– Мы к номеру четырнадцатому, – объяснил ему пра Добраш. – Практикум по курсу «Демонология и экзорцизм».
– Прошу, – санитар и бровью не повел. Он сделал приглашающий жест и сам затопал в указанном направлении.
Комната номер четырнадцать не имела номера, как такового. Просто осталась одной из дверей. Но монах в белом переднике уверенно подвел посетителей к ней.
– Как она? – шепотом поинтересовался пра Добраш.
– С утра вроде все было тихо. Лежит, – пожал плечами монах. – Молчит. Ни с кем не разговаривает…
– Господа студиозусы! Входим. Ведем себя тихо, разговоры не по теме отставить. С пациенткой не общаться. Все только через меня, – отрывисто приказал экзорцист. – И на всякий случай подготовьте защитные амулеты.
Парни и девушки переглянулись и торопливо зашарили по карманам и поясным сумкам. Студенты четвертого курса уже знали, что с нежитью шутки плохи. Она не понимает не только шуток – она чаще всего даже человеческий язык не понимает и подчиняется либо магии, либо грубой физической силе. Кто-то ограничился тем, что надел активированные амулеты, кто-то дополнительно зашептал заговор-отворот от злых духов.
Выждав паузу, пра Добраш толкнул дверь и первым переступил порог. Студенты заторопились за ним.
Единственное небольшое окошко, забранное толстой решеткой, находилось строго напротив двери. Изголовьем к нему в центре комнаты стояла простая кровать с торчащими по углам прикроватными столбиками. С них свисали ременные петли. Другой мебели не имелось.
На кровати, сложив руки на груди и глядя в потолок, неподвижно лежала девушка лет пятнадцати в простой льняной рубашке до колен. Распущенные волосы ее темно-рыжим ореолом окружали бледное спокойное лицо. Карие глаза были широко распахнуты, рот слегка приоткрыт. На лице застыло умиротворенное и в то же время пустое выражение, как у слабоумных. Если бы не это, девушка могла бы показаться симпатичной.
Студенты встали вдоль стен, заполнив собой большую часть комнаты. Пра Добраш занял место в изножье кровати, монах остался за порогом.
– Итак, – начал экзорцист, – перед вами типичный случай одержимости или двоедушия. В тело этой девушки попала душа некоего мужчины, ставшего жертвой несчастного случая…К сожалению, его душа крайне неохотно идет на контакт, понимая, что она тут лишняя и есть способы навсегда изгнать пришельца. Кто-нибудь мог бы мне перечислить хотя бы некоторые из них?
– Спровоцировать реальную угрозу для тела-носителя, – бойко отрапортовал Оливер. – Например, попытаться его утопить или сымитировать утопление. Способ самый действенный – на все исцеление понадобится лишь два ведра воды. Можно еще попытаться вызвать двоедушника и вынудить его уступить. А можно пойти на хитрость…
– Например?
– Устроить состязание, в котором у двоедушника нет шансов на победу, – стал перечислять Оливер дальше. – Это может быть бег с препятствиями, отгадывание загадок или что-то, в чем хорошо разбирается тот, кто вызвал двоедушника на поединок.
– Например, магия?
– Не всегда, – не дал себя поймать в ловушку Оливер. – Если в тело человека попала душа колдуна, она легко может взять тело под контроль и тогда…
– Не всегда, – Рихард вдруг сообразил, что тоже может что-то сказать. – Если тело не тренированное, слабое, то это не спасешь никакими тренировками. Например, вряд ли эта девчонка в прошлой жизни умела отменно фехтовать. И пусть там внутри душа хоть самого Радегаста*, слабачка просто выдохнется раньше, чем успеет кого-то серьезно покалечить. Побегать и попотеть – это само собой. Но вот лично меня она бы не одолела! – добавил он не без гордости.
(*Радегаст – здесь, бог войны.)
– Интересное наблюдение, – кивнул пра Добраш. – Студиозус…э-э…
– Вагнер. Рихард Вагнер.
– Я запомню. Итак, с чего начнем?
– С провокации? – тут же вылез Янош.
– С определения, есть ли в теле другая душа, – поправил Оливер, заслужив одобрительный взгляд экзорциста.
– И как вы будете это делать? – наставник сделал приглашающий жест.
Оливер шагнул вперед, чувствуя, как на нем скрестились все взгляды. От волнения он даже взмок. Публично выступать Жижка не любил, стесняясь своей более, чем скромной внешности.
– Ну, двоедушника обычно определить очень трудно… в обычной жизни, – уточнил он. – Вторая душа, как правило, не сразу может себя проявить. Она как бы…ну…обживается, – рассуждая, парень смотрел на пра Добраша, пытаясь по его лицу понять, правильно ли все говорит. Пока вроде все нормально. – И проявляется только случайно…когда к этому есть предпосылки…или так складываются обстоятельства. Тогда двоедушник начинает вести себя необычно, и по этому признаку и можно определить, есть ли вторая душа.
– Это обычно так и бывает, но, как правило, родственники уже приглашают специалиста, когда вторая душа полностью обживется в чужом теле, – кивнул экзорцист. – Она, если так можно сказать, успевает пустить корни и изгнать ее бывает трудно.
– Тогда можно, как я уже сказал, спровоцировать реальную угрозу для тела…
– То есть, его убить. Но вы не подумали об опасности этого метода.
Студенты переглянулись. Потом все взоры обратились на лежащую перед ними девушку. Она в продолжение всего разговора так и не пошевелилась. Если бы не вздымавшаяся при дыхании грудь, можно было подумать, что девушка мертва.
Мертва…бездыханна…
– При убийстве, как правило, душа отлетает от тела! – воскликнул Оливер, потирая руки. – Но отлетает только одна душа, а вторая остается!
– Именно. И как легко можно догадаться, отлетает именно «родная» душа. А приемная остается, цепляясь за тело всеми способами. И может легко взять труп под свой контроль. Чаще всего именно так некроманты древности и готовили для себя слуг – брали мертвое тело и подселяли в него чужую душу, – в голосе экзорциста зазвучала горечь и гнев. – Иногда таким образом они боролись против собственно смерти, меняя тела, как перчатки, чтобы переселять из одного в другое уже собственную душу.
– Не рентабельно, – блеснул познаниями Оливер. – В мертвом теле должны начаться процессы разложения. Через полгода-год его все равно пришлось бы менять…
– Да, если у вас нет под рукой специальных методик, которые замедляют эти процессы. Самый простой – мумификация…
– И при этом одна только предварительная подготовка к оной занимает несколько недель, – не сдавался Оливер. – Я читал. Это очень долгий и кропотливый процесс. Тело потрошат, вымачивают в особых составах, извлекают мозг и…
– Кажется, я понимаю, почему большинство некромантов так никогда и не женится, – Изольда буркнула себе под нос, но ее странным образом услышали все. – Если бы мой муж стал такое обсуждать за завтраком, я бы его сковородкой прибила. И пусть тогда на себе опыты по мумификации ставит!
