За воротами, миновав привратника, все вздохнули свободнее, разомкнули стройные ряды, послышались смешки и голоса. Радмир Крамер наконец отпустил руку сестры, которую до этого сжимал так крепко, что на ладони остались красные пятна. Изольда отодвинулась от парня, к которому ее слишком тесно прижимали. Ханна подалась вперед, к Рихарду и Оливеру.
– Ты о чем там шептался с этим типом? – Оливер цапнул приятеля за локоть.
– Да так… ни о чем!
– Вы договорились о встрече, не так ли?
– Ну, договорились, и что? С каких пор это запрещено?
– С тех самых… ты ведь не пойдешь один?
– С чего это я должен…
– Фон Лютц наверняка приведет с собой дружков!
– Брось! Арчи, конечно, трус и задира, каких мало, а еще сноб и задавака, потому, что у него, дескать, четырнадцать поколений знатных предков, а я не помню, как звали мою прабабку по материнской линии… Вернее, чтобы уточнить ее имя, придется обращаться к старушке лично… Но он должен знать, что такое родовая честь. Да его предки в гробах перевернутся, если узнают…
– Если ты пойдешь один, у тебя представится уникальная возможность это выяснить при личной встрече с его предками. На том свете, – съязвил Оливер. – Говорю тебе, он придет не один! Когда это богословы ходили поодиночке? У них даже в уставе это записано!
Что правда, то правда. Отдельным пунктом устава университета богословия значилось, что ни один учащийся не должен отделяться от коллектива. Они везде и всегда должны были ходить по двое или трое. И лишь в уборной или исповедальне дозволялось «вкушать прелести одиночества». Может, из-за того, что не имели шанса уединиться и отдохнуть от общения, эти богословы такие дерганные? Что до некромантов, то у них такого пункта в правилах Колледжа не было, что было дополнительным поводом дразнить богословов маменькиными сынками.
– Ну, так и я вечно с тобой таскаюсь. Разве что в карман не сажаю, как бесенка!
Когда насчет его маленького роста прокатывался друг, Оливер только морщился и кривил губы в улыбке.
– Значит, один ты не пойдешь?
– Само собой!
За разговорами незаметно дошли до ворот Колледжа Некромагии. Тут экзорцист остановился и повернулся к студентам.
– Что ж, я могу сказать, что первое наше практическое занятие прошло на должном уровне, – сказал он. – Надеюсь, все помнят, какое домашнее задание они получили? И надеюсь, что все его выполнят… Так же, – он сделал паузу и внимательно посмотрел на Рихарда, – надеюсь, что в будущем все будут держать себя в руках, дабы это, наше первое, занятие не стало и последним.
– А что? – удивился Янош. – Мы туда пойдем еще раз?
Студенты ощетинились. Практически никто из них убрал оружия, даже девушки не спешили прятать учебные ножи – и от этого зрелище сомкнувшей ряды толпы было особенно грозным. К удивлению Изольды, даже Ханна не спешила убирать свой небольшой, с ладонь, нож.
– Уберите оружие, – если пра Добраш и испугался, он умело скрыл свой страх. – Да, мы должны пойти туда снова. В течение всего года два раза в месяц у нас будут практические занятия на территории Университета! Советую вам это запомнить и сделать надлежащие выводы. Будет трудно, но когда первопроходцам было легко? А теперь – разойдись!
Он шумно выдохнул, раздвинул плечом толпу и направился прочь. Но не обратно в сторону Университета, а зашагал по улице, куда глаза глядят.
Четвертый курс втянулся в ворота Колледжа. Изольда тихо тронула Ханну за рукав.
– Этот нож, – на блондинке не было лица. – Откуда он у тебя?
– Как – «откуда»? – пожала та плечами. – Нам всем выдавали в первый день занятий, как только перешли на четвертый курс. Мы же теперь можем сами проводить обряды…
– А у меня такого нет. Почему?
– Конечно, нет. Ты же не с первого дня с нами занимаешься!
– И что мне теперь делать?
– Не знаю. Сходи к декану, поговори с ним.
– Что? – Изольда вытаращила глаза. – К этому старикану, у которого воняет изо рта?
– Ну и что? Тебе же с ним не целоваться!
Девушка только скривилась.
– Кстати, что у нас по расписанию дальше?
– Свободный час, потом обед, две лекции и занятия по верховой езде. Но мы ее пропустим, – подмигнула Ханна.
– Как так?
– А вот так. У нас из девчонок почти никто на верховую езду не ходит. Все прогуливают. Постоянно только Фиона ходит – и то из-за брата, ее Радмир от себя на шаг не отпускает.
Пользуясь тем, что у них свободный час, студенты четвертого курса поспешили укрыться в общежитии или вовсе покинуть территорию Колледжа, чтобы не попадаться на глаза преподавателям. Ханна направилась в библиотеку, и Изольда потащилась за нею. Но не успели девушки подняться на нужный этаж, как навстречу им попался преподаватель нежитеведения. Глаза мэтра Йоганна блеснули, когда он заступил девушкам дорогу:
– Куда это вы направляетесь вместо уроков?
– У нас свободный час, – пожала плечами Ханна. – Хотим посидеть в библиотеке. Нам задали по экзорцизму большой доклад написать…
– Это похвальное решение, – кивнул профессор. – Но, надеюсь, студиозус Швец, – он улыбнулся Изольде, – помнит, что у нее еще не отработан долг по моему предмету? Мы должны были встретиться еще вчера. Я ждал и…
– А-а…э-э…я забыла, – Изольда вскинула голову. – У нас столько занятий!
– Так я напоминаю. И готов перенести отработку на другой день. Например, на сегодня!
Изольда нахмурилась. Идти на отработку не хотелось.
– У нас сегодня вечером верховая езда, – вспомнила она. – Как раз в пять часов! Я не могу…
– Можете, – невесть с чего обрадовался профессор. – Я договорюсь с мастером Хотиславом, и он поставит вам зачет за глаза. Придете?
Изольда вздохнула.
– Отлично, – профессор потрепал ее по плечу. – Тогда сегодня в пять часов.
…И дернул же бес связаться с некромантами! Если бы можно было вообще без них обойтись! Но что поделать, если есть долг, который висит над душой, как проклятье! Есть память, которая не дает покоя. И есть дело, которое сделать больше просто некому. Но как же трудно притворяться! Одно утешение – что рано или поздно, это все закончится, и тогда можно будет вздохнуть свободно.
«Марин! Ты слышишь? Я сделаю это. Я не отступлюсь! Но это так трудно…»
Имя принесло некоторое облегчение. Но ненадолго.
Когда об этом стало известно – не понятно, но, стоило Рихарду после выездки поставить своего мерина в стойло, вычистить и задать овса, как его, откуда ни возьмись, окружили сокурсники.
– Мы все знаем, – решительно заявил Радмир Крамер. – Ты идешь драться с богословами.
