– Отпустите ее! – рявкаю я. – Шейра? Ты как? – Дотрагиваюсь до ее щеки и разворачиваю к себе.
Она не видит меня. Не из-за снотворного – уже давно. Мы очень давно не видим друг друга.
– Глория, – окликает Карл. – Ее отнесут в палату.
Высокий мужчина поднимает мою дочь, прожигает меня взглядом и чертыхается.
– Нет, – судорожно мотаю головой я. – Ничего не в порядке.
– О ней позаботятся, – выплевывает громила.
– Спасибо за участие, – огрызаюсь я и отшатываюсь к Карлу. – Она не простит нас.
– Или скажет спасибо.
– Не простит.
– Твои пальцы… Ты трясешься. Остынь, иначе сама себя не простишь, – ворчит Карл.
Проходит вечность, прежде чем мне удается перебороть тревогу. Мы оставляем Эмили в коридоре и запираемся в операционной. Два Утешителя-программиста работают с сервером.
Я мою руки. Смотрюсь в зеркало.
Соберись, Глория. Улыбнись. Обнули ту, кто здесь добровольно. И завидуй, завидуй ей – она свободна. А ты ничего не делаешь по собственной воле.
Помощники набрасывают мне на плечи стерильный халат. Я надеваю маску и перчатки.
– Привет, дорогая, – здороваюсь я с Дэнни. – Готова?
Но девочка не в настроении: хмурится и без конца поглядывает на дверь.
– Там моя подруга… Что с ней?
– Ничего, – отвечаю я. – Завтра она навестит тебя.
– Ну что, вперед? – Карл вкалывает ей лекарство и устанавливает ширму. – Ничего не бойся.
– А я и не боюсь, – храбрится Дэнни, слабо цепляясь за простыню.
Один из программистов подключает к ней монитор. На экране появляется кардиограмма.
– Спит, – бросает Карл.
Мерное попискивание приборов, тяжелое дыхание мужа, сосредоточенные движения Утешителей – все намекает на то, что пора начинать.
Я затягиваю на плече Дэнни жгут и обрабатываю запястье. Запах спирта бьет в нос. Скальпель поблескивает в жестких лучах операционной. Я стискиваю зубы и ловлю короткий кивок от Карла.
Надрез. Кошусь на монитор – все в порядке. Продолжаю. Пару мгновений, и индикатор Дэнни у меня. Я кидаю его на стол вместе со скальпелем.
– Чип.
Карл отдает мне микросхему. Вставляю ее в запястье девочки, беру пинцет с иголкой. Это легко, я оперировала тысячу раз. Но впервые не уверена в результате.
Стежок за стежком стягивается разрез. Стежок за стежком исчезает путь к отступлению. Вот-вот прояснится, оправдан ли пикник на рельсах.
Приборы гудят, а значит, все в норме. Пока.
– Обновляйте карму, – командую я.
Карл снимает жгут. Я молю небеса, чтобы на этом операция закончилось. Чтобы нам не пришлось пользоваться теми разработками. На планшетах мелькает программный код. Я касаюсь кисти Дэнни и позволяю себе улыбнуться: индикатор вспыхивает зеленым. Карл облегченно хмыкает, я – жду десять секунд. Так написано в инструкции.
Время всегда замедляется перед необратимым. Хорошим или плохим – неважно. Чтобы мы подумали, чего заслуживаем.
– Семь, – почти беззвучно произношу я. – Восемь…
Все замирает на девяти. Индикатор вспыхивает и выключается. Чернеет. Перед глазами мелькают зеленые огоньки.
– Она не простит нам, Карл.
На запястье и плече Дэнни появляются гематомы. Рыжие локоны теряют цвет. Меня вновь начинает трясти.
Девочка тает. Ей слишком жарко этим холодным летом. А ведь она верила нам. Не боялась. Что она скажет, проснувшись сущностью?
– Чего ты ждешь? Ее сердце может не выдержать, – выводит меня из оцепенения Карл. – Я прослежу за приборами.
План «Б». Я бегу к Утешителям.
– Базу данных! – вскрикиваю я. – Открывайте ее базу!
Один из помощников протягивает мне планшет. На экране светится фото Дэнни. Вот где она точно будет рыжей.
Я провожу пальцем влево. Вспыхивает программный код. Хранилище поступков. Место, где решилась ее судьба. Место, где сейчас она решится повторно.
Я медлю. Карл замер у монитора – следит за кардиограммой. Бесполезно. Уже бесполезно. Важно, что я предприму. И как это подействует. Шесть лет назад я клялась, что никогда не воспользуюсь его исследованиями. Я презирала этого человека. А сейчас презираю себя.
Шкала форматирования окрашивается в зеленый. Я мчусь к Дэнни.
Еще чуть-чуть, и ее тело привыкнет к пустоте. К тому, что в базе данных – ни строчки. А затем – следующая замена индикатора. Так написано в тех инструкциях.
– Глория! – Карл подзывает меня к монитору.
Но мне незачем всматриваться в кардиограмму, чтобы понять: что-то не так. Писк приборов усиливается.
– Дай ей минуту, – умоляю я. – Она справится.
– Нам больше некуда торопиться.
Он прав. Плана «В» у нас нет.
– Дэнни очнется.
Как же я завидую Эмили, надеющейся, что поезд затормозит.
Я блуждаю взглядом по полу, но что-то резкое, неестественное заставляет меня поднять глаза. Девочка вздрагивает. Так, что падает ширма. Частота сердечных сокращений нарастает, приборы начинают непрерывно пищать. Кардиограмма вытягивается в прямую.
Высокий звук превращает меня в робота. Нота «си», определенно.
– Дефибриллятор. Дефибриллятор, срочно! – воплю я.
Утешители, Карл, приборы – все отдаляется. Остаемся лишь мы. Вдвоем. Хотя, нет, втроем. С проклятой «си».
– Четыре тысячи. – Слышу, как дефибриллятор заряжается. – Разряд! Еще!
Давай, девочка, помоги мне спасти тебя.
Толчок. Снова. Она не отзывается. Должно быть, больше не верит мне.
Да я и сама себе не верю.
– Еще, Карл! Еще! – визжу я, но он хватает меня за плечи и заключает в объятия.
Легкая пощечина. Голоса нанизываются на «си», как на шампур. Пахнет кровью. Я зажимаю уши.
– Прекратите это…
– Глория, мы сделали все возможное, – рычит Карл. – Все. Возможное.
– Почему ты меня держишь? Ей нужен массаж сердца!
– Она мертва, Глория.
Мой маленький мирок разбивается. Мы боялись обнуления, проклятого недуга, обесцвечивающего волосы. Какая глупость. Гематомы, белые зрачки… Да какая разница, если это не смертельно?
– Что же мы натворили…
Я выполнила обещание: Дэнни обнулилась в неведении. И умерла – тоже. Но этого мало, чтобы я не презирала себя.
«Си» оглушает меня.
Пикник на рельсах не удался. А жаль.
