Одним словом, именно военные варварские объединения, участвовавшие в вооруженных конфликтах на римской территории, играли ключевую роль. Последовательность событий была такова: разные племенные союзы сначала пересекли границу, затем вынудили имперские власти заключить с ними договоры и в конечном счете отторгли от империи столь значительную территорию, что ее финансовые ресурсы иссякли. В 376 г. некоторым из числа первых готских племен было разрешено переправиться через Дунай в результате соглашения с императором Валентом, однако это оказалось возможным только из-за того, что его армия была все еще скована боевыми действиями на войне с персами. Иными словами, всем этапам этого процесса сопутствовало насилие, хотя оно и сопровождалось теми или иными дипломатическими соглашениями. Однако эти соглашения были не более чем признанием последних по времени территориальных приобретений, осуществленных благодаря применению силы, и вовсе не принадлежали к тому роду дипломатии, который влиял на развитие событий. Поэтому я придерживаюсь совершенно иного мнения, нежели тот автор, который так отозвался о событиях V в.: «То, что мы называем падением Римской империи, на деле было воображаемым процессом, который слегка вышел из-под контроля»
. Как мне представляется, к такому выводу можно прийти лишь в том случае, если не давать себе труда замарать руки, обратившись к историческим источникам. Всякая попытка реконструкции событий V в. только убеждает нас в том, насколько насильственным был этот процесс. На мой взгляд, невозможно отрицать следующий факт: Западная Римская империя погибла из-за того, что на ее землях обосновалось слишком много варварских племенных объединений, которые расширяли свои владения вооруженным путем.
Процесс, погубивший Западную империю, принципиально отличался, к примеру, от того процесса, который привел к краху другую великую империю Европы — империю Каролингов — в конце IX в. В последнем случае имперский центр, даже после широкомасштабных завоеваний Карла Великого (768–814 гг.), не располагал ресурсами, достаточными для поддержания собственного существования долее, чем в течение двух или трех поколений. В частности, он никогда не обладал теми возможностями перераспределения доходов, которые на протяжении пяти веков поддерживали на плаву римскую государственность. Необходимость обеспечивать политическую поддержку на местах (то, что роднило империю Карла Великого с ее римской предшественницей) быстро довело государство Каролингов до кризиса. В течение менее чем столетия после его создания местные элиты весьма настойчиво стремились к собственной независимости от центра, причем иногда им даже не приходилось подкреплять силой свои притязания. В этом плане крах империи Каролингов отчасти схож с окончательным распадом Западной Римской империи после гибели экспедиции против вандалов в 468 г. Однако в целом этот процесс протекал совершенно иначе: не было крупномасштабных вторжений извне, и правители вновь образованных на месте империи Каролингов государств были в основном представителями местной знати, а вовсе не предводителями враждебных военно-политических образований. В сущности, государство Каролингов распалось прежде всего из-за того, что оно располагало незначительными ресурсами, а вовсе не потому, как было в случае с Западной Римской империей, что завоеватели лишили его вековой базы налогообложения
.
Местные очаги римской цивилизации
В то время как римское начало в центре сошло на нет, провинциальную «римскость» ожидали разные судьбы. Как мы видели, худший (с римской точки зрения) сценарий реализовался севернее — на Британских островах. Здесь мы не располагаем возможностью привлечь какой-либо связный письменный источник, когда же около 600 г. историческая традиция вновь возобновляется
, оказалось, что обращенный в христианство, романизованный, говоривший на латыни класс землевладельцев, еще около 400 г. преобладавший в Центральной и Южной Британии, исчез. Вместе с ним исчезли типичные для его стиля жизни виллы, тогда как хозяйственное производство уменьшилось в объеме и деградировало. Население существенно сократилось, деньги вышли из обращения, городская жизнь пришла в упадок, а продукты производились главным образом не на продажу, а для собственного потребления. К примеру, позднеримская керамика в Британии производилась гончарами, распространявшими свою продукцию в радиусе около 40 километров вокруг нескольких центров керамического производства, таких как Оксфорд и Ипсуич. После 400 г. керамика производилась исключительно для нужд собственного потребления. Кроме того, старые имперские провинции Британии были поделены между мелкими королевствами (сначала их было, вероятно, двадцать или более), чьи границы в большинстве своем не имели ничего общего с политической географией римской Британии. Как именно все это произошло, является предметом дискуссии. В Викторианскую эпоху считалось, что англосаксонские завоеватели вытеснили все подвластное кельтское население римской Британии на запад, в Уэльс и Корнуэлл, а также за море, в Бретань. Более поздние источники зафиксировали немало местных уроженцев из числа бриттов, которые «стали» англосаксами точно так же, как прежде они становились римлянами. Как бы мы к этому ни относились, собственно римские обычаи и образ жизни в Южной Британии исчезли довольно быстро, после того как были порваны связи с остальным римским миром
.
Впрочем, британский катаклизм не был типичным. Что касается областей Северо-Восточной Галлии, в которых археологическая картина схожа с той, что наблюдается в Южной Британии, в них устоявшиеся формы провинциальной жизни вовсе не исчезли столь внезапно и полностью. В Галлии к югу от Луары, каковы бы ни были их первоначальные опасения, местные римские землевладельцы практиковали разнообразные формы сотрудничества с новой властью. Как мы видели в IX главе, существовала определенная цена, которую следовало уплатить. Находясь в зависимости от ряда факторов, не в последнюю очередь от наличия финансовых средств во вновь образованных королевствах, эти люди должны были поступиться большей или меньшей частью своей земли. В небольшом Бургундском королевстве, по-видимому, имели место более значительные конфискации, чем у его лучше обеспеченных соседей — вестготов, но, возможно, бургундские власти подсластили пилюлю, снизив налоги. Однако римские землевладельцы могли много чего предложить варварским правителям, и, как результат, администрация последних в целом старалась сохранить то неравномерное распределение собственности, которое являлось главным залогом существования класса землевладельцев. Поэтому к югу от Луары мы наблюдаем удивительно мало подвижек в социальном плане. Сидоний и его друзья пережили трудные времена, однако сохранили в своем распоряжении достаточно собственности, чтобы вернуть себе позиции в обществе. Аналогичным образом в Испании и Италии римский землевладельческий класс в целом пережил первый шок, вызванный падением империи. В то время как в занятой вандалами Африке захват Гейзерихом Карфагена сопровождался широкомасштабными конфискациями собственности в Проконсульской Африке, римских землевладельцев в двух других провинциях, подпавших под власть Гейзериха в 439 г., а именно в Бизацене и Нумидии, оставили в покое, и, поскольку к империи вандалов присоединялись другие территории, конфискации более не повторялись.
Итак, во многих областях местные очаги римской цивилизации сумели неплохо сохраниться. Католический клир, образованные миряне, виллы, города и более сложные формы хозяйственного производства и обмена — все это до известной степени продолжало существовать (везде, кроме Британии) наряду с классом землевладельцев. В результате на большей части территорий старого римского Запада распаду государственных форм и структур сопутствовало сохранение римской провинциальной жизни
.
