Вольница и вольнодумство. Корень у этих слов один, но смысл – совершенно разный. И если вольницу, со всем отсюда вытекающим, – погромами, грабежами – Москва готова была прощать, то вольнодумства спускать она никак не могла.
Не было для советской власти за все годы ее истории врага более опасного и ненавистного, ибо вольнодумство (инакомыслие, оппортунизм, диссидентство – названий явлению этому множество) претендовало на главное достояние Октября – идеологическую монополию…
Сразу после убийства Шепелева Москва направляет в штаб Первой конной, как бы сейчас выразились, специальную правительственную комиссию. О том, что поездка эта была не простой формальностью – явствует уже из одного только ее состава: председатель ВЦИК (иначе – премьер-министр) Калинин
[4], главнокомандующий вооруженными силами республики Каменев
[5], нарком юстиции Курский
[6], нарком здравоохранения Семашко
[7], нарком просвещения Луначарский
[8], секретарь ЦК РКП(б) Преображенский
[9].
Ни дать, ни взять – ареопаг над Мавзолеем…
Ясно, что чиновники такой величины самостоятельно, без указания свыше, отправиться на позиции не могли. Значит, была команда, причем самая серьезная. Чья? Догадаться нетрудно. В те годы у страны было только два вождя: Ленин и Троцкий. И обоих их ситуация в Первой конной волновала чрезвычайно…
Между тем, события в Первой конной развиваются стремительно. Понимая, что убийство Шепелева дошло уже до самого верха, и ситуация приобретает необратимый характер, Буденный и Ворошилов начинают делать все возможное, чтобы оправдаться в глазах Кремля. В противном случае (да и то при самом лучшем варианте) их ожидает позорная отставка.
Поначалу, однако, никаких серьезных мер армейское командование не принимает: авось, пронесет. Не пронесло. В октябре из Москвы поступает гневная депеша председателя РВС республики Троцкого. Медлить дальше уже нельзя…
Девятого октября Буденный и Ворошилов издают драконовский приказ: разоружить и расформировать три полка (31-й, 32-й, 33-й) 6-й дивизии, «запятнавших себя неслыханным позором и преступлением», а всех «убийц, громил, бандитов, провокаторов и сообщников» немедленно арестовать и предать суду.
Впрочем, мало подписать один приказ – его надо еще воплотить в жизнь… Сам Ворошилов потом признавался: они с Буденным всерьез опасались, что приказ этот может всколыхнуть всю «опальную» 6-ю дивизию, привести к бунту.
Дабы избежать совершенно ненужных в этот момент волнений – тогда уж точно отставки не избежать – армейское командование проводит самую настоящую войсковую операцию в селе Ольшанники, где была расквартирована 6-я дивизия…
Предоставим, впрочем, слово непосредственному организатору и участнику этих событий. Вот как описывал происходящее заместитель командарма Климент Ворошилов перед правительственной комиссией:
«Было приказано построить дивизию у линии железной дороги. Но бандиты не зевали, отсюда можно сделать вывод, что у них была великолепная организация – бандиты не явились, и дивизия была построена не в полном составе. Из тех полков, которые наиболее были запачканы, построилось приблизительно пятьдесят процентов.
Когда мы прибыли, то сразу было приказано охватить дивизию с флангов и тыла, причем по полотну железной дороги стали два бронепоезда. Таким образом, дивизия оказалась в кольце. Это произвело потрясающее впечатление. Все бойцы и командный состав не знали, что будет дальше, а провокаторы подшептывали, что будут расстрелы.
Мы потребовали, чтобы все построились. Начдив тут же заявляет, что он ничего не может сделать. Приказывать нам самим – значило уронить престиж. Мы проехали по рядам чистых полков. Тов. Буденный и я сказали им несколько товарищеских слов. Сказали, что честные бойцы ничего не должны бояться, что они знают нас, мы знаем их и т.д. Это сразу внесло новое настроение. Быстро был наведен порядок, чистые бригады были настроены против запачканных. Была дана команда «смирно». После этого тов. Мининым
[10]был прочитан артистически приказ (о расформировании трех полков и аресте организаторов погромов и убийств. – Примеч. авт.).
После прочтения приказа начали приводить его в исполнение. Один из полков имел боевое знамя от ВЦИК, привезенное тов. Калининым. Командующий (Буденный. – Примеч. авт.) приказывает отобрать знамя. Многие бойцы начинают плакать, прямо рыдать. Здесь мы уже почувствовали, что публика вся в наших руках. Мы приказали сложить оружие, отойти в сторону и выдать зачинщиков. После этого было выдано 107 человек, и бойцы обещались представить сбежавших…»
