Мировой кризис
Если об общем упадке даже в этот ограниченный период говорить нельзя, все же можно определить признаки упадка, повлиявшие на картину в целом. Это актуально не только для исламского мира, но и для большей части Ойкумены. Поздний период Средних веков представлял собой одну из относительных задержек или спадов в экономике в довольно общем смысле. (Это не единственный случай, когда исламский мир становится чем-то вроде микрокосма мировой истории, пусть и с собственной интерпретацией компонентов исторической обстановки в мире.)
Повсюду в афро-евроазиатской зоне аграрных городов в XIV и XV в. ощущались следы замедления экономической экспансии. Многие европейские города, количество которых стремительно увеличивалось, перестали расширяться (хотя развитие нового западного региона, несмотря на замедление темпов, продолжалось). Добыча железа в Китае, развивавшаяся феноменальными темпами, замедлилась или даже сократилась. Признаки наблюдаются даже в Индии: доходы правительства в процветающей долине Ганга теперь не позволяли поддерживать прежнюю роскошь. На середину данного периода пришлась охватившая весь Старый Свет «Черная смерть», пандемия чумы 1346–1348 гг.; в результате резкое уменьшившееся во многих местах население еще долго не могло восстановиться. Почти двести лет наблюдалась своего рода всемирная депрессия, отразившаяся на степени урбанизации, объемах торговли, на доступных социальных ресурсах и просто на плотности населения.
Возможно, отчасти это объясняется последствиями нанесенного монголами опустошения. Последствия были прямыми (в областях, которые сами были опустошены) и непрямыми (сказавшимися на мировой торговле); именно косвенные последствия могли бы достичь Западной Европы и Индии, где физические разрушения были довольно незначительны. Экономический спад, судя по всему, был наибольшим в регионах, затронутых напрямую. В любом случае наверняка столь широкое многообразие феноменов появилось в результате совпадения самых разных причин, независимо от того, какую роль играли монголы.
По крайней мере, очевидно, что многие мусульманские районы относительно слабо развивались в течение этих веков. Между Нилом и Амударьей, в центральном исламском регионе, в некоторых областях заметно снизилась численность населения, и культурная жизнь пришла в упадок. Опустевшие города вырождались, превращаясь в обычные деревни. Новые города все-таки иногда возникали, но во многих случаях торговля и образование — спасительное средство, хорошо известное в прежние времена, — измельчали или исчезли вовсе к концу Средних веков, а новые их центры так и не появились; вероятно, в эти двести лет подобные случаи заметно участились. Процветание междуречья Тигра и Евфрата, в частности, к 1300 г. сильно замедлилось по сравнению с эпохой Аббасидов. Проницательный наблюдатель в Египте позднего Средневековья обнаружил бы в этой прежде богатой местности свидетельства крайней бедности. Вероятно, то же можно сказать и о большей части Ирана. В Магрибе ощутимое сокращение возделываемых территорий началось еще в раннем Средневековье. Большинство регионов, позднее принявших ислам (и в целом менее засушливых), с другой стороны, не дошли до подобной степени истощения.
Исламское позднее Средневековье, 1250–1500 гг., и другие части Ойкумены
Не следует торопиться дать точную оценку степени снижения темпов развития. Слишком часто количество документов расходится: больше свидетельств доходит из тех регионов, которые процветали в лучше изученные периоды (раньше или позже), но данные о спаде в определенной местности, скорее, свидетельствуют о смещении центра торговой и инвестиционной деятельности, чем об общем упадке в регионе. Места, переживавшие в те периоды бурный рост, могут быть неизвестны или плохо изучены. В экономической истории наше неведение о ситуации в позднем Средневековье осложняется недостаточной осведомленностью о других периодах.
Экономические превратности в исламском мире этого периода сопровождались другими тенденциями, которые принято называть упадочными. Но здесь данное понятие еще более сомнительно.
О консервативном духе
С современной точки зрения культурный консерватизм может показаться доминирующей чертой всех средневековых обществ. С этой позиции, «цивилизованное» аграрное и «примитивное» дописьменное общества трудно различить по параметру чрезвычайного консерватизма — их «традиционализма». При изучении новых базовых институтов становится очевидно, что такое восприятие сквозь призму основанных на обычае культурных тенденций не работает; в противном случае некоторые склонны полагать, что консервативный дух «традиционализма» преобладал среди человечества, нарушаемый разве что случайно, вплоть до начала Нового времени, когда этот дух был вытеснен рациональным духом прогресса. И это предполагаемое главенство обычаев воспринимается как образ мышления, объясняющий все остальное. Мы уже отмечали выше, когда рассматривали космополитические тенденции в исламском мире, насколько способно ввести в заблуждение подобное деление всех обществ на две категории, «современную» и «традиционную» (и соответствующее использование некоторыми авторами термина «традиционный» для подтверждения концепции о зависимости общества от обычаев наличием в нем патриархальных институтов; так что они называют отношение и тип института одним термином).
Для других, более сведущих в истории, внутреннее развитие средневекового Запада не представляет загадки, что позволяет им избегать этого деления на две группы в отношении данного региона. Но, кроме определенных безусловно плодотворных периодов, они обычно используют подобный подход при взгляде на другие цивилизации, изученные не так детально. Действительно (взяв за отправную точку свое особое представление о Западе), такие авторы идут дальше и не только говорят о консерватизме или традиционализме, но и о настоящем упадке во всех цивилизациях, кроме западной.
Как мы увидим ниже, в разговоре о влиянии технически развитого Запада на исламский мир в Новое время, каждая из этих точек зрения приводит к неверному пониманию того, в чем именно характерная особенность этого периода. Ориентированное на развитие техники Новое время стало не просто эпохой освобождения от власти обычая и не просто дальнейшим развитием тенденции к прогрессу, наметившейся в западной традиции; это было время уникальной культурной трансформации. Однако для изучения исламских Средних веков важнее, что, как мы уже убедились, любой их двух подходов ведет к неверному толкованию процессов, действовавших в самом обществе аграрного уровня. Чтобы выжить, культурная традиция по своей природе должна постоянно меняться. Это условие делает обязательным не только изменчивая среда, но и внутренняя динамика культурного диалога, который развивает заложенное прежними всплесками творческой активности в рамках традиции. Мы уже отмечали, что исламская культура находилась в процессе постоянных глубоких изменений и развития, и не только в захватывающий период ее зарождения, но и в последующий период созревания. Консерватизм в любом его понимании должен считаться частью этого процесса.
