Таким образом, квалифицированные v «респектабельные» рабочие, возможно, впервые оказались потенциальными сторонниками правых**, тем более что традиционные лейбористские и социалистические организации, естественно, оставались преданными идее перераспределения и социального обеспечения, особенно по мере того как росло число людей, нуждавшихся в защите государства. Правительство Тэтчер в Великобритании было обязано
* Так, в США в период с 1959 но 1990 год число мастеров и старших рабочих уменьшилось с i6 до 13% всего работающего населения, в то время как число неквалифицированных рабочих за тот же период уменьшилось с 31 до 18 % -
** «Социализму нерераснределения, государству всеобщего благоденствия (...}был нанесен тяжелый удар экономическим кризисом, произошедшим в семидесятые годы. Значительный слой среднего класса, так же как и прослойка высокооплачиваемых рабочих, норвал связи с альгернагивным демократическим социализмом и отдал свои голоса за формирование нового большинства для избрания консервагивного правительства» (Programma 2000, 1990)-
332
«Золотая эпоха»
своими успехами исключительно отходу квалифицированных рабочих от лейбористов. Десегрегация или, скорее, сдвиги в политике сегрегации способствовали размыванию рабочего единства. Квалифицированные и мобильные рабочие переселялись в пригороды (особенно когда промышленность переехала на окраины и в сельскую местность), покидая старые рабочие центры или «красный пояс», которые затем либо были преобразованы в богатые районы, либо превратились в трущобы. Вместе с тем новые города-спутники или сельские промышленные поселки не создали концентрации рабочего класса такого же уровня. В старых центрах городов муниципальные здания, некогда построенные для рабочего населения, теперь превратились в поселения социально незащищенных маргиналов, живущих на пособия по безработице.
В то же время массовая миграция принесла с собой феномен, который со времен Первой мировой войны наблюдался только в США и, в меньшей степени, во Франции: этническое и расовое расслоение рабочего класса и, как следствие, конфликты внутри него. Проблема была не столько в этническом разделении, хотя иммиграция людей с другим цветом кожи активизировала расовую нетерпимость, всегда скрыто присутствовавшую даже в странах, считавшихся не подверженными расизму, таких как Италия и Швеция. Ослабление традиционных социалистических рабочих движений усилило это явление, поскольку они всегда были страстными противниками такой дискриминации и этим подавляли расистские настроения в своей среде. Однако, не говоря о расизме в чистом виде, традиционно (что имело место и в девятнадцатом веке) миграция рабочих редко приводила к прямым столкновениям между различными этническими группами, поскольку каждая группа мигрантов стремилась найти свою собственную нишу в экономике, которую затем старалась монополизировать. Еврейские иммигранты в большинстве западных стран в массовом порядке устремлялись в портновский бизнес, а не, к примеру, в автомобильную промышленность. Возьмем более специфический случай: персонал индийских ресторанов в Лондоне и Нью-Йорке, и, без сомнения, везде, куда достигла эта форма распространения азиатской культуры за пределами Индийского субконтинента, даже в 1990-6 годы составляли эмигранты из определенного округа Бангладеш — Силхета. Кроме того, группы эмигрантов концентрировались в определенных районах, на заводах или в мастерских одной отрасли промышленности. В таком сегментированном рынке рабочей силы было проще развивать и поддерживать солидарность между различными этническими группами рабочих, поскольку эти группы не конкурировали между собой и разница в их условиях не могла (или могла очень редко) приписываться корыстным интересам других групп рабочих*.
* Северная Ирландия, где католиков систематически изгоняли из высокотехнологичных отраслей, все в большей стенени становившихся мононолией нрогесгангов, является исключением.
Социальная революция 1945—*9?о годов 333
По целому ряду причин, одной из которых являлось то, что иммиграция в послевоенной Западной Европе во многом была вызвана мерами государств против роста безработицы, новые иммигранты попадали на тот же самый рынок рабочей силы, что и местные жители, и обладали теми же правами, за исключением регионов, где иммигранты официально выделялись в изолированную группу временных и поэтому имеющих более низкий статус «приглашенных» рабочих. Все это вызывало напряженность. Мужчины и женщины, формально имевшие меньше прав, вряд ли считали свои интересы равными интересам людей, обладавших более высоким статусом.
Наоборот, британские и французские рабочие, даже если они и соглашались работать на одинаковых условиях с марокканцами, уроженцами Вест-Индии, Португалии или Турции, отнюдь не были готовы мириться с тем, что им предпочитают иностранцев, особенно тех, которые всегда считались низшими по отношению к коренному населению. По сходным причинам имела место напряженность и между различными группами иммигрантов, причем даже тогда, когда их всех объединяло возмущение обращением со стороны местного населения.
Одним словом, закончился период, когда все слои рабочих (за исключением тех, кого разделяли непреодолимые национальные или религиозные барьеры) могли с основанием считать, что одна и та же политика, стратегия и, как следствие, государственные перемены принесли бы пользу каждому из них. В это же время изменения в производстве, возникновение «общества двух третей» (см. ниже) и все более расплывчатая граница между физическим и умственным трудом уничтожили ранее четко обозначенные контуры класса под названием «пролетариат».
IV
Одной из важных перемен, оказавших влияние на рабочий класс, а также и на большинство других слоев развитого общества, стало возрастание роли женщин, главным образом замужних. В1940 году работавшие замужние женщины составляли менее 14% всего женского населения США, а в 1980 году— уже более половины всего женского населения, т. е. их число за этот период увеличилось более чем в два раза. То, что женщины во все большем количестве появлялись на рынке рабочей силы, безусловно, не было новостью. Еще с конца девятнадцатого века конторская служба, работа в магазине и некоторые другие виды деятельности, такие как служба на телефонной станции и УХОД за больными, были в большой степени феминизированы. Эти второстепенные профессии распространялись и разрастались сначала относительно, а в конце концов и абсолютно за счет основных форм занятости—в промышленности и сельском хозяйстве. Развитие сферы обслуживания стало одной
334
«Золотая эпоха^>
из самых мощных тенденций двадцатого века. Не так просто обобщить данные о месте женщин в промышленном производстве. В старых индустриальных странах отрасли промышленности, требующие большого количества рабочих рук, в которых использовался главным образом женский труд, такие как текстильная и швейная промышленность, находились в упадке; однако такие же трудности переживали и расположенные в «поясе ржавчины» предприятия тяжелой промышленности и машиностроения с их преимущественно мужским трудом—шахты, заводы черной металлургии, судостроение, автомобильная промышленность. С другой стороны, в развивающихся странах и анклавах промышленного производства, возникших в странах третьего мира, трудоемкие отрасли промышленности, нуждавшиеся в женском труде (который традиционно был более низкооплачиваемым и более дисциплинированным, чем мужской), развивались и процветали. В связи с этим доля женского труда на местных рынках рабочей силы росла, хотя случай Маврикия, где она подскочила с 20% в начале 1970-х годов до более чем 6о% в середине ipSo-x годов, нетипичен. Увеличение доли женского труда в промышленности развитых индустриальных стран зависело от национальных условий. На практике различие между женщинами на производстве и в сфере обслуживания не было значительным, поскольку основная их масса в обеих этих областях занимала подчиненное положение. Некоторые из феминизированных отраслей, такие как государственная и социальная службы, находились под защитой профсоюзов.
