А потом Ник сидел рядом с Шариком, и они разговаривали обо всем, начиная с жизни во Внешке и заканчивая звездными путешествиями. Сошлись на том, что надо выбираться из этой помойки сразу же, как только Шарик закончит преобразование тела. Но еще нужно было найти и загрузить в память Шарика звездные карты. Без них путешествие к звездам невозможно. Вернее, возможно, но только куда? В пустоту? В неизвестность? Чтобы потеряться во вселенной?
Нужны координаты обитаемых миров. И не только координаты, нужно еще и описание этих самых миров. Очень уж не хочется попасть под удар тяжелого крейсера либо линкора, приблизившись к запретному миру.
Нет уж. Нику по сердцу какая-нибудь курортная планетка или обычный аграрный мир, где убийство – это событие, которое обсуждают во всех новостях, а убийцу будет искать целое подразделение полиции, пока не найдет и не накажет. В общем, не такая планета, как проклятый всеми богами Сирус.
Долго сидели. Вокруг суетились паучки, которые то забегали в корпус Шарика, то выбегали из него, затаскивая внутрь какие-то камешки и крошки. Ползали по его панцирю, то ли полируя, то ли наращивая и так уже непробиваемую броню. Впрочем, разве непробиваемую? Стальные борта кораблей не выдерживают удара мегабластера, так разве может выдержать такое живая, пусть даже и очень крепкая плоть?
Ник порывался забраться внутрь Шарика и посмотреть, что у него там происходит, но Шарик не позволил, объясняя это тем, что коридоры еще не готовы, и вообще, пахнет там сейчас очень дурно, и брату просто нечем будет дышать. Всему свое время! Ник от него и отстал.
А потом полетел домой, невольно улыбаясь и щурясь от бьющего в глаза ветра. Ник был счастлив.
Впрочем, кто скажет, что такое счастье? Это такое растяжимое понятие! Ник несколько раз в своей жизни ощущал это чувство. Впервые – когда мама сказала, что теперь не будет уходить из дома, оставляя его одного, и что они вместе пойдут на мусорку. И теперь будут вместе навсегда.
Это был такой восторг, такая радость, что у маленького Ника слезы потекли из глаз. Мама прижимала его к себе, смотрела куда-то в пространство, и по щекам ее тоже текли слезы. Что она тогда думала, Ник никогда не узнал.
Второй раз он испытал это чувство, когда они с мамой накопили на антигравитационный рюкзак. Ник был горд! Ведь если бы не он, не его способность пролезать в самые узкие щели, в самые маленькие отверстия в броне кораблей – возможно, они бы не смогли столько заработать. Мама так ему это и сказала. И снова плакала, гладя его по голове. Мама вообще-то редко плакала, и почему-то именно тогда, когда им было хорошо.
Третий раз… а третьего раза Ник не вспомнил. Именно этот раз стал третьим. Когда Ник узнал, что теперь он не привязан к Сирусу и может отсюда улететь!
Дорога домой прошла без приключений. Никто не пытался на Ника напасть возле Отстойника, никто не поджидал его в засаде около дома. Никто не замышлял ворваться в дом на его плечах (и такое бывало во Внешке – тут нужно постоянно держаться настороже!).
Ник добрался до душа, встал под струи горячей воды и долго стоял, чувствуя, как расслабляется тело и на мозг наплывает волна блаженного забытья. Только дома Ник позволял себе расслабиться. Только под защитой стен, выдерживающих удар стационарного полевого бластера. Где бы он ни был за пределами дома, Ник всегда был настороже. Даже рядом с Шариком.
И, кстати, рядом с Шариком он был настороже вдвойне, потому что понимал – от случайностей никто не застрахован. Кто-нибудь может случайно увидеть Ника рядом со странным объектом, подойдет поближе, попробует захватить или просто убить. Так, на всякий случай.
А проклятые орбитальные платформы? Вдруг они решат, что объект, который передвигается по Сирусу, словно огромный глайдер, опасен для Базы? Для Города?
Впрочем, что значит – решат? Они обязательно решат! Если его заметят. А они заметят. Если что-то привлечет их внимание. Если платформы будут активированы, как прошлый раз, во время бойни.
От случайностей никто не может уберечься, это Ник знал точно. И всегда оставлял шанс на то, что дела могут пойти кувырком.
Ник поужинал. Впрочем, скорее это был уже не ужин, а завтрак. Светило уже показало краешек красного диска из-за зеленой пустыни океана, озарив стену Периметра и кубы стоящих ровными рядами домов.
Ник мог сделать так, чтобы стен вообще как бы не было, внешние видеодатчики и встроенные в стены трансляторы могут создать эффект полной прозрачности, и ты будешь сидеть будто на площадке, не укрытый стенами и потолком. Но Ник не хотел этого делать. Открытое пространство было ему неприятно. А потому он сделал на все стороны по окошку, через которые можно смотреть на улицу, и улегся на кровать, чтобы обдумать то, что открылось ему сегодня. А подумать было о чем.
Ну вот, например, он хочет улететь к звездам. А куда именно? Ну да, он может отправиться к планетам здешней системы. Их тут три, вместе с Сирусом. Две – безвоздушные, обожженные светилом каменюки. И что там делать?
В таком случае куда? Куда глаза глядят? Видишь звезду и к ней летишь? Ээээ… нет уж! Только в самом крайнем случае! Так можно залететь, что и врагу не пожелаешь! Распылят их с Шариком и даже имени не спросят! И никакие защитные поля не спасут! (Шарик грустно подтвердил, уловив мысль: «От мегабластера не спасут! Я еще слишком слабый!»)
То есть надо знать, куда лететь. Нужно иметь базу астронавигации. Маршруты прыжков, наименования звезд, планет. Нужно производить сложные расчеты, чтобы, к примеру, после выхода из подпространственного прыжка не оказаться внутри какой-нибудь звезды. Или планеты.
И тогда возникает вопрос: где раздобыть астронавигационную базу?
Первая мысль – отыскать в каком-нибудь корабле, оказавшемся на мусорке. Но, если хорошенько подумать, это чушь и бред. Живой мозг в таком корабле давно умер (если его не выдрали раньше), позитронный мозг, который как раз и занимается расчетами прыжков, слишком большая ценность, чтобы его оставили на месте. И что тогда делать? Где можно найти эту базу?
Ник ломал голову еще минут двадцать, прикидывая все возможные варианты, и, не придя ни к какому выводу, лег спать, выбросив из головы все мучавшие его мысли. И на всякий случай заблокировав Шарику доступ к своему мозгу. Оказывается, мерзавец ухитряется подсматривать и его сны! А в снах Ник иногда творит такое непотребство, какое только может творить молодой парень, лишенный общения с женским полом и от скуки (и не только!) время от времени просматривающий специальные фильмы для любителей… в общем, любителей!
Шарик обиделся (Ник почувствовал волну недовольства), но потом хихикнул, и последней мыслью корабля, посланной Нику, было: «Да никуда ты от меня не денешься!»
Что означала эта мысль, Ник так и не понял, потому что уже сладко спал. А Шарик осторожно вошел в мозг Ника и очень-очень аккуратно активировал кое-какие участки мозга, направив сон своего брата в нужное русло. А потом, одновременно с восхитительным поеданием вкусных водорослей, стал наслаждаться тем, как Ник получал удовольствие от того, что происходит с ним во сне. И Шарик в этом сне был Ником, а Ник – Шариком. И было много пышноволосых белокожих девушек, много сверкающего моря и чистейшего песка, и много секса – всякого, разного и в высшей степени нескромного. Шарику было приятно доставлять удовольствие своему брату, а фактически – самому себе. Ведь Ник был Шариком, а Шарик – Ником.
