Впереди этой процессии несли папскую «Буллу благословения», которую держали на бархатной подушке и оборачивали в парчу. За подушкой несли большой алый крест, а сзади следовали люди, раскачивавшие кадила.
Когда приходили в церковь, Тетцель поднимался на кафедру и, как зазывала на ярмарке, начинал превозносить достоинства индульгенций.
Индульгенции преподносились как дар Божий. Крест, который несли участники процессии, символизировал крест, на котором был распят Иисус Христос, и, как символ благословения, нес в себе святость других крестов. Тетцель говорил, что если слушатели заплатят ему за индульгенции, то получат прощение не только тех грехов, которые совершили, но и тех, которые они собираются совершить.
Тетцель сравнивал себя со св. Петром. Он утверждал, что продажей индульгенций спас больше душ, чем св. Петр своими молитвами.
За покупку индульгенций отпускались любые грехи. Даже очень тяжелые грехи могли быть прощены, если грешник мог заплатить в соответствии с тяжестью этого греха.
Индульгенции продавались также для отпущения грехов покойных. Тетцель спрашивал: «Есть ли среди вас такие, чьи любимые люди жарятся в адском пламени? Есть возможность спасти их от мучений, купив для них индульгенции! За двенадцать четырехпенсовых монет вы можете освободить своего отца от чистилища. Какой участи можете вы ожидать после того, как умрете, если пренебрегаете возможностью спасти ближнего?» «Разве не понимаете вы, — спрашивал он, — что Бог передал правление Святой церкви? Поэтому папа дал людям вечное спасение — разумеется, если они купят индульгенции».
Тетцель был деловым человеком. У него был свой тариф. Члены королевской семьи платили двадцать пять дукатов за обычную индульгенцию. Графы и бароны платили десять. Остальные платили в соответствии с пониженной шкалой сборов. Но цены пропорционально росли в соответствии с тяжестью греха. Многоженцы получали прощение за десять дукатов, убийцы платили по восемь дукатов, виновные в колдовстве — по два дуката.
Тетцель прибыл в Ютербок, который находился в четырех милях от Виттенберга.
В Виттенберге жил человек, готовый отринуть старую церковь и создать новую.
Мартин Лютер родился в маленьком городке Айслебен в Саксонии. Его семья была бедной, но его отец, Джон Лютер, считал, что нужно учиться, и желал, чтобы у его сына Мартина была более счастливая судьба, чем у него самого. Поэтому, когда Мартину было четырнадцать лет, он послал его во францисканскую школу в Магдебурге. Там Мартину пришлось нелегко: учителя были жестокими, он был робким, к тому же он оказался одним из самых бедных в школе, и ему часто приходилось просить на пропитание. Мартин рассказывал, как однажды в Рождество он вместе с другими бедными школярами пошел петь святочные песни в надежде, что ему дадут немного поесть. Один крестьянин услышал, как они поют, и позвал их, но голос его звучал резко, и мальчики побежали прочь. И только когда крестьянин догнал их и позвал на подворье отобедать, они остановились и обрадовались гостеприимству.
Этот робкий мальчик впоследствии потряс западный мир своим учением. Он обладал смелостью реформатора.
Однажды, когда по дороге из Магдебурга в школу, находившуюся в Айзенахе, он пел святочные песни, его увидела Урсула, добрая жена Конрада Котта. Она заметила, каким голодным он выглядел и как бедно был одет, и, может быть, увидела в его лице какую-то особую просветленность, в которой угадывались признаки потенциального величия, и она не только дала ему пищу, но и настояла, чтобы он жил в ее доме, будучи свободным от обязанностей.
Это было большой удачей для Мартина — ему больше не нужно было заботиться об одежде и пропитании, и он мог целиком посвятить себя учению. Он любил музыку, учился играть на лютне и на флейте, сочинял музыкальные произведения, и, что характерно, они имели форму военных гимнов.
Когда Лютеру было восемнадцать лет, его направили в Эрфуртский университет изучать право, и там заметили его исключительный ум. Говорили, что он проводил все свободное время в университетской библиотеке и однажды увидел Библию. Он до того никогда не видел Библию и был удивлен, как много она содержит сведений, о которых он никогда не слышал. Он всегда полагал, что то, о чем он слышал в церквах, и есть Библия.
Мартин снова и снова возвращался в библиотеку и постоянно перечитывал Библию.
Лютер получил степень магистра искусств и доктора философии, но, вопреки ожиданиям, не стал заниматься юридическими науками. Вместо этого в возрасте двадцати двух лет он поступил в монастырь Св. Августина в Эрфурте.
Его родные пришли в ярость. Это было для них большим ударом после жертв, принесенных ими и самим Мартином ради получения образования. Они потеряли надежду на благополучное будущее Мартина.
В своем монастыре он специально терпел нужду, поскольку считал, что этим можно добиться святости, и учился обходиться целыми днями без пищи и воды. Однажды, когда он чрезмерно воздерживался от пищи и воды, его обнаружили в келье без сознания.
Позже он стал преподавателем физики и диалектики в Виттенберге, где сам изучал греческий и древнееврейский языки, чтобы иметь возможность изучать Библию в подлиннике. Он читал лекции по Библии, и толпы народа приходили его слушать. Позднее он получил степень доктора богословия.
Когда Тетцель был по соседству с Виттенбергом, негодование Лютера настолько возросло, что он не мог больше молчать.
Он выразил негодование, когда к нему пришли люди и сказали о том, что у них много грехов и что они только что купили индульгенции, которые дадут им спасение. Лютер заявил им, что не будет им прощения без полного раскаяния и без решения перестать грешить.
Тетцель, разъяренный этим вмешательством, стал поносить Лютера.
31 октября 1517 г., за день до праздника в честь открытия церкви Всех Святых, когда множество паломников собралось в надежде купить индульгенции, Лютер подошел к церковной двери и прикрепил к ней перечень девяноста пяти тезисов, которые являлись протестом против продажи индульгенций.
Те, кто пришел купить спасение, были изумлены прочитанным:
«Когда наш господин и учитель Иисус Христос сказал «Раскаяние», он имел в виду, что вся земная жизнь решивших раскаяться должна быть постоянным раскаянием».
«Папа не вправе отменять наказания, за исключением тех, которые наложил он сам или которые соответствуют канону, т. е. папскому указу».
«Когда для проповедников имеют значение деньги, души прихожан далеки от очищения».
«Те, кто помышляет достичь спасения путем покупки индульгенций, идет к проклятию, равно как и те, кто учит этому».
«Епископы, пасторы и богословы, которые позволяют такие вещи, поплатятся за это».
«Бесстыдство церковников, эта наглая торговля индульгенциями подрывают авторитет папы и вызывают сомнение у народа».
Прошло совсем немного времени, и вначале в Германии, а затем во всей Европе стали говорить о тезисах Мартина Лютера. Лёв X не желал придавать им большое значение. Однако Тетцель был в ярости от намерения Лютера остановить продажу индульгенций. Он заявил, что следует сжечь Мартина Лютера у столба. Был сооружен эшафот, на котором он публично сжег тезисы Лютера вместо его тела.
