– Я думала, что тебе нужна помощь… – прошептала я, вытирая кровь, текущую из носа. – Ты… ты… стоял… и…
Фей посмотрел на меня и поставил на ноги.
– Мышка, я сейчас тебя убью! Я просил тебя не вмешиваться! Почему ты не послушалась? Я спрашиваю тебя, почему ты не послушалась? – жестко произнес он. – Я имею полное право наказать тебя за это! Я просил тебя НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ! ПРОСИЛ? Так какого черта ты полезла? Объясни мне! Запомни раз и навсегда. Когда дело касается магии – ты стоишь в сторонке. Повтори!
Меня еще и ругают! Отлично!
– Ничего я повторять не буду! – обиженно крикнула я, шмыгая носом и потирая ушибленный локоть. – И нечего на меня орать! Я не глухая! Я не знаю, за кого ты меня держишь, но я поступила ПРАВИЛЬНО! И не жалею об этом! Любая бы на моем месте так бы и поступила, если бы любимому угрожала опасность!
Я осеклась. Сердце, которое выламывало ребра изнутри, стуча, как отбойный молоток, дрогнуло. До меня дошло, что я только что сказала. Из груди вырвался глухой стон.
– Любимому? – тихо спросил Фей, глядя на меня с изумлением. – Ты сказала… любимому? Нет… Я не ослышался… То есть ты… меня… любишь?
Я скривилась, промолчала, отвернулась и сделала вид, что отряхиваю платье.
– Глупый риск с твоей стороны не оправдан никакими «люблю»! – сказал он на повышенных интонациях. – Я не разрешал тебе принимать активное участие в любом мордобое! НЕ РАЗРЕШАЛ! И НЕ РАЗРЕШАЮ! КА-ТЕ-ГО-РИ-ЧЕС-КИ! Никогда в моем присутствии!
Пара секунд тишины, прерываемых моим обиженным сопением.
– Я просто не хочу, чтобы ты пострадала, – услышала я тихое за своей спиной.
Когтистые руки потянули меня к себе, несмотря на вялое сопротивление. Фей резко меня развернул, поцеловал, прижимая так, что показалось, сейчас хрустнут чудом уцелевшие ребра.
– Моя ты Мышка… – прошептал он. – Ты понимаешь, что ты попалась? Мышеловка только что захлопнулась… Не смотри на меня так! Столько лет я мечтал услышать от моей Мышки эти слова… Двадцать восемь лет. Ладно, первые полгода не в счет. Ты тогда говорить не умела. Я помню, как ночью держал тебя на руках, пока твоя мама спала в соседней комнате. Ты схватила меня за волосы, потянула их на себя и выдала свое первое слово: «Котя!», улыбаясь мне единственным режущимся зубом и пуская слюнку.
– Когда я буду писать свою автобиографию и речь зайдет о семье, я обязательно укажу этот факт, – хмуро и нервно заметила я, глядя на него. Не знаю почему, но я начала дрожать. – Девочка, воспитанная котом. История современного Маугли.
– Не смотри на меня так, человеческий детеныш, – усмехнулся Фей, осторожно вытирая кровь с моего лица. – Ты меня любишь? Любишь? Я спрашиваю!
– Я не… ну, может… Я… просто… – смущенно лепетала я, спрятав глаза. Очень хотелось быть по другую сторону экрана. – Просто я думаю, что еще рано делать… эм… выводы… нам нужно найти общий язык… И…
Фей поднял мою голову и поцеловал меня. Целовал он долго, сжимая мою талию хвостом и скользя руками по плечам.
– И как это понимать? – чуть отстранилась я, изумленно глядя на него.
– Не мешай! Я занимаюсь поисками общего языка! Принимай посильное участие! – усмехнулся он, снова целуя меня и слегка покачиваясь, а потом осторожно, как бы невзначай, наклонился к моему уху и прошептал:
– Я должен тебе в кое в чем признаться.
Я напряглась.
– Вчера я брал твой шампунь, – усмехнулся он, поигрывая хвостом. – Мой закончился…
– Ты издеваешься? – Я посмотрела в бессовестные глаза крестного. Его это явно не смутило.
– Ладно, ладно… – Он закусил губу, чтобы не рассмеяться, и снова наклонился к моему уху: – Я хочу сказать тебе, что всегда мечтал о такой мягкой, красивой… расчесочке, как у тебя.
– Все! Прекрати издеваться! – обиженно крикнула я, вырвалась, отошла на пару шагов и отвернулась.
– Мышка… – позвал он.
– Вспомнишь тюбик зубной пасты? Зубную щетку? Полотенце? – сердито буркнула я. – Бальзам для волос? Что еще?
– Я даже не знаю, как тебе это сказать, – усмехнулся Фей, снова обнимая мои плечи и наклоняясь к уху. – Хотя нет, кажется, знаю.
Мое сердце выдало глухой удар. Один. Второй. Третий.
– Ты для меня – все, – тихо-тихо с расстановкой произнес крестный.
Если честно, то я вздрогнула от этих слов. Фей прижался лицом к моей макушке, и я чувствовала его дыхание. Все, я в домике. Я спряталась. Меня нет!
– Я ни за какие сокровища в мире не согласился бы расстаться с моей Мышкой! – прошептал крестный, тиская меня, как котенка.
– Даже за сто тысяч миллионов? – нервно заметила я, вспоминая мультик.
– Даже за сто тысяч миллионов! – рассмеялся Фей, гладя меня по голове. – Примерно во столько нервных клеток ты мне обошлась… И это только учтенные потери…
– Значит, я действительно так дорого стою? – усмехнулась я, все еще вжимаясь с него.
– Какой сейчас курс нерва?
Глава двадцать восьмая
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Мы развернули карту и пометили карандашиком еще одно королевство. Я изумленно смотрела на наши владения. Ничего себе! За три месяца мы фактически завоевали мир. Без войны, без террора, без лишних жертв. Гуманно. Шантажом, обманом, угрозами.
– Осталось два королевства, – вздохнул Фей, показывая куда-то на самый север карты, где на самом верху, омываемом холодным морем, располагалась страна вечных снегов. От одного взгляда на белую шапку мне стало холод-д-дно.
– Так, одно я вижу. А где второе? – спросила я, приглядываясь и разглаживая карту руками.
– Вот. – Крестный усмехнулся и показал пальцем на какую-то точку на карте. – Если с холодильником все можно решить достаточно быстро, то здесь все будет очень и очень сложно.
– И ты думаешь, мы не завоюем эту ма-а-а-алютку? – прищурилась я. – Или они всем населением закроются в одном туалете и будут орать «Занято»? Максимум, что они смогут сделать, так это спустить на нас какого-нибудь Шарика.
– Пока пытаешься свернуть горы, главное – не свернуть шею, – ядовито заметил Фей, тоже приглядываясь к точке на карте. – Поверь мне, это будет твоим худшим приключением. А встреча с тем, кому королевство принадлежит, тебя сильно порадует. Ладно, вернемся к морозильнику. Как там говорится? Местные достопримечательности – желтый снег и… все. Так что наш «Титаник» берет прямой курс на айсберг. И чтобы на него не напороться, я схожу на разведку.
Не знаю, но мне почему-то было очень тревожно. И отпускать котика одного не хотелось. А еще беспокоила одна мысль. Уж не феи ли виноваты в гибели его мамы и папы?
– Как погибли твои родители? – задала я давно мучащий меня вопрос, заглядывая крестному в глаза. – Если не хочешь, то можешь не рассказывать, но… Просто я так понимаю, что твой папа был явно не промах, но как-то так получилось, что он не смог уберечь свою любимую…
