Я вжимаюсь в стену. Кафель под пальцами запотевает, и я вывожу аккуратное «зря».
– Позвони Оскару, – хрипит Ник, упираясь лбом в мой висок. – Позвони. Выслушай его историю. Решишь сбежать – я не буду тебя удерживать.
– Зачем? А вдруг в следующий раз всплывет правда пострашнее?
– В следующий раз… Это звучит слишком оптимистично, согласна?
Ник отшатывается, судорожно шаря в карманах. Он на грани: брови приподняты, губы дрожат, на щеке проступает гематома.
– Дать флешку? – предлагаю я.
– У меня есть. Иди к себе, Шейра. И… позвони ему.
Я чувствую себя мягкой игрушкой, у которой садятся батарейки. Раньше она пищала «Я люблю тебя», теперь – что-то невразумительное, до боли похожее на «Я убью тебя».
В конце коридора, у открытого окна, я нахожу Ольви.
– Пожалуйста, не говори ничего. Пожалуйста. – Прогнувшись через подоконник, он вдыхает запах лета.
– Я не буду ничего спрашивать.
– Тогда что?
– Шла к себе. Можно?
И шагаю к лифту, но Ольви меня окликает:
– Нам нужно валить.
– Тебе, – поправляю я. – Тебе нужно валить. Я здесь надолго.
Навсегда, если быть точной.
– Альба не в курсе?
– Нет. Ей и так несладко, поэтому… держи язык за зубами.
Я врываюсь в палату и падаю на кровать. Тиканье часов сливается со стуком сердца. Поглядываю на отражение в зеркале. Внешне не седая, внутри – давно старуха.
Оскар – гость из прошлого, а мы гости даже у себя, в настоящем.
Собрав в комок крохи самообладания, я включаю планшет. Набираю его номер. Пусть попробует оправдаться. Пусть попробует убедить меня, что я все-таки параноик.
– Да, Шейра. Что-то случилось?
– Кто вы? – Я прислоняю планшет к уху и убавляю громкость. Едва ли это та информация, которую нужно вопить в микрофон.
– В смысл…
– Не валяйте дурака. Вам придется искать другую команду. Не думаю, что Ник справится в одиночку.
– Вижу, ты и без меня знаешь почти все, солнышко.
Я прикусываю язык. Мне не следовало упоминать имя изобретателя. Даже сейчас, когда я мечтаю его придушить.
– Пусть это останется между нами, ладно? – спустя секундную паузу прошу я.
– Ладно, – соглашается Оскар.
– А теперь рассказывайте. Иначе я пойду к Рене.
– Солнышко! – Он смеется, но в голосе ни намека на веселье. – Ты ведь не такая, правда?
– Такая, – огрызаюсь я. – Вы обещали спасти сестру. Что в итоге?
– Мы ее спасем.
– Тогда слушаю вас, Оскар Кит.
Глава 21
Оскар
Моя история началась на шестом курсе. Я заканчивал кафедру информационных технологий, писал диплом о влиянии компьютерного излучения на человека. Работу я почти доделал, но эксперименты не бросил.
Ларс учился на соседнем факультете. Он был прогером от бога и часами пропадал в своей комнате, оборудованной под мини-лабораторию.
Мы часто прогуливали занятия в кофейне. Ларс обожал выпечку и покупал по пять круассанов за раз. Я ограничивался латте.
В этом местечке меня раздражало лишь одно – радио. Без конца передавали новости. День за днем крошечные динамики под потолком вопили о терактах. Дальше следовали жалкие утешения Семерки, обещания найти преступников и закрыть границы. Без толку. Все повторялось.
Зато потом включали песни из хит-парада. Чтобы сгладить углы. Забыть. Глупо, но действенно. Мы клевали на эту наживку, и жизнь продолжалась. До следующего раза.
Впервые я встретил Линду в понедельник. Как обычно, мы с Ларсом сидели у барной стойки. Он объяснял мне, кажется, метод пузырька
[14]. Я почти не слушал. В кофейню вломилась запыхавшаяся девушка и с трудом сложила зонтик. На улице лил дождь. В ноябре не стоило ждать другой погоды, но я считал месяцы до лета.
Незнакомка купила чай и уселась рядом с нами. Уронила сумку, и содержимое чашки едва не выплеснулось на пальто.
– Эй! Ты че залип? – возмутился Ларс.
Я получил ощутимый толчок в плечо.
– Что? С чего ты…
– Не отмазывайся. Завтра идем в клуб? – Весь в сахарной пудре и крошках, он дожевывал последний круассан.
– Давай сам, а?
– Неужели тебе нравится постоянно зависать в этой дыре?
– Я не фанат клубов, Ларс…
Меня прервало фырканье незнакомки. Чуть не свалившись со стула, она повернулась к нам.
– Вас действительно зовут Ларс?
Она не в себе, решил я и собрался вернуться к методу пузырька, но моего друга она зацепила. Спина его выпрямилась, глаза заблестели. Мистер Обаяние, не иначе.
Я ненавидел эту охоту на девушек. Однажды Ларс похвастался мне блокнотом с именами «жертв», и я насчитал пятьдесят восемь.
– Просто… – незнакомка закусила губу, – мой любимый режиссер – ваш тезка. Вот это совпадение, правда? – Она вновь рассмеялась, да так заразительно, что я не смог сдержать улыбки. – А вас как зовут? – обратилась она ко мне. – Я Линда.
– Оскар.
– Ну что, Тамара и ее пара… – Она постучала ногтями по столу. – Как жизнь?
Мы проболтали часа два. Об универе, напитках, книгах – девушка была отличной собеседницей. Ларс пригласил ее в клуб, но она отказалась.
Линда училась в соседнем корпусе на факультете филологии. После кофе мы проводили ее на лекцию, а затем отправились домой.
Дождь усиливался. Мистер Обаяние всю дорогу молчал. Я не придавал этому значения – в ушах до сих пор звенел смех Линды.
– Так уж и быть, забирай ее, – хмыкнул Ларс, когда мы добрались до нашей многоэтажки. – Или…
Я представил, как он выводит в блокноте имя новой знакомой. Начал задыхаться, словно кто-то отжал мои легкие, будто влажную простыню. Кажется, я был готов придушить друга.
– Шучу, брат. Шучу, – своевременно буркнул Ларс и испарился за дверью подъезда.
Дома меня ждала только мама – отец с утра до ночи работал на хлебозаводе. Это было его бегством от алкоголизма.
Эксперименты я отложил на потом и до вечера блуждал по Сети. В моем мире, где тоска заглушалась передачами и бесконечными сериалами, появилось новое место. Место для веселой девушки. Мне до хрипоты хотелось остаться с ней.
Засыпая, я поклялся, что найду ее и приглашу в кафе.
* * *
