Рассматриваю ковер. Ромбы, круги, линии… Ни намека на букву. Какой там стих.
«Хочу, хочу, хочу», – стучит в висках голос Анны.
Тик-так.
Индикатор визжит все громче. Три раза хлопаю в ладоши – свет выключается. Сейчас, когда я дышу разгадке в затылок, у меня остается два метра до черного порога.
Неужели я не справилась?
После дождя одежда не просохла, но мне жарко.
– Хочу стих!
– Заткнись, – хриплю я.
– Шейра! – зовет Ольви.
Индикатор бордовый. Удивительно, что я в сознании.
Из темноты вырисовывается что-то яркое. Я щурюсь: на изнанке ковра, по центру, виднеется надпись.
Стих.
Наверное, буквы «зарядились» лучами и засветились.
«Я жива, я здесь, за маской
Белых глаз и серых снов.
Я согрею тебя лаской.
Ты готов?
Пусть ты обратишься прахом.
Я пойму тебя без слов,
Прочитаю твои страхи.
Ты готов?»
– Хочу! – бьется в истерике Анна.
Я хватаю куклу за ногу.
– Успокойся. Замолчи!
Тик-так.
– Ладно, сейчас.
Я читаю, давясь волосами Анны.
Строчки натянуты, вместе с ними натягиваюсь и разрываюсь я. Захлебываюсь в море слов и иду ко дну. Потому что вместо легких у меня два огромных камня.
– Ты готов? – хриплю я.
Зрачки Анны зажигаются синим.
– Ну что? – кричит выскочка.
– Не поверишь, но я рада, что ты здесь.
Взгляд останавливается на датчике у двери. Таком же синем.
Нет, это безумие. Но кто я, если не сумасшедшая?
Я тащу Анну к выходу.
У нее в глазах – ключ. Он поможет мне сбежать.
С каждым движением я умираю и вновь возрождаюсь. Сделаю шаг – подруга-манекен пощадит меня. Всего шаг и тысячи микросмертей.
Я не успеваю возродиться в последний раз, потому что голос из динамиков говорит:
– Время вышло.
Глава 6
Пожалуйста, оставьте подушку, не пропускающую кислород. Дайте индикатору закончить свое дело. Разрешите мне иссякнуть.
– Она в порядке.
Меня душит карма. Я бы спалила ее, если бы во мне теплилась хоть крошечная искра. Только вот тело покрыто льдом.
Внутренности сжимаются в болезненный сгусток. Кожу обжигают взгляды. Я бегу от внимания в объятия кошмаров, но даже они не принимают меня. Им тоже надоела карма.
– Почему вы не прервали игру, Оскар?! – разоряется Матвей. Мы с безликим парнишкой знакомы всего ничего, но в память уже въелся его панический фальцет.
– Она не сдавалась!
– А если бы из-за ваших грандиозных идей девчонка обнулилась?
– Заткнись! Вопли ее не вылечат!
Гремят тяжелые шаги. Чье-то дыхание греет висок.
– Ты слышишь меня, Шейра? – шепчет гость из прошлого.
Наверное, его тембр окрасит мои ночные кошмары в новые оттенки.
Я хмурюсь – кивать и тем более говорить нет сил.
– Мы влили в тебя карму до предела. Не переживай.
– Да, ты чуть не сдохла, зачем переживать? – огрызается Матвей.
– Она бы не умерла. А вот в сущность превратилась бы.
Я открываю глаза. На меня давит полумрак зала. Оскар ощупывает мою кисть. Я отдергиваю руку.
– Что-то не так, солнышко?
Да, кое-что не так. Кое-что, зеленеющее на запястье. Я родилась с браком. Город мне этого не простит.
Как же смешно.
Грудь содрогается. Я пытаюсь унять спазмы, но тщетно. Тело отвечает болью, однако ее не сравнить с той, какую я ощущала в квест-комнате.
– Истерика, – бормочет Ольви, наматывающий круги по залу. – Есть успокоительное?
– Не надо! – вскрикиваю я.
Нет ничего хуже, чем быть в неведении и не чувствовать мучений, сковывающих каждую мышцу.
Невырвавшийся смех стучит по ребрам. Мир обретает черты и острые грани.
Я оживила куклу, но хватило ли этого для победы?
Вдали мелькают русые волосы. Альба тоже здесь и пойдет на все, чтобы остаться. В память о Нике. А я пойду на все, чтобы спасти сестру. Даже на работу с девушкой, едва не простившей меня.
Джона и его приятеля нет.
– Где… Утешители?
– Не прошли квест, – признается Оскар и обращается уже к Матвею: – Погуляйте на улице. Мне нужно кое-что обсудить с Шейрой.
– Хотите извиниться за то, что чуть не обесцветили ее волосы? – скептически хмыкает тот.
Захлопывается дверь. Оскар берет со стола лист бумаги и объясняет таким тоном, словно говорит с маленькой наивной девочкой:
– Ты пролежала без сознания целый час. Вы играли в Сети, поэтому понижение кармы было виртуальным. Твой же запас понизился и в реальности. Разволновалась, да? Почему ты не нажала на красную кнопку, солнышко? Что вынудило тебя не нажать? – В увеличенных линзами глазах тлеет волнение.
– Не называйте меня так, – морщусь я.
– Хорошо, Шейра. У тебя, наверное, много вопросов. – Он складывает лист пополам.
– Да уж, многовато.
– Я слушаю.
– Откуда вы знаете моих родителей?
– Мы вместе работали. Только я был программистом. – Сквозь слова просачивается грусть.
– Тогда пришли бы как нормальный человек на чашку чая. К чему все это?
– Девочка, я ведь не в парк развлечений вас позвал. Я собираю команду. Ищу людей для задания в третьем блоке. Это незаконно, – говорит он и загибает края листка.
– Хм, разносчик еды идеально подходит для передачи незаконной информации. Вы гений.
– Я стоял этажом ниже и ждал. Если бы что-то пошло не так, я бы стер ему память.
– Как милосердно! – горько усмехаюсь я.
– Это все, что тебя интересует?
– Вы написали, что я должна согласиться…
– Да, да, да. В общем… Шесть лет назад я был связан с базами данных. Когда увольнялся, скопировал истории болезней. Кстати, это твои документы. – Он продолжает изощряться над бумагой.
– Оригами?
– Кораблик.
– Значит, у выскоч… у Ольви тоже планемия?
– Дальше.
– Ответьте.
