
– А меня – Гений. Или просто крутой парнишка.
Я содрогаюсь в нервном хохоте.
– Ты плохой шутник.
– Никто не шутил.
– Уж лучше я буду называть тебя болваном.
– Тогда я тебя – красоткой.
– Умеешь уговаривать, – фыркаю я. – Сейчас вернусь, не бросай трубку.
– Если что, мое второе имя Ольви!
Я поворачиваюсь к зеркалу. Нос упирается в стекло. Отражение в сто раз живее меня. В тысячу раз сильнее. И, наверное, в миллион раз счастливее.
За гранью зеркал комната бесконечна. Стены смотрят друг на друга и будто соревнуются в количестве одинаковых картинок. Две плиты на полу выделяются цветом. Они не бежевые, как все, а ярко-зеленые. Такого оттенка лишь предельные пятнадцать гигов кармы.
Я хватаю трубку и рассказываю о странном кафеле Ольви.
– Благодарю, – бормочет он. – Переведу в метры, и код от сейфа готов.
– А что делать мне?
– Сейчас, введу пароль… – Шуршание. – Ага, здесь послание! Написано, что Анна хочет побеседовать. Ты понимаешь, о ком речь?
От тиканья часов и мерного писка индикатора я схожу с ума. Меня бросает то в жар, то в холод. Струйки пота щекочут скулы. Я не различаю, что реально, а что только мерещится.
– Шейра?
Я брежу или он волнуется?
– Алло!
– Алло. – Я жадно прислоняюсь к ледяному зеркалу и сползаю на пол.
– У тебя все в порядке?
– Частично.
– Я вызываю Оскара.
– Нет! Я пройду этот чертов квест! Не смей!
Тяжелый вздох.
– Ладно. Но на всякий случай не отключайся.
Я молчу. Как бы он ни раздражал, мне лучше, когда на другом конце провода кто-то есть. Пусть даже этот кто-то – наглец Ольви.
Индикатор наливается красным. У меня в запасе пятьсот метров. Триста до черного порога. Переступив его, я навсегда потеряю каштановый цвет волос.
Включаю громкую связь. Хм, телефон не такой уж и старый!
– Не сиди, – подгоняю я себя. – Время идет.
Будто в подтверждение раздается голос Матвея:
– Осталось десять минут.
Я подползаю к манекену. Если б Анна не была сущностью, она ничем бы не отличалась от кукол из магазинов.
– Давай поговорим.
Никакой реакции. Я глубоко дышу, но легкие, словно лопнувшие шарики, отказываются принимать кислород. Комната расплывается. Я вижу лишь белые пятна и серый силуэт куклы. Прижимаюсь губами к ее уху.
– Анна, пожалуйста, поговори со мной. – В рот набиваются пыльные волосы. – Я Утешитель.
– Привет, Утешитель.
Есть!
Тик-так.
– Мне нужно выбраться. Отпустишь?
– Хочу стих! – требует она.
– Какой?
– Хочу стих!
– Шейра, ты представляешь, я нашел ключ! – вопит Ольви. – Могу выйти хоть сейчас! А как там красотка?
– Не так хорошо, как болван.
– Хочу стих!
Буквы-звенья разбирают меня на бусины и нанизывают на нить.
– Тебе нужен стих? – удивляется выскочка.
– Как ты догадался?
– На стенах нет?
– Искала. Нет.
– А на потолке? На полу? Там, где телефон?
– Ты меня за дурочку держишь? – положив голову на плечо Анны, выдыхаю я. Теперь мы с ней не разлей вода. В прямом смысле, если я пересеку черный порог.
– А неиспользованные предметы?
– Я все использовала. – Взгляд упирается во что-то темное… Ковер. – Ладно, сейчас проверю.
Я собираю последние силы и фокусирую зрение. Глаза работают на пределе, но мне все равно. Сейчас не существует ничего, кроме меня, игры и времени.
Тик-так.
– Хочу стих!
Спокойно, Шейра. Твоя жизнь – квест. Твоя цель – выбраться. Твой мир – эта комната. За ней – бездна. Ты мечтаешь увидеть ее. И будешь стучаться, пока не проломишь стену. Пока у тебя не отнимут последний метр кармы.
