– Без них никак? – Я все же надеялась – не вернуться туда, откуда мы пришли, нет, но… хотя бы попытаться.
– Карма контролирует нас. Это закон города. Нарушим его – утонем в войнах.
– Но почему вы не показали исследования Утешителям? – Ольви передает программу Альбе. – Почему все… так?
– Меня не послушают. Я уволился. Я – никто. Да и за городом я вам не помощник.
– Вам нельзя за город? – вскидываю я брови, но он пропускает вопрос мимо ушей.
– Лучше поговорим о деле. Чтобы обезопасить себя, вам понадобится много кармы. Найдите коды от приграничных сейфов. Их хранят во втором блоке, но не в том крыле, где терапия…
…а в том, где пишут истории болезней.
Я гуляю там по ночам.
В кошмарах.
Чувствую кожей, как напрягается Альба. Как натягивается связывающая нас нить.
Плевать.
Пусть хоть задушит меня.
Главное – Элла вылечится. Люди будут относиться к обнулению, как к простуде. Мы с Киром перестанем снимать пранки о седых монстрах.
Мы с Киром.
Я хватаюсь за край мысли. Вот он, ответ, приближающий меня к сестре на крошечный шажок.
– Я знаю, кто поможет нам проникнуть во второй блок.
* * *
– Нет, это реально Dodge DC8 1930-го? Как вам удалось? Очуметь! Я хот-роды только в кино видел! Вы же меня прокатите? Крышу занизили, говорите? А где же швы? – не унимается Кир.
Разглядев, на чем мы подъехали к штабу, он потерял дар речи. Да я и сама потеряла, когда Оскар предложил свой транспорт. Оказывается, в ангаре у него стояла та самая машина с открытым двигателем. Угловатый монстр с удивленными добрыми глазами.
Я могла бы долго изучать инструменты, аккуратно разложенные по полочкам, колеса, детали для машины, но гость из прошлого быстро затолкал нас в хот-род, и мы выехали на трассу.
– Сейчас прокатимся вдоль полей, а дальше свернем во дворы. Днем нельзя гонять в центре, – пояснил за Оскара Матвей, заметив наше удивление. – Движение перекрыто, людей на дорогах – толпы. То ли дело ночью: никого нет, красота!
– И у вас не отнимают карму? – изумился Ольви.
– Разве что самую малость. – Оскар вел машину так уверенно, будто был ее живым продолжением. В его руках груда металлолома превращалась в перышко. Куда там кабинам.
– А я уж решила, что вы гость из прошлого, – усмехнулась я.
– Почти.
И вот, видя, как Кир глотает воздух и восхищается этой чудо-машиной, я лишь недоуменно моргаю. Альба и Ольви – тоже.
Мы топчемся у штаба четверть часа, а он никак не успокоится.
– Да, Dodge. Да, модифицированный. Крылья снял. И ступеньки, да. И капот, разумеется. Двигатель купил мощнее и новее, но машина действительно 1930-го. Где откопал? Долгая история. Нет, тот человек уже их не продает. – Оскар явно получает удовольствие от вопросов Кира.
– Вам не холодно, господа? – прерывает затянувшуюся беседу Альба и в надежде косится на штаб.
Здесь я с ней согласна.
– И то правда. Еще будет время пообщаться, – успокаивает Оскар.
– Обещайте, что прокатите! – продолжает сходить с ума Кир.
– Обещаю.
Штаб встречает нас запахом сырости, ведром с мутной водой и пачкой сухарей на кровати. Эти стены впитали меня настоящую. А теперь здесь гость из прошлого, выскочка, изобретатель и сестра того, кому я не оставила выбора. В моем доме. На моей территории. Мне страшно и дико соединять эти два мира. Я слишком разная в них. Разобранная на пазлы.
Оскар кратко рассказывает Киру обо всем, что с нами произошло, и «обезвреживает» его, подключив к запястью красную флешку. Мы с Матвеем и Ольви усаживаемся на кровать, и только Альба не спешит к нам присоединяться. Она касается всего, что помогло мне не утонуть в прошлом. Коробок, пыльных ковров, баночек с красками. Она вскрывает меня раз за разом, а мне нечем защищаться. Здесь моя кожа непозволительно тонка.
– Так вы пранки снимаете? – вытягивает меня из раздумий вопрос Ольви. – Надеюсь, меня в ваших планах нет?
– Надейся.
– А можно я когда-нибудь с вами сыграю? – Матвей зачарованно рассматривает молот клоуна.
– И я! – вторит ему Ольви.
– Можно, Матвей, – киваю я, не обращая внимания на реплику выскочки.
– Эй, красотка!
– На роль глухого, так уж и быть, возьму.
– Почему глухого?
– Потому что я просила называть меня по имени! – рычу я, отворачиваясь к окну, и упираюсь взглядом в Оскара и Кира.
– Да звоню я ей, звоню! – говорит Кир, включая планшет. – А консультация по тоннелям не нужна?
– Нет, спасибо, – отказывается гость из прошлого.
В нашем городе сотни подземных ходов. До внедрения кармы там прятались от стрельбы и взрывов.
– Ну-у-у! Я там все лазейки изучил! – возмущается Кир.
– Мне дорога моя жизнь, – повторяю я, наверное, в сотый раз. Кир пытается затянуть меня туда еще со школы. – Звони своей красотке.
Карина отвечает быстро. О, эти белые волосы и перекошенный рот… я помню: в тот день асимметрия была особенной. В тот день ее губы украшала не алая помада, а душераздирающий крик. Но Утешительница оставалась милой даже в таком состоянии.
Я кошусь на друга. Пугливый зверек по имени Кир превращается в сердцееда с многозначительной улыбкой.
– Ты соскучился? – мурлычет Карина. – Ладно, скоро буду.
Минут через двадцать Кир исчезает за дверью. Я на цыпочках крадусь к выходу, а затем смотрю в замочную скважину.
– Как нехорошо, – цокает Ольви.
– Тебя забыла спросить.
Я не вижу их лиц, но это мне и не нужно. Утешительница обнимает Кира. В кармане ее платья что-то блестит. Я присматриваюсь – пропуск, белый с золотистой полоской.
В тот день она носила его на шее.
– Что за машина? – шепчет Карина, украшая слова ухмылкой. – Где ты ее откопал, котик?
– Да это приятель… приехал. Слу-у-шай, можно тебя кое о чем попросить?
Нет, нет, нет! Поцелуй и укради карту! Она же так близко!
– Что случилось?
– Одолжи…
Я с силой толкаю дверь. Карина теряет равновесие, Кир ловит ее, а я хватаю пропуск и запихиваю его в карман бриджей.
– Простите! – притворно сожалею я. – Мне так неловко!
– Снова вы… Твоя коллега, правильно, котик?
– Неправильно. Вы ошиблись домом. – Я увлекаю Кира в штаб и захлопываю перед ее носом дверь.
– Сова, ты что, ревнуешь меня?
