Людей было полным-полно – дома вокруг Лобной площади были плотно заселены. Правда, практически все сейчас спали или засыпали, что существенно облегчало задачу. Его убийца непременно должен бодрствовать, а в его ауре должны витать отголоски обуреваемых им чувств. Значит, ищем беспокойную душу.
Хм…ничего нет. Нет, среди жильцов окрестных домов было несколько человек, которые пока не сомкнули глаз. Но вот терзавшие их чувства были совсем не нужны. Двое занимались любовью. Еще одна женщина не спала – ждала кого-то. Другая укачивала ребенка. Какой-то мужчина глубоко ушел в раздумья. Кому-то не давали уснуть проблемы… Все, как обычно. Ничего подозрительного.
Или…
Если бы мог, Рихард ущипнул себя. Когда он продолжил прощупывать окружающее пространство, то заметил всплеск активности на кладбище, до которого отсюда было рукой подать. И это не было проявлением внезапно пробудившегося беспокойника – такое городской некромант живо бы почувствовал! – не визит залетной нежити, и тем более не чары его коллеги, даже пусть и самоучки. Тогда что же это?
Чем больше Рихард об этом думал, тем больше понимал, что ничего не знает об источнике возмущения. Вернее, знает, но забыл так прочно, что без подсказки не разберешься. А ему, как назло, и попросить не у кого.
И в этот момент – внезапно, неожиданно – он почувствовал чужое присутствие.
Взгляд. Холодный, оценивающий. Взгляд откуда-то издалека, со стороны домов. Острым зрением некроманта Рихард мог рассмотреть тот дом – четыре этажа, гостиница. На нижних все спят, и только наверху ощущается…
Мало ли таких, не спящих? Но только этот сейчас смотрит на него. И в этом взгляде нет ничего хорошего. Интересно, куда он будет стрелять? В голову, чтоб наверняка? В грудь, куда попасть легче, ибо светлая рубашка буквально светится в темноте? Или в живот, чтоб умиралось долго и трудно?
Теньк.
Вспышка.
Арбалетный болт врезался в невидимую преграду на уровне груди, и мгновенная яркая вспышка осветила помост. Ожидавший от своего топорного колдовства всего, что угодно, но только не этого, парень не успел зажмуриться и на несколько секунд просто ослеп. Он слышал топот ног, удивленные возгласы стражников, которые наконец выбрались из-под соседнего помоста и разбежались в разные стороны, матерясь и размахивая алебардами.
«Поздно», – с каким-то мрачным удовлетворением подумал Рихард, терпеливо смаргивая слезы и ожидая, пока восстановится зрение. Что-то подсказывало ему, что второго выстрела не последует. Стрелок – не важно, кем посланный – сообразил, что у жертвы стоит мощная защита, и не стал рисковать.
Однако, только это и было светлым моментом во всем происходящем.
Холодно. Темно. Страшно. Да, страшно наедине с Марином Даром. Он где-то рядом. Если сосредоточиться, можно услышать его дыхание. Если не присматриваться, расфокусировать взор, можно заметить его тень.
– Марин?.. Марин, ну зачем ты так? Что произошло? Я же только хочу помочь, а ты…
Тишина. Нет ответа. Тень время от времени перемещается, но не вступает в контакт. Как стражник. Как хищник в засаде. Затаился и чего-то ждет… Чего? Или кого? Сколько прошло времени? Часов шесть, если не больше. Хочется есть. Комната погрузилась в темноту. За окном сгустилась осенняя ночь. Общага угомонилась. Криков и отчаянного стука в дверь никто не слышал, хотя голоса и шаги порой долетали снаружи. О том, что это может быть проявлением силы самого Марина, не хотелось даже думать. Выходит, все слухи о «нехорошей» комнате правда? Но легче от этого не было.
Усталость и нервное напряжение давало о себе знать. Глаза слипались. Но где тут уляжешься? На полу, среди сваленных как попало вещей?
Тихий скрип. Шорох по камням. Потом светлое пятно окна заслонила чья-то фигура с другой стороны. Дрогнула вынимаемая из пазов рама.
Сон как рукой сняло еще несколько секунд назад, и в сердце отчаянно билась надежда. А вдруг это спасение? Конечно, кем бы он ни был, этот студент может и не поверить в глупую байку о чудовище, запертом здесь. Комнату ведь уже очищали, причем первый раз – в самый момент смерти покойника.
«Вот будет весело, когда любитель поздних прогулок обнаружит здесь меня? – пришла решительная мысль. – Что мне с ним сделать? Просто напугать? Или заполучить себе жертву для обряда?»
Но дальше думать было поздно – рама осторожно отделилась от окна. Еще минута-другая, и тень за окном обретет черты характера и внешность. И тогда…
Силуэт в окне был настолько легко узнаваем, что ноги сами бросили тело вверх, заставляя выпрямиться.
– Б-бес! – человек, сидевший верхом на подоконнике, едва не вывалился наружу.
– Я сейчас все…
– На!
Взмах руки. На ладони вспыхивает алый шарик, стреляющий искорками, как петарда. Короткое движение кистью – и взрыв.
Промах! Сгусток пламени попал в стену, мигом потек во все стороны, цепляясь за обои на стенах. Добрался до одной из кучи старого тряпья, попробовал его на «вкус».
Второй «шарик» срывается в полет… с тем же результатом.
– Вот тварь! Чтоб тебя…
– Я сейчас все объясню! Я не нарочно! Мне не хотелось вас пугать. Просто… так получилось!
– Что ты тут делаешь? – мужчина перекинул ногу через подоконник.
– Не ваше дело! – огрызнулась Изольда. – Я хотела выйти, но…
– Дверь не открывается? – понимающе кивнул он.
– Да все открывается… только не для меня!
– Вот как?
Ловко лавируя между сваленными в кучи вещами, мужчина прошел к двери, осторожно провел ладонью по воздуху над ручкой, словно слепец, не знающий, чего можно ожидать. Тихо хмыкнул, когда его пальцы наткнулись на что-то невидимое. Попытался это ухватить. Неудачно. Что-то явно выскользнуло из его руки, как живое. Мужчина нахмурился, повторил попытку. На сей раз ему удалось уцепить что-то самыми кончиками ногтей.
– Есть!
Теперь он действовал двумя руками, и Изольда, подобравшись сбоку, с удивлением увидела, как ногти его сильных рук засветились мягким бледно-зеленым светом. Такой отсвет дает только магия мертвых. Кажется, зеленым светятся могилы, в которых вызревают упыри или ждут своего часа заложные покойники. Чем ярче свет, тем меньше осталось времени до вылупления очередного упыря. А здесь зеленоватый оттенок говорит о том, что тут тоже имеется покойник… вернее, его аура.
Пальцы двигались, сплетая и расплетая невидимые нити. Мужчина прикрыл глаза, действуя вслепую. Он смотрел внутренним зрением, и Изольда, поколебавшись, тоже зажмурилась.
И ахнула, когда увидела, что дверь, словно плесенью, опутана вязью тонких зеленоватых нитей. Возле петель и замка плетение было гуще – собственно, в замке был центр, своеобразное сердце этого плетения. На петлях же образовались, так сказать, дочерние образования, но если нарушить главный узел, оно распадется само…
