– Ты седеешь, – в панике пищу я.
– Что? Мне нехорошо…
Это последнее, что произносит Альба. А потом – теряет сознание.
– Ты чего? – всхлипываю я. – Что с тобой?
Едва сдерживая крик, я мчусь к Ольви и Матвею. Уже неважно, что подумают люди, следящие за полем через камеры; я должна ее спасти.
Чем ближе я к полю, тем острее становится слабость. Зеркала высасывают из меня карму, но в запасе есть пара минут: парни ушли недалеко. Я не смотрю под ноги. Незачем радовать ту, что становится четче с каждым моим вдохом.
– Помогите!
– Что случилось? – Матвей застегивает рюкзак, набитый флешками.
– Альбе плохо! Она без сознания!
Мы бежим к пыльным ступенькам. Это я ее спровоцировала. Я разрешила ей выпустить ненависть. Седую ненависть.
– Дайте флешку! – визжу я.
Русых локонов все меньше и меньше.
– Нет. Она близка к черному порогу. Если судить по волосам, у нее осталось не больше пятидесяти байтов, – тараторит Матвей, запуская руку в рюкзак. – Здесь нужно кое-что другое. Шейра, пожалуйста, отойди. Тебе будет неприятно за этим наблюдать.
– Да за кого ты меня принимаешь?! Помоги ей, а я сама о себе позабочусь!
– Может, отвезем ее во второй блок? – предлагает Ольви.
– Дайте мне время! – гаркает Матвей. – Я знаю, что делать в таких случаях!
Он вытаскивает из рюкзака железную коробку. Достает перчатки, скальпель и вату.
– Ты что задумал? – ужасаюсь я.
– Вы предупреждены.
Надев перчатки, Матвей обрабатывает место соединения индикатора с кожей, а затем – нож. Я умоляю себя отвернуться, но мышцы деревенеют.
– Подсвети, Ольви, – сосредоточенно просит он.
Тот без лишних слов извлекает из рюкзака фонарик и опускается рядом. Крыльцо заброшенного дома наполняется бронзовым светом.
Считай, Шейра. Стук сердца, секунды, что угодно.
Один – лезвие мягко входит в запястье Альбы.
Два – льется кровь. Матвей берет индикатор.
Три – у меня кружится голова. Я тороплюсь дышать и, кажется, не успеваю.
Четыре – в руках изобретателя чернеет новый чип. Щелк – он вспыхивает зеленым. Запах спирта…
Пять – рану прикрывает индикатор. Матвей достает из коробки иглу, нить и пинцет.
– Поднеси фонарик ближе! – Тяжелое-тяжелое дыхание.
Шесть – Матвей зашивает рану.
Семь. Я теряю сознание.
* * *
– У тебя как запас? В норме? – обращается к кому-то Матвей. – Мы же все-таки воровали карму. Проверь индикатор Шейры.
Шаги. Кто-то опускается рядом и осторожно закатывает рукав моей кофты. Кожа будто превратилась в камень, но стоит до нее дотронуться, как она даст трещину. Я полая.
– Оранжевый, – сообщает Ольви. – Обновлю ей запас.
– Нет! Это как наркотик. Чем чаще она будет «есть» карму, тем быстрее обнулится. Хватит мне одной операции.
– Не знал, что ты Утешитель под прикрытием, – хмыкает Ольви.
– Я не Утешитель.
– Да, и скальпель ты с собой просто так носишь.
– Почему же? Я изучаю внутренности тех, кто слишком мне надоедает.
– Понял. Вопросов нет.
Вата душит меня, и я начинаю проклинать Матвея, запретившего Ольви вливать карму.
Что со мной произошло? Неужели я настолько слаба, что не переношу вида крови?
– Не самая лучшая идея – оставаться здесь, – после минутного молчания подает голос Матвей.
– Может, она очнется? – Ольви касается моего запястья. – Или Альба?
– Шейра без сознания уже полчаса! Черт, я же просил ее отвернуться!
– В этом все женщины.
Я силюсь ударить выскочку, но получается плохо.
– Красотка очнулась!
Вновь торопливые шаги.
– Шейра! – шипит Матвей. – Шейра! Ты меня слышишь?
Я открываю глаза.
– Д… Да.
– Не пугай нас больше. – Он облегченно выдыхает.
– Что с Альбой?
– Ничего, скоро проснется. Даже шрама нет. Заживляющая мазь помогла.
Я блуждаю взглядом по темноте и натыкаюсь на русые локоны бывшей подруги. Она в биомаске. Индикатор светится зеленым. Кровь темнеет на коже и одежде, но раны действительно нет.
– Как ты это сделал? – изумляюсь я.
– Тебе так важен ответ? – Матвей раздраженно передергивает плечами.
– Если бы мне было до лампочки, я бы не спрашивала.
– Когда есть проблемы с кармой, ты обязан знать многое.
– Тоже планемия? – догадываюсь я.
Матвей молчит.
– Я вот не понимаю, – морщится Ольви. – Оскар говорил, что после операции больные излечатся. Так на кой черт нам серверы?
– По его теории полное выздоровление произойдет лишь после удаления всех данных, связанных с человеком. Кармой управляет программа, сохраняющая каждый наш шаг. Не будет данных – чип выйдет из строя. Когда это случится, можно оперировать. А сейчас я отсрочил обнуление, только и всего.
– Жесть. – Ольви ерошит челку. – А если мне к ним аналитиком пойти? Я как раз работу ищу. Махинации с кармой… Ох, я бы им все рассчитал! И в диаграммках бы представил!
Оживленную болтовню прерывает джазовая мелодия. Кто-то звонит выскочке.
– Алло.
В его тоне нет ни намека на веселье. Исчез тот, кто был секунду назад. Ольви не теребит челку и не сидит с приторно-ровной осанкой. Не смеется и не шутит. Когда голос из динамика затихает, он без единого слова прячет планшет в рюкзак и идет к дороге.
– Что случилось? – спрашивает Матвей.
Я приподнимаюсь на локти. Ольви не отвечает, и меня это тревожит. У него забрали маску клоуна. Он остался без защиты.
– Да что с тобой?! – Матвей догоняет его и несильно бьет по щеке.
– Мне нужно домой.
– Зачем?
– Мама. Мама умирает.
Глава 9
Реальность в один миг стала картонной. Ненастоящей. Наигранной. Ольви превратился в тень.
Я вспоминаю самоуверенную улыбку, насмешливый тон, непослушную челку. Выскочка умер.
– Мы с тобой. – Матвей хлопает Ольви по плечу и быстрым шагом подходит ко мне. – Альбу я возьму на руки. Шейра, ты сможешь идти?
Не обращая внимания на пляшущий мир, я поднимаюсь.
У тебя впереди – две недели. Не притворяйся.
