– Мышка… – Фей закусил губу, не сводя с меня глаз. – Я не знаю, как это получилось… Может, случайно… Мышка… Дай посмотрю… Сильно болит?
– Пошел вон! – с омерзением прошипела я. Кровь начала потихоньку сворачиваться. Нет, царапина пустяковая. Но сам факт… – Все, поиграли… Спасибо…
Странное чувство. Как будто вся обида, которая хранилась в моей душе, складируясь пачками на ее задворках, мигом разархивировалась и теперь переполняет меня. Да я в жизни ни на кого так не обижалась!
– Мышка, если это сделал я, то прости. Я не хотел. Прости меня. Я мог случайно зацепить когтем, хотя со мной такого раньше не бывало, – прошептал крестный, глядя на кровь. Он попытался меня обнять, но я сделала шаг назад, бросая на него уничижительный взгляд.
– Не подходи ко мне! – тихо произнесла, чувствуя, что внутри плещется ядовито-ледовитый океан, который медленно выходит из берегов, стекая жгучими слезами по щекам. – Не трогай меня! Я не хочу, чтобы ты меня еще раз поцарапал. Мы же играли… За что?
– Мышка, ты меня слышишь? Если это сделал я, то прошу прощения… Дай сюда ручку, мы сейчас ее промоем и обработаем, а заодно посмотрим… Сильно больно? – Фей осторожно взял меня за руку, но я ее тут же вырвала, чувствуя смертельную обиду.
– Мышка, чего ты? – Он тяжело вздохнул и прижал уши, глядя на меня такими глазами, что создатели кота из Шрека быстро стали перерисовывать самую известную сцену, понимая, что лучше брать за основу не свежекастрированного кота, а провинившегося Фея.
– Не прощаю! – выпалила я, с ненавистью глядя на него. Слезы градом катились по лицу, я даже не успевала их вытирать.
– Я не могу понять, чего ты добиваешься? – не выдержал крестный, сощурив глаза. – У меня такое чувство, словно тебя смерть в туалет отпустила, перед тем как забрать, а ты от нее слиняла… Все, Мышка, заканчивай обижаться. Это всего лишь царапина. И не факт, что это след от моих когтей. Сейчас будем играть в больничку.
Я легла на кровать, укрылась одеялом с головой. А когда снова вылезла, то увидела на кровати красивый букет цветов и большую шоколадку. И целую аптечку на столике. Йод, зеленка, перекись, бинты, вата, марля, лейкопластырь. Было такое ощущение, что Фей мне собирается заодно и аппендицит вырезать. Я молча стряхнула все «подношения» с покрывала на пол, переоделась, легла, отвернулась и стала смотреть в стену, глотая слезы. Обида просто разъедала меня изнутри.
– Мышка, – услышала я над ухом. Фей лег рядом, обнял меня и осторожно поцеловал в мокрую щеку. – Мышка, давай прекращай обижаться. Ну? Чего ты? Мышка, это сделал не я. Я точно говорю. Я прекрасно знаю, какой след оставляют мои когти. Так что, если бы я тебя случайно зацепил, сейчас бы я, сжимая в руках иголку, интересовался: как зашивать? Крестиком или елочкой? Ладно, я готов выполнить твое желание. Любое. Говори…
– Верни меня в мой мир, – гордо ответила я, понимая, что на самом деле возвращаться мне совсем не хочется. Почему именно эти слова слетели у меня с языка, я не знаю. – Я не хочу здесь оставаться. Хватит, поиграла в Принца. Я не хочу больше иметь с тобой дело. Я жалею о том, что привязалась к тебе. Я поняла, что одной быть куда лучше, чем с тем, кто может в любой момент сделать тебе больно.
Крестный молчал. Он медленно отодвинулся, а я скривилась, понимая, что в данный момент мне хочется вернуть свои слова обратно. Я думала, что сейчас он будет просить меня остаться, убеждая, что такое больше никогда не повторится, но…
– Подумай хорошо, Мышка. Я даю тебе час на то, чтобы ты все обдумала как следует! – произнес Фей. – Через час скажешь ответ.
И исчез.
Но даже через час я, чувствуя мучительные приступы стыда за свою принципиальность, укоряя себя за странное желание сделать ему больно, проклиная тот момент, когда вместо того, чтобы сказать: «Пустяки, дело-то житейское! Пройдет!», я настояла на своем. А сама мысленно умоляла его придумать что-нибудь и остановить меня.
Фей бросил на кровать ключи от моей квартиры и пакет с какой-то одеждой.
– Последний подарок от крестного Фея! – ледяным голосом произнес он, глядя на меня абсолютно спокойно и невозмутимо. – Надевай.
В пакете было красивое платье, пальто, колготки и дорогие туфли. К подарку прилагались две бархатные коробочки, в одной из которых лежала подвеска, а в другой браслет.
Я переоделась, взяла ключи от квартиры. Ну? Где «останься, я прошу тебя»? Где «я тебя никуда не отпущу»? Я жду!
– Прощай, Мышка! – усмехнулся Фей и щелкнул пальцами.
Я на секунду потеряла ориентацию, чувствуя, что меня мутит и качает. Я стояла на лестничной клетке между первым и вторым этажами, вцепившись в железные почтовые ящики. В нос ударил знакомый запах кошачьей мочи, сырости из подвала и мусора, «случайно забытого» каким-то чистюлей за старым, давно не работающим мусоропроводом. Знакомые надписи на стенах снова поразили глубиной философской мысли и нецензурной эмоциональностью. Я перебрала ключи в руке, представила, что через минуту буду сидеть дома, попивая чай, а потом приму ванну, включу какой-нибудь фильм и попытаюсь забыть предыдущие полтора месяца своей жизни. Нет, кота я заводить себе точно не буду. Никогда.
Цокая каблуками, я резво поднялась по ступенькам, стараясь не прикасаться к старым и грязным перилам. Через минуту стояла у родной двери, отгоняя навязчивые мысли о том, что немного погорячилась. Как говорят? Отпустил – значит, не нужна! Все пройдет, пройдет и это. Переживу. Справлюсь.
Опять на моей площадке не горит свет! Сколько можно воровать лампочки? Они же копеечные. Что ни день, то ограбление века! Какой-то «лампокрад» держит в страхе весь подъезд. В прошлый раз я самолично вкручивала новую лампочку, стоя на табуретке, пока сосед справа, почесывая пузо под растянутой майкой, давал советы, как лучше это сделать.
Я достала ключ от входной двери, попыталась вставить его в замочную скважину, но он почему-то не вставлялся. Опять! Да сколько можно! Мелкое хулиганье! Снова или спичку, или гвоздь засунули! Я присела и стала смотреть в скважину. Да вроде ничего нет. Хм. Я перерыла ключи, нашла предназначенную специально для этих целей «ковырялку» и стала ковырять в замке. Ничего нет. Странно. Я попробовала открыть второй замок, но второй замок тоже не открывался. Ключ как бы вставлялся, но не проворачивался. Странно. Очень странно.
Я вышла из подъезда и увидела, что в моих окнах горит свет. На кухне явно включена лампочка на вытяжке, а в комнате, за полупрозрачными шторами, отчетливо видно мерцание телевизора. Я снова поднялась наверх и надавила на кнопку звонка. После знакомого «терлинь-терлинь» раздались спешные шаги за дверью.
– Котя, это ты? Опять ключики забыл? – раздался женский голос. Я услышала, как открывается вторая входная дверь, а глазок на секунду стал темным.
– Нет, это я, – ответила, воинственно поигрывая ключами.
– Кто это? – насторожился женский голос. Повисла тишина. Хороший вопрос.
– А кто ты? – нахально спросила я, вместо того чтобы изложить краткую биографию.
