– Маленькая, слабенькая, беззащитная дурочка. Дурнушка, которую как ни одень, все равно останется дурнушкой. Маленькое ничтожество, не способное решить свои проблемы самостоятельно. Вот кто ты. Но ты можешь быть другой. Я дам тебе силу. Я хочу взять тебя своей ученицей. Ты станешь настоящей феей. Могущественной и прекрасной. Сильной и…
– А тебя, случайно, не Бастинда или Гингема зовут? Нет? – перебила я, чувствуя, что у меня не такие большие уши, чтобы уместить целый дуршлаг лапши. – Хм, странно… А то у меня такое чувство, что ты меня вообще за Страшилу держишь.
– Наступит день, когда он убьет тебя… – прошептала фея, снова превращаясь в голубя. – Соглашайся, и я сумею защитить тебя от него. Вместе с тобой мы сможем одолеть его! С твоей помощью у нас все получится! Откажись от завоеваний и…
– …сядь на попе ровно, – покивала я. – О нет! Лучше котик под одеялом, чем принц на белом коне.
– Я вижу, что разговаривать с тобой бесполезно, мерзкая девчонка! Ничего! Лови мой третий подарочек, милая… Ты его заслужила! – рассмеялась голубка. – Интересно, захочет он тебя после этого целовать?
Я дернулась, села на кровати, открыла глаза и закашлялась. Я проснулась.
– Мышка, ты как? – встревоженно спросил Фей, обнимая меня. Я осмотрела комнату, пытаясь убедить себя, что это был просто плохой сон.
– Ко мне ночью голубь прилетал… – простонала я, пытаясь отогнать наваждение.
– Если еще раз прилетит, скажи, что мы в его услугах не нуждаемся, – усмехнулся Фей, поглаживая мое плечо. – Я сторонник порочного зачатия. Самого что ни на есть…
И тут я увидела, что по одеялу что-то ползет. Причем явно не чей-то хвост. Змея! Фу! А в складках одеяла лежат огромная жирная жаба и парочка мелких лягушек.
– Осторожней! – заорала я, вскакивая. На пол шлепнулась еще одна жирная жаба, квакая от негодования.
Я посмотрела на себя в зеркало, ощупывая свое лицо. Нет, с лицом все в порядке, вот только…
– Она меня прокляла… – произнесла я, с ужасом глядя, как каждое мое слово превращается в жабу или гадюку. Вся эта живность резво расползалась по комнате, пытаясь найти какую-нибудь щель, куда можно забиться.
– Какая прелесть. Я всю жизнь хотел побывать на выставке пресмыкающихся, но с котами, на роликах и с мороженым туда не пускали, – заметил Фей, стряхивая с одеяла серпентарий. – А у меня как раз эскимо на палочке таяло и лапы разъезжались. Мяу! Давай рассказывай…
Я взяла в руки какой-то листочек, валяющийся на столе, схватила перо и стала описывать свой сон, прикусив губу от отчаяния.
– Мышка, ты на «Войну и мир» не замахивайся. Это мой тебе совет, как начинающему писателю, – обрадовался Фей, готовясь к увлекательному чтиву. – Написала? Я просто сгораю от нетерпения. Учти, я – очень строгий критик.
– Нет, – ответила я, и на стол шлепнулась жаба, перевернув чернильницу. Я простонала. А потом снова принялась строчить, оставляя жирные кляксы на бумаге. Первый листок был исписан, и я молча вручила его Фею. Тот сел читать.
– Ну что сказать, Мышка, – усмехнулся он, тяжело вздыхая. – Плохо. Очень плохо. Я бы даже сказал, безнадежно…
Я сразу же погрустнела, глядя на себя в зеркало. Неужели все действительно так ужасно! Не может быть! Я чуть не расплакалась от отчаяния.
– Идея неплохая, но стиль ужасный! – заметил Фей, перечитывая и улыбаясь. – Сюжет мне, кстати, нравится! Я требую продолжения!
Я села писать вторую часть на новом листочке, сглатывая и наспех описывая весь наш разговор. Протянула продолжение крестному, страдальчески глядя на него.
– А вот и долгожданная продочка! Спасибо! – усмехнулся Фей, пробегая глазами мои каракули. – Мышка, у меня для тебя есть подарок. Ящик с запятыми. Куда его поставить? И словарь. Куда положить? Кстати, я бы добавил описаний и чувств! Вместо «Ты уже спал», я бы написал: «Я видела, как любимый беззаботно спит. Его красивое тело было укрыто одеялом, а я мысленно представила его обнаженным и почувствовала дикое желание раздеться и прижаться к нему. Мне так и хотелось впиться губами в его сладкие губы, запустить руку в его волосы и слиться с ним в страстном поцелуе…»
Я громко простонала, закатывая глаза.
– Да-да-да! Ты права. Нужно, чтобы все завершилось сладким стоном! – Крестный снова погрузился в чтение. – А так любовная линия не раскрыта вообще. Мышка, ты же описываешь постельную сцену! Разве так можно? Ладно, будем придираться дальше. И все? Это конец? А вторую часть когда писать начнешь?
– М-м-м-м! – промычала я, выразительно глядя ему в глаза, показывая, что продолжения не будет. Быстро написала вопрос: «И что делать с моим проклятием?» – и подняла бумажку, держа как табличку.
– Да ладно, могло быть и хуже, – обнадежил Фей, вставая и хлопая меня по плечу. – Это лучше, чем ежиков рожать!
– Как? – удивилась я.
На пол шмякнулась змея и зашипела на меня, уползая под кровать. Про мать драконов я слышала, а про мать ежей – нет. Перспектива стать мамой целого выводка ежей заставила меня выпасть в неотскребаемый осадок.
– Нетрадиционным, но от этого не менее болезненным способом, – усмехнулся крестный. – До тебя, помнится, был Золотой Ослик, который какал золотом и вызвал небывалый рост инфляции в отдельно взятом королевстве. У него еще и хозяин был такой, что за рублем под трамвай кинется. В итоге хозяина казнили как фальшивомонетчика, а ослик пропал без вести. Короче, где-то наверняка еще «печатает». Так что после денег мой руки с мылом.
Я с ужасом посмотрела на Фея, но тот явно настроился «подбодрить» меня по полной.
– Была Принцесса-Розочка, которая считала, что в человеке все должно быть прекрасно, – таинственным голосом заметил крестный, а потом гаденько улыбнулся. – А еще она очень любила розы… Загадала желание по своей дурости, а фея выполнила его в меру своего блондинистого интеллекта. Когда принцесса шла в туалет, ее крики были слышны аж за тридевять земель. Когда цветочек – это еще нормально, а вот когда колючий стебелек… Лучше бы радугой… Честное слово…
Я написала на бумажке короткое слово и поставила восклицательный знак, выражая не то радость оттого, что мне еще и повезло, не то сочувствие моим предшественникам.
– Так! У нас ведра есть? – спокойно спросил Фей появившуюся из ниоткуда служанку. – Все ведра, которые только можно, сюда! Быстро!
– Да, ваше когтейшество! – кивнула рыжая служанка, приседая в реверансе.
– И еще… Я даю вам время до вечера, чтобы выяснить, как брошка оказалась в матрасе! Если к вечеру я не узнаю, кто виноват и как это произошло, я съем вас всех и не подавлюсь! Да! И завтрак сюда, живо! – приказал крестный, беря брошку и пряча ее в карман.
* * *
– Где это мы? – уныло спросила я, подставляя ведро. На дно бухнулась жирная жаба и несколько лягушек.
Толстая жаба, падая в деревянное ведро, издает противный квакающий звук. Это мы уже выяснили. Энцефалит ехал медленно, стуча пустыми ведрами.
