Книга Падение Римской империи, страница 14. Автор книги Питер Хизер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Падение Римской империи»

Cтраница 14

Изменения в завоеванных провинциях приводили, таким образом, к тому, что их жители перестраивали свою жизнь в соответствии с римскими образцами и системой ценностей. В течение одного или двух столетий завоеваний вся империя стала вполне римской. Старая «Начальная книга английской истории» дает живое изображение римской Британии, конец которой неожиданно настал в V в. с уходом легионов и заменой римских топонимов (на иллюстрации — уходящие римские солдаты и сломанные милевые столбы, как я припоминаю). Но эта картина случившегося ошибочна. Во времена поздней империи римляне Британии были не иммигрантами из Италии, а местными жителями, усвоившими римский образ жизни и все связанное с ним. Причиной их угасания стал вовсе не уход римских легионов с острова. Британия, как и все, что находилось между Адриановым валом и Евфратом, перестала быть римской лишь формально, в силу «оккупации».

Комит третьего класса

Наконец Симмах отправился домой в начале 369 г. Он увидел расцвет римского мира в долине Мозеля. Сенатское посольство выполнило свою цель, и его главу со всею пышностью принимали император и многие вельможи. Выполнение посольской миссии по делам своего города особо отмечали в послужном списке, то же произошло и с Симмахом, который также вернулся в Рим с почетным титулом: во время визита Валентиниан сделал его comes ordinis tertii, «комитом третьего, класса». Комиты (comites) были особой группой лиц, сопровождавших императора, созданной Константином; принадлежность к ней поначалу являлась почетным признаком благоволения властителя, но некоторые соответствовали определенным должностям. В конце концов задача была выполнена как надо, и из писем Симмаха мы видим, как он использовал связи, приобретенные при дворе Валентиниана. С учетом того, как много знал Симмах о всемогущем и всемилостивом, молодые люди, заканчивавшие высшее образование в Риме, искали его и добивались от него рекомендательных писем. Сенатор делал карьеру, одалживая других.

Не меньшее значение имели для него связи, которые он завязал при дворе с галльским ритором Авзонием. Однако в дошедшей до нас переписке, в остальных случаях носившей дружеский характер, есть письмо, последнему не соответствующее. Вскоре после возвращения в Рим Симмах писал своему другу:

«Вот и «Мозелла» твоя, освященная бессмертными стихами твоими, у кого летает по рукам, у кого таится в складках тоги, и только мне никак не попадет на язык. Отчего же ты обездолил меня этою своею книжкою? То ли я кажусь тебе так глух к Музам, что и оценить ее не могу, то ли так недобр, что похвалить не могу? Худого же ты мнения как о способностях моих, так и о повадках» (Symm. Epist. I. 14. Пер. А. В. Артюшкова под ред. и с доп. М. Л. Гаспарова).

«Мозелла» уцелела и была признана величайшим произведением Авзония. В ней он следовал устоявшейся поэтической традиции, изображая эту большую реку как то, что позволяет воздать хвалу всему краю. Следовательно, хотя она и описывается весьма подробно, едва ли это поэма о красоте природы, скорее о красоте иного рода — о среде, которую создал человек во взаимодействии с природой: характерный взгляд для общества, которое, как мы видели, усматривало качества цивилизованного человека не столько в природном даровании, сколько в старательном совершенствовании. Перечислив в знаменитом пассаже все виды рыб в реке, Авзоний изображает долину в целом:

Сплошь вся покатость холмов до самой последней вершины —
По берегам реки зеленеет посевом Лиэя.
Бодрый в трудах селянин, хлопотливый в заботах издольщик
То взбегают на холм, то вновь сбегают по склону,
Перекликаясь вразброд. А снизу и путник, шагая
Пешей своею тропой, и лодочник, в лодке скользящий,
Песни срамные поют запоздалым работникам…

В числе римских скульптур Трира сохранилась резная баржа для перевозки вина на Мозеле, с гребцами и бочками.

Затем Авзоний переходит к описанию изящных вилл, выстроившихся в ряд на берегу реки:

Перечислять ли дома слугами зелеными рядом,
Пышные кровли которых на длинных стоят колоннадах?
Или над самой водой на прибрежной вставшие кромке
Бани, одетые в пар Вулканом, который из топки
Огненным вздохом своим наполняет полые стены,
Дальше и дальше клубя волну раскаленного пара?
Сам я видел не раз, как, измаянный долгим потеньем,
Пренебрегал купальщик прохладою банной купальни,
Прыгнув в живой текучий поток, и в нем, освеженный,
Плыл, плесканием рук полоща студеную воду.
Путник, пришедший сюда с берегов, где раскинулись Кумы,
Мог бы сказать, что этим местам эвбейские Байи
В дар принесли подобье свое: так тонко и живо
Всюду царит красота, не перерождаясь в роскошь.

Кумы и Байя (оба на берегу Неаполитанского залива), последняя — знаменитый курорт, имели гидротехнические сооружения для проведения досуга и предназначались для богатых и видных лиц Рима (и тот и другой город были основаны греческими колонистами с Эвбеи в VIII в. до н. э.), а потому Авзоний подчеркивал: Мозель мог успешно соперничать с тем лучшим, что остальная империя предлагала римлянину для цивилизованной жизни в сельской местности. Заметим, что, по мнению Авзония, сельская жизнь близ Трира не превращалась в характерный для греков (с точки зрения римлян) порок потакания своим слабостям.

После путешествия по сельской местности мы достигаем самого Трира:

Не умолчу ни о чем: назову и пахарей мирных,
И знатоков закона, чья речь в судилище служит
Верной защитой для всех, кто гоним; и первых в сенате
Граждан, которых народ своим почитает сенатом;
И из ораторских школ питомцев, которых искусство
С детской скамьи довело до Квинтилиановой славы .

Квинтилиан (жил примерно в 35–95 гг. н. э.) был знаменитым адвокатом, систематизировавшим многие правила риторики, по которым строилась изысканная латынь Симмаха и Авзония . Авзоний говорит нам, конечно, что Трир богат теми особыми римскими доблестями, повсеместное усвоение которых лежало в основе тех революционных изменений, нами сейчас рассмотренных: изысканная речь и нравы, власть закона, местное самоуправление, осуществлявшееся равноправными гражданами. Говоря кратко, если брать земледелие, села, главный город, то мозельский край полностью цивилизовался на римский манер.

Мы не знаем наверняка, почему Авзоний не отправил Симмаху экземпляр «Мозеллы», но я рискну высказать предположение. Во время своего пребывания на рейнской границе Симмах несколько раз произносил перед императором и двором речи, фрагменты трех из которых сохранились в одной дошедшей до нас в поврежденном виде рукописи с текстом его речей. Эти отрывки представляют нам интересную картину воззрений Симмаха нато, как в Риме смотрели на приграничные земли у Рейна. В первой речи он резюмирует: «Если ты хочешь постичь словесность, говорит Цицерон, то для изучения греческого нужно ехать в Афины, а не в Ливию, а латинского — в Рим, а не на Сицилию». Или еще более обобщенно: «Отправляясь на Восток к своему непобедимому брату [Валенту], ты [Валентиниан] быстро преодолеваешь путь по полуварварским берегам непокорного Рейна… ты возвращаешься к старым средствам, когда империя создавалась силою оружия».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация