Спровадив Ханну, Рихард прошелся по этажу и в некоторые двери трижды стучал условным стуком. Услышав сигнал, из комнат бесшумно выскальзывали студенты. В основном это были учащиеся старших курсов, и большинство обучалось в одной с Рихардом группе – те шестеро, кто вытянул короткие соломинки, и еще несколько человек, которые просто не могли остаться в стороне. И пускай не все они были в Университете в тот день, когда судьба столкнула на дорожке сада непримиримых врагов – некроманта и, что греха таить, будущего инквизитора. Но каждый из них понимал, что это не банальная драка из-за понравившейся девчонки. Это символ, знак. Столкновение двух миров в извечном споре: «Кто прав?»
Парни выходили сразу одетые, при оружии. Никому ничего объяснять не требовалось, поэтому сбор проходил в глубоком молчании.
Первый раз Рихард открыл рот, уже когда студенты выбрались из общежития и вдохнули прохладного осеннего воздуха. Чувствовалась близость дождя – наверняка, прольется под утро. Было темно. Слабо горели только сигнальные огни у ворот да парные им огни у крыльца. В остальном темнота и тишина были такими плотными, что, казалось, сквозь них надо прорубать себе дорогу топором.
Студенты собрались у забора недалеко от того места, где в решетке была дыра. Только тут Рихард и решил заговорить.
– Парни, – начал он хриплым шепотом. – По большому счету, я вас с собой не звал. Вы все добровольно изъявили желание проследовать за мной к месту нашей встречи с Арчибальдом фон Лютцем. Это – наша с ним личная встреча. Но я больше, чем уверен, что Арчи приведет с собой союзников. Тогда ни о каком «один на один» не может быть и речи…
– Если эти богословы наплюют на дуэльный кодекс, – заявил Янош, – я пойду и наплюю на них всех. И мне будет совершенно все равно.
Один за другим студенты выскальзывали в ночь. Никто не задавал лишних вопросов, никто не шутил и не смеялся. Пропустив всех вперед, последним сквозь дыру в заборе пролез Рихард, собрал всех в кружок.
– Времени у меня мало, – начал он шепотом, – поэтому сообщаю сейчас. Мы с Оливером идем на встречу с богословами. Только мы! О группе поддержки из числа коллег до поры до времени никто не должен знать. Так что я сейчас отвернусь, сосчитаю до десяти, а когда оглянусь снова, вас здесь нет! Никого! И чтобы до окончания дуэли я вас тоже не видел, не слышал и не обонял. Вы же не хотите, чтобы Арчи подумал, будто мы его боимся, раз пришли всего вдвоем? – подмигнул он.
– Еще кто кого пугаться будет, – проворчал Янош.
– Все. Пошли, – оборвал собеседника Рихард. – И без того потеряли лишние три минуты.
Он тронулся по улице, слушая, как рядом семенит Оливер, как воет ветер, нагоняя тучи к завтрашнему дождю, и как не видно и не слышно почти дюжину студентов, которые крадутся по пятам где-то совсем рядом. Маскировка друзей была такой, что на ходу он несколько раз останавливался и резко оборачивался, пытаясь уловить хотя бы чью-то тень. И раза два ему везло – чью-то тень он действительно видел. Но и только.
Старый пустырь за Конюшенной улицей встретил их такой кромешной темнотой, что, едва не нарушив маскировку, в небо взлетело несколько огненных шариков.
– Цыц! – прикрикнул Рихард. – Не хватало еще…
Он осекся, оборвав сам себя.
От улицы пустырь был отгорожен остатками каменной стены – когда-то тут было здание, серьезно пострадавшее от большого пожара. Выгорело столько домов – почти треть улицы – что ее решили не восстанавливать. Тем более, что, как гласила городская легенда, место это было проклято изначально, и счастья никому из жителей не приносило. За остатками стены простирался сам пустырь – заросший бурьяном, молодыми кустарниками, кое-где деревьями из занесенных ветром семян. Тут и там из зарослей виднелись кучи бревен и камней – остатки сгоревших домов. Что-то из этого раньше растащили соседи – дерево практически все ушло на дрова, отдельными булыжниками было удобно подпирать стены – что-то погребла под собой буйная растительность. Пустырь в нескольких направлениях пересекали тропинки – местные жители напрямик ходили по нему к реке.
Сейчас, осенней ночью, пустырь казался просто мрачной равниной, погруженной в темноту. И таковой бы остался, если бы не несколько огоньков.
И движущиеся навстречу силуэты.
– Кто здесь? – как ни хорошо умел владеть собой, Рихард почувствовал себя неуютно. Вот только посторонних здесь и сейчас им не хватало!
– Ба, кого мы видим! – чиркнуло огниво, зажегся светильник. – Явились, наконец-то!
Арчибальд фон Лютц и еще один парень выступили вперед. Оба были на сей раз не в «форменных» рясах богословов, как те ходили по территории Университета, издалека очень похожие на послушников монастыря, а в обычной светской одежде, что смотрелось непривычно.
– А мы уж вас заждались. Думали, может быть, мы место перепутали, и надо было сразу на кладбище явиться…
– Надо же, – Рихард отмер и слегка толкнул локтем Оливера, – какой сознательный покойник пошел. Сам себя убивает, сам себя хоронит… Может, сами себя и отпоете?
– Не дождешься, Вагнер! – нехорошо прищурился фон Лютц.
– Дождусь, – улыбнулся тот. – Не сейчас, так после смерти. Жизнь-то, она не заканчивается могилой, уж нам ли с тобой этого не знать?
– Хочешь убедиться в этом самолично?
– А зачем? – Рихард прекрасно понимал, что Арчибальд нарочно распаляет себя перед дракой. – Верю на слово. Хотя верить должен именно ты, как богослов. Причем бездоказательно верить, а не намекать на то, что может быть иначе!
– Хватит болтать! – фыркнул фон Лютц. – Вы, некроманты, как язва общества! Как бельмо на глазу! Вы любого с ума сведете!
– Да, – кивнул уже Оливер, гордо выпятив грудь. – Мы такие…
– Заткнись! – рыкнул Арчибальд. – А иначе я за себя не отвечаю!
– Э-э… – его приятель попытался осторожно вклиниться между спорщиками, – а может, решим дело обычным путем? Жребием или?
– Да как ты можешь думать о жребии, когда эти два придурка оскорбляют нашу веру? Защищайся!
Богослов схватился за оружие. В отличие от своего противника, который свой первый меч получит только после защиты диплома, он уже имел право на ношение благородного оружия*, и сейчас в свете двух светильников холодно блеснула сталь. Рихард, не задумываясь, обнажил свой фальшион.
(*Право на ношение мечей имеют либо рыцари и люди благородного происхождения, либо представители некоторых гильдий, как, например, некроманты. Арчибальд фон Лютц дворянин, как явствует из его фамилии. Рихард Вагнер – нет.)
– Погодите-погодите, – не сговариваясь, метнулись между ними оба свидетеля. – Так нельзя! Надо сначала…
– Ничего сначала не надо, – процедил богослов, отпихивая своего спутника. – Забыл?
– А, – тот подавился всеми словами, которые хотел сказать, отступил на полшага, и в глазах его мелькнуло весьма странное выражение. Но Рихард этого не заметил – он атаковал.
