Я перевела взгляд на руку, а потом медленно, словно не веря своим глазам, подняла голову. Позади меня стоял Фей. Одет он был просто шикарно. От него пахло дорогим парфюмом, на руке блестели роскошные часы, а между пальцами был зажат брелок с логотипом машинки стоимостью в три моих квартирки. Уши Фея были прижаты, поэтому в данный момент он выглядел как мужчина-мечта. Абсолютно любой женщины.
– А вы кто? – настороженно спросила Настя, тоже весьма офигев от неожиданности.
Я услышала шарканье тапок и недовольный голос Кости:
– Слушай, шалава! Тебе сказали, куда тебе нужно идти, вот и иди туда!
В подъезде повисла тишина. Представляю, как соседи прильнули к глазкам и внимательно смотрят на эту милую семейную сцену, достойную как минимум трех серий мыльной оперы отечественного производства.
– Это вы к кому обращаетесь? – поинтересовался Фей. – Я так понимаю, что к своей жене? Нельзя так обращаться со своей супругой. Хотя я не знаю, может быть, у вас в семье так принято? Открывайте. У нас мало времени. Мы скоро уезжаем.
Крестный взглянул на часы, делая вид, что мы действительно куда-то сильно торопимся.
– Милая, я все хотел поинтересоваться, а что родственники делают в твоей квартире? Я так понимаю, что это твоя любимая сестра с мужем? – громко задал вопрос Фей. – Ты разрешила им пожить у тебя?
– Нет, я не разрешала, – громко ответила я, уставившись на дверную щель. – Они взяли у мамы мои запасные ключи, въехали без разрешения и поменяли замки…
– Так, проваливайте отседова! – пробурчал Костя, отодвигая Настю и пытаясь захлопнуть дверь. – Иначе выйду и наваляю так, что мало не покажется! Вам надо куда ехать – ехайте!
– Тогда, может, мы зайдем? – спросил Фей, резко дергая дверь на себя. Цепочка вылетела вместе с болтами. Изумленная Настя стояла в коридоре, прижимаясь к Косте. Квадратными глазами она смотрела на то, как Фей пропускает меня вперед, а сам заходит следом, прикрывая за собой дверь.
– Здравствуйте, – очень вежливо поздоровался крестный, осматривая мой бюджетный ремонт. – Мы, наверное, раздеваться не будем. И обувь снимать тоже, потому что тапочки нам все равно не дадут. Я узнал, что у меня есть огромная семья… А ничего, что я с грязными ногами? Хотя я, кажется, знаю, о кого их сейчас вытру.
– Мама! Кто пришел? Почему вы тут стоите? – раздался писклявый детский голос позади изумленных родственников.
– Марш спать, а то щас ремня дам! – заорал Костя, захлопывая за босоногим «почемучкой»«дверь в спальню. В спальне плакал маленький ребенок.
Мы молча прошли в зал. Фей упал на диван, вальяжно заняв его половину, закинул ногу на ногу и раскинул руки на спинке. Я села рядом и вытащила из-под себя пульт от МОЕГО телевизора. Настя стояла и странно смотрела сначала на нас, потом на своего Костю. Костя только что, сам того не зная, мысленно получил развод.
– Милая, а кофе у тебя нет? – спросил Фей, вытаскивая из кармана моего пальто торчащую пачку сигарет и глядя с нескрываемым осуждением. – Если тебя не затруднит, сделай нам с тобой кофе.
Он поймал меня за руку, когда я встала с дивана, и заглянул в глаза.
– Я тебя очень прошу, – негромко произнес крестный, а потом поцеловал мою руку и молча отпустил.
Я все поняла. Кофе придется делать очень медленно. Я уже мысленно представила, как собираю на плантации кофейные зерна, складываю их в мешки, гружу на слона и везу обжаривать, погоняя слона веточкой.
Я прошла на кухню, оставив кошечек разбираться между собой. Кошечки прикрыли дверь. Я засопела от возмущения, увидев детские каракули на обоях, порезанную клеенку на столе и гору грязной посуды в раковине. Открыла шкафчик, где у меня стояли кружки, увидела, что половины из них не хватает. Ну конечно! Не свое не жалко. Я пошарила по ящикам, нашла коричневую от чайного налета ложку, включила электрочайник и достала какой-то пакет с дешевым растворимым кофе, напоминающим пыль от каштанов. Насыпав кофе, я села на диванчик-уголок и тяжело вздохнула. Перед глазами промелькнуло все. Рефераты, курсовые, привези-отвези, помоги забрать, займи и так далее. Фей прекрасно знал о том, что в моей квартире живут непрошеные квартиранты. И я так понимаю, что мое активное участие в семейных разборках сценарием не предусмотрено.
Через десять минут я внесла в комнату две кружки с напитком, отдаленно напоминающим кофе, и поставила их на стол, где уже лежали документы на квартиру, нотариально заверенная доверенность на представление моих интересов и файлик с какими-то справками. Фей вертел в руках мой паспорт, сверяя росписи и с улыбкой поглядывая на мою внезапно притихшую родню.
– Спасибо. – Он снова взял мою руку и поцеловал. Поднял кружку, понюхал, скривился, а потом поставил на стол, с укором глядя на хозяев, мол, мы не вы, придорожную пыль кипятком не разбавляем и с сахаром не размешиваем.
Настя смотрела на всю эту картинку, поджав губы. Только сейчас я заметила, что на ее груди висит золотая цепочка толщиной с палец, а почти на всех пальцах красуются золотые колечки. Она бросала странные взгляды на своего мужа и вертела на безымянном пальце обручальное кольцо, словно подумывала его снять, но все никак не решалась. Фей притянул меня к себе и усадил рядом на диван.
– Мы поговорили с твоей сестрой и ее супругом и пришли к такому выводу, что они не хотят сесть в тюрьму, оставив детей на попечение бабушки и государства. Кстати, не хочешь позвонить маме? – спросил Фей, протягивая мне Настин телефон. Я посмотрела на него и вздохнула. Красиво жить не запретишь!
Длинные гудки в абсолютной тишине. Я заметно нервничала, глядя на смазанную фотографию мамы на заставке звонка.
– Алло? Настенька! Ну как там дела? Юля уже успокоилась? – раздался взволнованный голос мамы. – Ты сама, главное, не нервничай… Бедная моя девочка… Ну держись, мой котеночек… Держись… Если тебе нужны денюжки, потерпи немного… Я пока без денюжек, но как только пенсию получу, так сразу тебе вышлю… Я же понимаю, как тебе сейчас тяжело…
– Алло, мам… Это не Настя. Это я… – произнесла я, закрывая от волнения глаза.
– Юля? – удивленно спросила мама. – Ты что себе позволяешь? Мало того что на звонки не отвечаешь… Настя говорит, что у тебя телефон украли, пока ты валялась пьяная на скамейке… Стыдно с матерью поговорить? Да? Ты зачем Никитку позавчера ударила? Я тебя спрашиваю?
– Мама, Настя тебе соврала. Я никого не била. Меня вообще в городе не было. Я только сегодня приехала, – ответила я, чувствуя, как рука крестного легла поверх моей. Я едва сдерживала слезы, понимая, что доказывать что-то бессмысленно. Прямо как в детстве. Он погладил меня по руке, а я подняла на него глаза и закусила губу.
– Ну зачем же Насте врать? Она и так, бедная, все для тебя делает, а ты… Неблагодарная! – раздался на том конце трубки мамин голос, а я с ненавистью смотрела на сестру, чувствуя, что такое бывает только в очень плохих сказках. Настя смотрела на меня каким-то странным взглядом, а потом переводила взгляд на Фея. Крестный наклонился к моему уху и что-то прошептал.
