Наконец он произнес:
— Это прекрасно вписывается в общую картину. Можно было ожидать…
— Вы сами напросились. Но я все равно прошу прощения: вы старший по возрасту…
Макдональд встал на колени, а затем поднялся на ноги. Губа распухла, но и только. Он повернулся ко мне спиной, достал платок, а затем начал надевать пиджак. Маршалл бросился на помощь.
Я повернулся и вышел; Чарльз Робинсон — за мной. Наверное, у меня был странный вид, потому что все оглядывались. Я вышел из ресторана и попытался вспомнить, чем собирался заняться после обеда.
— На вашем месте я бы принес письменные извинения, — посоветовал Чарльз. — Понимаю, это обидно для самолюбия, но…
— К чертям извинения. Я уже извинился.
— Зачем вам лишние неприятности — особенно сейчас?
Я посмотрел на Чарльза в упор.
— Вы верите в то, что обо мне говорят?
Он покраснел.
— Если бы верил, меня бы здесь не было.
— Это пошло от Макдональда, верно? Жаль, что он не сломал себе шею.
— Если скандал выйдет наружу, он может причинить вам дополнительный вред. Людям безразлично, кто первым начал. Оба вы — горячие головы. Пойду, посмотрю, что с ним, — пока он не успел наделать глупостей. Постараюсь предотвратить огласку.
Я вспомнил наконец, что собирался сделать, и как раз успел вскочить в автобус до Хаммерсмита.
На остановке возле Министерства юстиции в автобус вошел Виктор Мортон. В тот день на меня как-то навалилось все сразу, поэтому вначале я только и заметил, что кто-то сел напротив и начал стряхивать влагу с зонтика. И вдруг густой голос произнес:
— Добрый день, Бранвелл.
Я не видел Виктора с самого дознания. В автобусе он казался настоящим великаном, а тусклое освещение придавало его лицу нездоровый оттенок. Я выдавил из себя несколько слов приветствия.
— Кошмарная погода, — пожаловался он. — Я частенько задаюсь вопросом: почему это при первом намеке на дождь такси словно сметает с улиц?
Я пощупал свои волосы — они были мокрыми.
— В самом деле.
— Извините, что не писал, когда вы были в Париже. Ни минуты свободного времени. Мама, кажется, писала?
— Да. Не беспокойтесь. Как она?
Виктор помрачнел.
— Хорошего мало. Такой удар!.. Свадебный подарок за мной — как только выберусь в магазин, — он продолжал вертеть в руках зонтик. — В этом месяце творится что-то ужасное. Конечно, в Королевском комитете работаешь не за так, но если бы я раньше представлял объем работы… Вы нашли квартиру?
Я ответил, преисполненный благодарности за одно то, что он говорил об этом так, словно наш брак был самым нормальным явлением, а не попыткой обобрать покойника или стянуть бриллианты из короны.
После Ватерлоо-Плейс я пересел на его сиденье. Мы продолжили разговор. Я извинился за то, что не присутствовал на похоронах его брата. Казалось, он не придал этому особого значения. Мне очень хотелось поделиться с ним, выложить все как на духу.
— Мне выходить на углу Гайд-Парка, — сказал Виктор. — Сара знает, где я живу. Надеюсь, вы как-нибудь заедете.
— Большое спасибо. С удовольствием.
Он записал наш адрес. Я потер разбитые костяшки пальцев.
— Хочу спросить у вас одну вещь. Вы видели Трейси — он сильно обгорел?
Виктор Мортон пристально посмотрел на меня. Я явственно ощущал, как шевелится его острый, упорядоченный мозг юриста.
— Сильно. А что?
— Как же вы его опознали? Наверное, это представляло определенные трудности?
— Нет, ничего такого. Как опознал? По одежде, обуви, по фигуре… Это не мог быть никто другой. А у вас что, возникли сомнения?
— Вы не заметили — у него на пальце был перстень с печаткой?
Виктор задумался.
— Не знаю. Не уверен. Могу я спросить, зачем вам это понадобилось?
— Вы бы узнали этот перстень?
— Конечно.
— Это он?
Виктор повертел перстень в руках, заглянул внутрь.
— Да. Наверное, он остался у Сары? — он вернул мне перстень с таким видом, будто спешил от него отделаться.
— Ваша остановка. Вы не обидитесь, если я пока оставлю ваш вопрос без ответа?
Наши взгляды встретились.
— Если захотите зайти ко мне на работу, предварительно позвоните секретарю. Или домой после семи.
— Спасибо.
Глядя, как он, слегка косолапя, уходит по тротуару прочь, я вдруг отдал себе отчет в том, что это уже третий человек, которому я задал этот вопрос. И наконец-то получил ответ.
* * *
Мне ничего не оставалось, как только думать о текущих делах. Однако, приехав в Хаммерсмит, я узнал, что события приняли новый оборот. Поступило известие о поимке воров с поличным. Абель торжествовал. Мы вместе поехали на его машине в полицейский участок. Там его ждал неприятный сюрприз: среди украденных вещей оказалось всего несколько дешевых шкурок, компенсация за которые как раз примерно равнялась сумме, на которой я настаивал. Когда я обратил на это его внимание, Абель возмутился и устроил целый спектакль. Мы так и не смогли договориться.
Около пяти я вернулся в отель. Было еще рано, но я решил, что с меня достаточно. После всех передряг сегодняшнего дня я просто не мог заставить себя заехать в офис. До них наверняка уже дошли слухи о моей потасовке с Макдональдом. Подобная информация распространяется со скоростью света.
Я не рассчитывал застать Сару в отеле: она собиралась перевезти кое-какие вещи от отца в нашу новую квартиру. Так и случилось: ключ от номера висел на своем обычном месте. Вопреки всякой логике, я все-таки расстроился: именно сегодня мне, как никогда, не хватало ее присутствия.
Вместе со мной в автоматический лифт вошел какой-то человек. Не успел я нажать кнопку, как он спросил:
— Мистер Бранвелл?
Худощавый, седой, в очках без оправы, он смахивал на отставного кассира.
— Да. Что вам угодно?
— Перекинуться словцом-другим. Не знаю, упоминала ли обо мне ваша жена… Моя фамилия Джером.
Глава XXII
— Вы, кажется, предпочитаете чай без сахара? Жена говорила.
Он показал в улыбке золотой зуб, а рядом — прореху.
— Очень любезно с вашей стороны. Я ношу с собой сахарин, спасибо.
Я помешал свой чай. Сначала Макдональд. Теперь этот. Во мне поднималась волчья злость.
— Вы адвокат, мистер Джером?
