Я отступаю и, опустив глаза, делаю шаг. Теперь мы по разные стороны.
– Нашли время, – хмыкает Альба.
И ты бы нашла, если бы знала, кто перед тобой.
Мы продолжаем путь. Топот Утешителей слышится все отчетливее. Я умоляю себя не возвращаться. Ник справится. Ник успеет. Ник выживет. Он же… главный. А главным нельзя умирать.
Двадцать прыжков и поворот налево – столько я выдерживаю, чтобы не обернуться. Альба тянет меня за локоть, но я отталкиваю ее и выглядываю из-за угла.
Ника окружают три Утешителя. Три робота. Им не обязательно седеть, чтобы стать монстрами. Между ними клубится слабое свечение. Нити. Длинные иглы из зрачков Ника.
Я молюсь, чтобы тот, кто заставляет мотылька под ребрами трепыхаться, не перешел границу. Чтобы в этой битве он победил и Утешителей, и второго себя.
– Ты долго будешь пялиться? – багровеет Альба.
Мы добираемся до тупика за пару минут. Железный блок прячет за собой серверный зал. Герметизирует его. Сбоку виднеется сенсорная панель, требующая пароль. В записке Ника кривыми цифрами и буквами нацарапана наша победа.
Я ввожу комбинацию. Экран проглатывает ее и краснеет.
Код неверен.
– Попробуй еще, – торопит Альба, переминаясь с ноги на ногу.
Я где-то ошиблась, точно. По-другому и быть не может.
Набираю заново, но цифры сразу же вспыхивают алым. Я готова выдрать панель вместе с проводами, расцарапать стены, чтобы третий блок не был таким идеальным. Это слишком омерзительно.
– Давай быстрее, а? – Альба наклоняется ко мне. – Или тебе трудно ввести код?
– Введи, если тебе не трудно, – огрызаюсь я.
– Матвей бы не ошибся!
Бесцельно блуждая по меню устройства, я натыкаюсь на историю логинов. Загружается огромный список. Я, не моргая, читаю. Лишь бы найти знакомую фамилию. Лишь бы найти…
Листаю вниз. «А» сменяется на «Б».
– Стой, стой! – рявкает Альба. – Бейкер. Видишь? Бейкер Карл.
Папа.
Вне себя от волнения я выбираю его имя. Сенсорная панель привычно требует пароль.
Что, если он поставил какую-нибудь дату? День рождения? День свадьбы? День, когда обнулился город?
Экран раз за разом краснеет, и мне начинает казаться, что мой папа и этот Карл – два разных человека. Мой не любил сложных кодов, но выбирал комбинации, которые мало кто знает. Мы с Эллой были этим «мало» и частенько взламывали папин планшет. Я учила сестру играть на нем в шахматы, а она ничего не понимала…
Стоп.
Шахматы.
И мои победные ходы.
– Ты… придумала? – интересуется Альба, то и дело оглядываясь. – Шейра, пожалуйста…
Я вытаскиваю из кармана планшет. Запускаю блокнот. Аккуратно, чтобы не сбиться, ввожу цепочку из букв и цифр. Сенсор загорается зеленым.
Шах и мат, папа.
Игра окончена.
Железный блок отъезжает в сторону.
Перед нами обнажается сердце города номер триста двадцать. Синие провода-вены оплетают компьютеры. Ребрами выстроились три уровня, и на каждом – ряды серверов. Повсюду мигают мониторы.
Мы на месте.
Здесь холодно и пахнет моющими средствами. Чересчур блестит пол. Беспощадно светят лампы. Странно, но от зала, где решаются судьбы, не несет кровью. Здесь хорошие уборщицы.
– Быстрее, быстрее, быстрее… – бормочу я, осматриваясь. – Где невиновные? Где?
– Не паникуй! – рычит Альба.
Ее тон – тон девушки в форме, недоотличницы, недосолдата. Она умеет защищаться, но это бессмысленно – она не научилась нападать. В ней нет ничего от моей подруги. Седая. Постаревшая. Сломленная.
Движение фиксируют камеры. Все по плану. У нас в запасе не больше семи минут – потом сработают датчики распознавания лиц и завизжит сирена.
Мы крадемся на нижний уровень. Ищем, пытаемся слиться с жужжанием жестких дисков. Пощелкивание, гудение, стук – компьютеры изнывают от памяти миллионов людей. И… ощущают свое будущее.
Они ощущают, Линда.
Мы включаем монитор за монитором. Везде – окрашенные бордовым базы данных преступников. Убийц, похитителей, грабителей. Их здесь много. А в городе номер триста двадцать – ни души.
Чем не рай?
Оскар предупреждал, что информация о невиновных умещается на одном сервере. Тысяча с лишним больных – малая цена за спокойствие горожан.
Я не замечаю, как пролетает пять минут. Мы у цели: осталось проверить последний ряд. Желательно до сирены.
– Нашла! – громким шепотом сообщает Альба. – Зеленые базы данных! Точно они!
– Точно мы, – поправляю я, присоединяясь к ней.
За сервером таится выход в отделение сущностей. Я узнаю его по массивной двери. Где-то за ней отдыхает Элла.
Моя седая сестренка.
Я разглаживаю записку и ввожу логин и пароль. На этот раз все правильно. Ник не просчитался: мы админы в мире третьего блока. В мире, почему-то замершем. Даже компьютеры больше не гудят. Они предупреждают нас.
Предупреждают, что семь минут истекло.
Включается сирена. Гремит топот. Сыплются ругательства. Сквозь щели двери просачивается красный свет. За нами бегут.
Девять секунд на то, чтобы Утешители добрались до серверного зала, – так рассчитали мы с Оскаром. Девять секунд на то, чтобы отформатировать диск. Мы успеем.
Или умрем.
– Ну что? – Я кошусь на монитор. Ник был прав: ничего сложного. Он открыл доступ к базам данных, а мы должны удалить их. Нажать на кнопку. Нажать и – выжить.
– Мы сделали это, – цепенеет Альба. – О боже, мы сделали!..
– Шейра! – доносится до нас.
Мы замираем.
Двери в отделение сущностей распахиваются. В зал врывается моя мама. Лицо – красная клякса, волосы – свитер, покрывшийся катышками. Она изменилась со вчерашнего дня. Прошло всего ничего, а она постарела.
За ее спиной топчутся трое Утешителей.
– Глория, мы рискуем, – ворчит низкий мускулистый мужчина в белом костюме. – Я запускаю обнуление.
– Нет! Дайте мне разобраться со своей дочерью! – кричит она. – Шейра, пожалуйста, не надо. Я умоляю тебя…
– Почему?
– Ты убьешь их! Неужели ты желаешь Элле зла? – Она подается вперед и встряхивает руками, словно кукловод, обрезавший все ниточки и теперь жалеющий об этом. Мне нравится наблюдать за ее паникой. Или… нравится моему демону.
– Не двигайся. – Я сжимаю кулаки, чтобы хоть немного унять дрожь. – Шаг – и мы отформатируем диск. Ясно?
