Норик оставался римским союзником вплоть до времени Августа, когда в 15 г. до н. э. он был мирным путем включен в состав империи. Поскольку он никогда не враждовал с Римом и не контролировал важнейшие альпийские маршруты, которые вели в Италию, романизация приняла здесь иные формы, нежели в других дунайских провинциях Рима. Например, в этом регионе никогда не размещались крупные воинские соединения римской армии, и, следовательно, здесь не было той «тепличной» экономики, которую питали созданная государством инфраструктура и деньги из солдатского жалованья. Тем не менее дороги строились, и города в римском стиле возникали точно так же, как и (мы это видели) повсюду в империи: примерно в одном случае это было результатом распоряжения из центра, в восьми случаях — следствием инициативы на местах. Провинция была жестоко разорена в ходе Маркоманнских войн 160–170-х гг. (см. гл. II) и в дальнейшем нуждалась в гораздо большем количестве пограничных войск, однако это не оказало большого влияния на основную тенденцию ее развития. В начале позднеримского периода Норик представлял собой провинцию небольших и не очень богатых городов с сельской округой. Провинциальная землевладельческая элита знала латынь, в более крупных городах можно было получить сносное начальное образование, и в целом регион по-прежнему следовал в фарватере империи. Наиболее сенсационным из археологических открытий, относящихся к позднеримскому периоду в этой области, стал центр христианского паломничества (конец IV–V в.), обнаруженный на вершине Хеммабурга. В ходе недавних археологических изысканий здесь были раскопаны три огромные базилики и найдены посвятительные надписи местных донаторов, взявших на себя их сооружение
.
Для Норика, как и для многих других областей римского Запада, V в. принес тяжелые потрясения. По-видимому, область относительно благополучно пережила наиболее значительные вторжения. В конце 400-х гг. был момент, когда Аларих положил глаз на провинцию, сочтя ее подходящей для расселения подвластных ему готов (см. гл. V), однако этот замысел так никогда и не был реализован, а вестготы вместо Норика осели в Аквитании. Именно вследствие того, что существовали иные, более удобные пути через Альпы, жителям Норика оставалось лишь наблюдать, как волны варварских нашествий катятся мимо них. В 406 г. завоеватели двинулись севернее долины Дуная и, форсировав Рейн, вторглись в Галлию; Аттила в 451 г. поступил аналогичным образом. Радагайс, Аларих и их готские племена вторгались в Северную Италию через Паннонию с намерением воспользоваться перевалами в Юлийских Альпах, как сделал Аттила в 452 г. Тем не менее первая половина V в. стала свидетелем нараставшей деградации той системы безопасности, которой пользовались провинциалы Норика.
Основа цивилизованной жизни и порядка в Норике — сеть городов и сельское хозяйство — была заложена благодаря военной мощи Римской империи. Где-то около 400 г., как свидетельствуют Notitia Dignitatum, провинцию охраняли подразделения пограничных войск (limitanei). Группировка в составе двух легионов являлась костяком тех сил, которые были предназначены для защиты провинции: II Италийский легион был расквартирован в Лауриаке (Лорш) и Ленции (Линц), I Нориков — в Адъювенсе (Ибс). Обоим легионам были приданы подразделения речной полиции (liburnarii), размещенные в трех отдельных пунктах на реке, а также другие флотские части. Кроме того, в провинции дислоцировались 3 пехотные когорты, 4 соединения регулярной кавалерии и два отряда конных стрелков, насчитывавшие в совокупности до 10 тысяч человек с внушительным запасом вооружения
.
В «Житии» Северина, чья хронология начинается со второй половины 450-х гг., имеются кое-какие сведения об этом воинском контингенте. Одна неустановленная воинская часть находилась в Фавиане (современный Маутерн, где, как отмечают Notitia Dignitatum, дислоцировалась речная полиция из состава I легиона Нориков), другая — в Батавии (Пассау), совсем рядом с границей Норика в провинции Реции (где, согласно Notitia, размещалась пехотная когорта). Это все; итого лишь около 10 тысяч человек, несмотря на тот факт, что в «Житии» имеется немало примеров столкновений между нориками и другими варварами. Безусловно, нас не может не озадачить столь очевидное отсутствие сколько-нибудь внушительного воинского контингента. Поскольку главная цель «Жития» заключалась в прославлении Северина именно за то, что тот сумел положить конец нападениям варваров на жителей Норика, сообщение о присутствии в провинции крупных воинских соединений могло бы поставить под сомнение эту сюжетную линию. Я сильно подозреваю, что, по крайней мере в начале пребывания Северина в провинции, там находилось больше военных частей, нежели те две, которые были мимоходом упомянуты в «Житии». Как бы то ни было, существует немало данных, которые свидетельствуют о том, что к моменту смерти Аттилы армия Норика была значительно сокращена. Эти сведения также позволяют нам разобраться в том, каким образом и почему это произошло.
Прежде всего археологические находки, в особенности добытые в ходе раскопок военных сооружений, свидетельствуют о том, что монетное обращение на территории провинции почти сошло на нет вскоре после 400 г. Единственным исключением стал старый легионный лагерь в Лауриаке. Как мы знаем, римские власти чеканили монету в первую очередь для того, чтобы платить жалованье военным, поэтому пауза в денежном обращении красноречиво свидетельствует о прекращении выплат военнослужащим. Единственное исключение только подтверждает эту закономерность: поскольку Лауриак являлся штаб-квартирой размещенного в провинции воинского контингента, естественно предположить, что здесь армейские подразделения оставались даже тогда, когда их не было больше нигде. Факт сокращения военного присутствия также подтверждается очевидными археологическими свидетельствами значительного снижения уровня безопасности. Вскоре после 400 г. виллы на территории Норика были повсеместно разграблены или уничтожены. Изолированные, наполненные разным имуществом и притом беззащитные сельские усадьбы (чем, в сущности, и являлись виллы сами по себе) представляли собой предмет вожделения грабителей и не имели шансов уцелеть в условиях отсутствия определенного уровня безопасности. Как мы уже видели, виллы исчезли одинаково быстро на большей части Балкан во время войны с готами (376–382 гг.).
Это вовсе не значит, что все их бывшие владельцы были перебиты, а класс землевладельцев уничтожен. Напротив, изучение сельской округи в Норике показало: в V в. строительство здесь свелось к сооружению фортов, которые получили от немецких археологов название Fliehburgen («форты-убежища»). Это окруженные внушительными стенами поселения, порой выстроенные в расчете на длительное проживание, возведенные в местах, исключительно удобных для обороны, обычно на вершинах холмов и с церковью в центре. Несколько Fliehburgen было построено в подходящих для них местах на севере, ближе к Дунаю, однако большинство расположено гораздо южнее, в альпийских предгорьях, к югу от реки Дравы в Восточном Тироле и Каринтии. Самый крупный из них был сооружен в Лавант-Кирхбихле. Это поселение возникло на месте древнего римского города Агунта; на вершине практически неприступной скалы его мощные укрепления окружали территорию площадью 2,7 га с домами, амбарами и епископальной церковью, длина которой составляла 40 метров
. «Житие» (460-е гг.) повествует о совете, который был дан Северином обитателям сельской местности близ Лауриака
:
