Гроб резко наклонили. Мое тело перекатилось к стенке. Больше ничего не произошло. Попытку повторили. Опять ничего. Меня трясли, шатали, качали, но, увы…
– Давайте, гномы, впрягайтесь! Тащите его вниз! Уроните в пропасть – дракон вам покажется детской сказкой, а фея – сестрой милосердия, – многообещающе произнес крестный. Гномы побросали кирки, поднатужились и потащили меня в глыбе хрусталя по узкой тропинке… Донесли без приключений. Никто даже не оступился.
– Передохнули? А теперь снова тащите наверх! – скомандовал Фей. – Будете таскать до тех пор, пока кто-то из вас удачно не оступится и кусок яблока, который вы запихнули моей маленькой Мышке в ротик, не выпадет. Вперед, чего встали!
На шестом заходе я поняла, что гномы скоро кончатся. Кто-то оступался, спотыкался, гроб три раза уронили на землю, но, увы… Один раз он наклонился на пропастью так, что мне стало страшно.
– Я сейчас вам такой инструктаж по технике безопасности проведу, что мало не покажется. Боюсь, что в тетрадке инструктажей вы сразу распишетесь задним числом, – с угрозой сказал Фей. – И задним местом.
На седьмой раз фиолетовый дрогнул, оступился, поскользнулся и упал, повиснув на одной руке над пропастью. Гроб резко опустили на тропу. Судя по крикам, кому-то на ногу. Синий бросился на выручку к фиолетовому, успел схватить его за руку и втащить наверх.
А мне стало плохо. Я упала на землю, закрывая глаза. Когда открыла их снова, поняла, что лежу в гробу, а на груди у меня валяется слюнявый кусок яблока. Я задергалась, вспомнила про кольцо и начала царапать крышку, чтобы вытолкнуть ее ногами. Потом стала резать глубже, чувствуя, что скоро мне не хватит воздуха. Было душно, я вся промокла от пота… Руки едва удерживали кольцо, оно постоянно выскальзывало. Еще одна попытка. Нет! Я резала, резала, а потом поднатужилась, выталкивая крышку ногами… и почувствовала глоток свежего воздуха. Я не верю… Это невозможно… Фей вытащил меня, поднял на руки, как ребенка, и стал судорожно целовать.
– Моя маленькая, моя Мышка, – тяжело дышал он, покрывая поцелуями мое вспотевшее лицо и мокрые волосы. – Я почти поверил в то, что ты умерла… Господи, я почти поверил… Моя ты маленькая… Моя ты девочка…
Я плакала, целуя его, обхватив его шею руками. Гномы стояли молча, глядя, как гроб вместе с куском породы намеревается упасть в пропасть.
– Это не сон… – шептала я с улыбкой, не в силах оторваться от крестного. – Это не сон… Это вся правда моя… Это истина…
– Смерть побеждающий вечный закон… Моя ты Мышка… Все… Все хорошо… Главное, что ты жива! Даже если бы был один шанс из миллиона, я не опустил бы руки… – задыхаясь, прошептал Фей, толкая гроб ногой. Я услышала грохот внизу.
– Котик… – плакала я, прижимаясь к нему. – Кольцо осталось там… Оно выскользнуло у меня из рук, когда ты меня вытаскивал.
– Плевать! Плевать на кольцо! – шептал Фей, задыхаясь и подсаживая меня чуть выше. – Я подарю тебе новое… Любое… Какое захочешь… Тут ювелирная мастерская рядом есть… И она с нами никогда не рассчитается… Так что любой каприз, моя маленькая…
– Но это же было кольцо твоей мамы, – с грустью заметила я, прижимаясь лицом к его волосам и целуя мохнатое кошачье ушко.
– Мама была бы рада, зная, что оно спасло жизнь моей Мышке, – утешил меня крестный. – Не переживай, Мышка… Она была бы только рада…
Я плакала, все еще не веря, что я действительно могу его обнять. Мой котик… Ле-ти-фер… Никак не могу привыкнуть к его имени… Для меня он – котик… И хоть убей!
– Так, Мышка, не плачь… Ничего, все равно бы выкрутились… На худой конец, – услышала я смешок, – сдал бы тебя в краеведческий музей…
– Знаешь, я тебя тогда сдала бы в поликлинику… Для опытов… – сквозь слезы улыбнулась я, прижимаясь к нему.
– Только не в ту, что по месту твоего жительства… Там очень неопытные специалисты, – парировал Фей, снова целуя меня. Господи, я действительно люблю эти глаза, эти ушки… про хвостик я вообще молчу… Мой… мой котик… Мой вредный котик…
Гномы попытались слинять по-тихому, но не тут-то было.
– Стоять! Сейчас мы спустимся вниз и обсудим финансовые вопросы! – рявкнул Фей. – Вы со мной по гроб жизни не рассчитаетесь. Поверьте, после того что я пережил и прочувствовал, дракон – это ваша самая маленькая проблема. А после того что пережила моя Мышка…
– Тебе не тяжело? – осторожно перебила я крестного, который всю дорогу нес меня на руках. – Может быть, я сама пойду… Я нормально себя чувствую… Я могу идти…
– Тяжело мне было пять часов назад, – заметил крестный, прижимаясь к моей груди головой.
Мы спустились вниз, Фей все еще держал меня на руках, периодически подтягивая вверх, потому что я сползала.
– Итак, недомерки, я готов списать ваш долг, если вы создадите вещь, которая способна защитить владельца от магии. Я проверю, – произнес крестный, глядя на гномов свысока. – Мне плевать, как вы это сделаете. Но учтите, что, если попытаетесь сбежать, спрятаться, вы подпишете себе смертный приговор. Если дело касается гадостей, я становлюсь очень и очень изобретательным. А теперь собирайте мозги в кучку и штурмуйте поставленную задачу. А мы с Мышкой пока что возвращаемся домой. Мышка искупается, отдохнет, а потом мы пойдем смотреть дракона. Да, Мышка? Обещаю, что дракон тебе понравится!
– А его надо убивать? – спросила я, всхлипывая от пережитого волнения.
– Да нет, он и так морально убитый, – усмехнулся Фей, перенося нас в наш замок.
Покушав и искупавшись, мы легли спать. Ночью я проснулась от горячего желания навестить белого коня. Осторожно, чтобы не разбудить крестного, сняла его руку с себя, размотала хвост, который обнимал меня за талию, подсунула под нервно шарящую руку подушечку и поковыляла в сторону ванной.
Я уже помыла руки, умылась, глядя на себя в зеркало, как вдруг услышала взволнованный голос:
– Мышка!
Я даже пискнуть не успела. Через секунду дверь в ванную вылетела из коробки. Я вздрогнула, шарахнулась в сторону и застыла. На пороге стоял сонный, замотанный в простыню на манер римской тоги Фей. Увидев меня, крестный выдохнул, прислонив голову к дверному косяку.
– Я… тебя сильно напугал? Я проснулся, а тебя… тебя… нет…
Я молча подошла и обняла его, успокаивая и гладя по спине.
– Я эту пернатую тварь со свернутой шеей протяну тебе в когтистой ладошке, – вздохнул Фей, оставляя когтями царапины на деревянном наличнике. – А потом мы с тобой долго будем играть в игру «в какой руке». Я тебе обещаю…
Мы снова легли, но мне почему-то не спалось.
– Расскажи о своих родителях… – попросила я, гладя его по лицу. – Они давно умерли?
– Давно. Очень давно. Мне тогда было двенадцать. Моя мама происходила из весьма богатой, титулованной и влиятельной семьи. Однажды у продавца губозакатывательных машинок появился оптовый покупатель, желающий снабдить после своей смерти многочисленную родню оным приспособлением, оставив все наследство своей любимой и единственной дочери, – ядовито заметил Фей. – Убитые горем родственники не смирились. Пережив первую стадию: «Ой! Да как он мог!», они сразу же перешли ко второй: «Убить, отнять и поделить». Мамочка, предчувствуя беду, дернула в лес, где благополучно заблудилась. После многочасового блуждания она набрела на черную башню, в которой жил один чернокнижник, с большим успехом наводящий ужас на всю округу. Ему как раз требовалась кровь девственницы… Бедная мамочка провела в этой жуткой башне неделю… За это время слух о том, что она находится в плену у страшного колдуна, разнесся по всей округе. Лучшие рыцари решили взять башню штурмом.
