– Мышка, это ты раньше помогала бескорыстно, чтобы потешить свой ущемленный детством эгоизм. Когда человек платит за помощь, он вынужден ее ценить. Это касается всех. Даже родственников. Их в первую очередь, – ответил Фей, отставляя бутылку.
– Я так поняла из твоих слов, что мне тоже придется заплатить за твои услуги? – ответила я, глядя на него. – Цену в студию! Давай озвучивай прайс! Надеюсь, мне причитается скидка по знакомству?
Он рассмеялся, тряхнув головой.
– Мышка, для тебя скидок и акций не будет. На кредит и рассрочку тоже можешь не рассчитывать! – ответил, глядя на меня голубыми глазами. По его губам расползалась коварная улыбка.
Мы немного посидели молча. Каждый думал о своем. И тут я почувствовала, что хвост Фея слегка приподнимает мою юбку, гладит меня по ноге, поднимаясь все выше.
– Слушай, я тебе его сейчас оторву, – тихо произнесла я, выразительно глядя на крестного.
– Просто хвостику холодно… – Фей так же выразительно посмотрел на меня. – Ты же не против, если он погреется немного? Он так замерз…
Ага, а через пять минут начнут мерзнуть руки… Кончик хвоста осторожно гладил мою коленку, а потом стал щекотать бедро. Я тяжело вздохнула, пристально посмотрев на крестного. Сжав колени, я поймала хвост в ловушку, но он ловко выскользнул. Стоило снова расслабиться, как хвост стал приподнимать подол юбки, забираясь все выше и выше. Я опять его поймала и с силой сжала между коленями. Хвост на секунду замер, спустился вниз, чтобы снова начать свое «щекотливое» восхождение.
– Так, это уже слишком! – возмутилась я, чувствуя, что кое-кто позволяет себе слишком многое.
– Это не я. Это мой хвост, – сладко заметил крестный, делая большой глоток вина. – Я вообще сижу, смотрю на звезды. Я даже пальцем к тебе не прикоснулся.
– Прекра… а… ти немед… лен… но… – возмутилась я, чувствуя, что это «многое» переходит все возможные границы дозволенного. Я попыталась схватить хвост. Фей тихо рассмеялся.
– Эверест покорен. Один-ноль в пользу хвоста, – подытожил он, зевнув и попробовав рукой кровать. – Как же мне не хочется это делать здесь… Как мухи на обоях, честное слово.
– Ты что надумал? – насторожилась я, внимательно следя за хвостом.
– Спать я надумал, – зевнул Фей и потянулся, пиная бутылку. – Я мечтаю о том моменте, когда мы наконец-то будем спать дома. На нормальном матрасе, с кучей подушек, обнявшись под теплым одеялом. Ладно, дадим этой кровати еще одну ночь… Учти, Мышка, нам скоро завтрак готовить!
Глава тринадцатая
Не все то Золушка, что блестит
Каждая женщина мечтает проснуться от поцелуя любимого мужчины, запаха кофе, принесенного в постель, и коронного: «Не вставай, любовь моя, поспи еще. Я сам помою кружечку! Кстати, если кушать хочешь – завтрак на столе!» Но такое бывает только утром Восьмого марта. И то не у всех.
Чаще всего женщина, если ей вообще удалось поспать чуть дольше, чем мужчине, просыпается от шороха, хлопанья ящиками и вопросов в стиле: «Ты видела мои носки? Я что-то найти не могу! Помню, что ты позавчера стирала!» Или из той же оперы: «Где черные штаны? Нет, не те, которые на пуговицах… не эти, а те, что с карманами…» Приходится сползать с постели и брать на себя роль детектива. Закон подлости гласит, что лежат носки и штаны на том же самом месте, где лежали и вчера, позавчера, месяц назад, но именно в этот день они внезапно исчезли на пару минут, а потом чудесным образом материализовались, стоило тебе открыть глаза и оторвать голову от подушки. Дэвид Копперфильд радостно потирает руки.
Но мне сегодня что-то не очень повезло. Я проснулась оттого, что меня за ногу стягивают с кровати и пытаются раздеть. Я рефлекторно дернулась, пытаясь понять: кто посмел? Почему-то на котофея я подумала в последнюю очередь. При всей наглости, граничащей с садизмом, он прекрасно понимал, что такой жест с его стороны станет началом конца нашего плодотворного сотрудничества.
Я попыталась вырваться, вскочить, придерживая спадающее с плеч расстегнутое платье, но кто-то сзади схватил меня за плечи и попытался поставить на колени, за что получил удар локтем в живот. Тело, стоящее передо мной, схлопотало коленкой по «вертикали власти». Так сказать, «по орешкам от Золушки». Вырвавшись, отдуваясь от напряжения, я поняла, что двум гуру пикапа захотелось немного развлечься. Но из всех доступных способов «уложить понравившуюся девушку на лопатки» они знали только один. Прямой хук в лицо. И мне повезло, что я успела дернуться и удар, призванный слегка нокаутировать, прошел мимо моей физиономии.
– Стоять! – заорал тот, кто после удара коленкой прошел курс по основам демократии. Правильно, почему «народ» в моем лице вдруг лишили избирательного права? И в данной ситуации я голосую против всех!
– Слышишь… так она не беременная! – заорал один из братьев. – Пуза нет! По ходу родила, и ребенок сдох! Если бы ребенок был бы жив, она бы сдохла!
– Трон… достанется отцу… ребенка… – задумчиво произнес второй, делая не только умозаключение, но и шаг в мою сторону. Первый тоже оживился, глядя на меня.
И тут за их спиной раздался саркастический голос:
– Сходил за одеяльцем… А тут уже два пододеяльника нарисовались!
Братья обернулись и увидели крестного, стоящего за их спинами и сжимающего в руках наше домашнее одеяло.
– Ты кто? – ошарашенно спросил один из них и тут же получил удар в лицо.
– Добрый Фей. Приятно познакомиться, – саркастично заметил крестный, припечатывая второго.
Один из принцев попытался вскочить на ноги, но тут же снова лег на пол. Через секунду братья забились в угол. Послышалось несколько глухих ударов и всхлипов.
– Что ты делаешь? – жалобно проскулил один из близнецов, прикрывая лицо руками.
– Причиняю добро. Я же добрый Фей? – едко ответил крестный, все еще сжимая одной рукой одеяло, а ногой отвешивая два удара ногой. – Это тебе, а это тебе! Я никого не обделил?
– Так нечестно… – простонал кто-то из близнецов. – Два раза по мне попал…
– Утешай себя мыслью, что ты особенный, – ответил Фей, отходя от них и вручая мне одеяло. – Итак, кто хочет жить? Поднимите правую руку!
Вверх взметнулись сразу две.
– Молодцы. Опустили. Кто хочет жить долго? – спросил Фей, глядя на принцев тяжелым взглядом. – Поднимите левую руку.
И снова братья проголосовали единодушно.
– Молодцы, опустили. Разминка окончена. Руки пока не сломаны, мозги пока не отбиты. Отлично. – Крестный посмотрел на них, склонив голову набок, а потом повернулся ко мне и с улыбочкой выдал: – Мышка, а, Мышка? Можно я с ребятами схожу на футбол? Я поиграю, а они… хм… поболеют? Разрешаешь? Вот и славненько. Пойдемте, ребята, моя Мышка меня отпустила. А ты, Мышка, ложись спать.
Он взял за шкирку обоих принцев и потащил по лестнице, считая телами ступеньки. «Нет!» – взвыл кто-то из близнецов. «Перила отпусти!» – раздался голос крестного. Послышался глухой удар. Последнее, что я слышала, – жалобное: «Пустите, пожалуйста, мне больно…» Я завернулась в одеяло. Где-то внизу тренер душевно воспитывал омский «Газмяс». Стоило мне закрыть глаза, я тут же уснула.
