Некоторые дипломаты ценили трезвость его суждений, а кое-кто из иностранцев и даже участников Сопротивления считали, что только при его поддержке удастся сместить Гитлера. «Монстр» Гиммлер, по мнению британского историка Х. Р. Тревор-Ропера, «обладал некоторыми качествами, которые делали его личность таинственной»
В итоге биографы рейхсфюрера СС выдвинули гипотезу, призванную хоть как-то объяснить наличие столь разных характеров в одном человеке. Они решили, что ключ к разгадке личности Гиммлера следует искать в его отрочестве и юности: отпрыск представителей среднего класса, выросший в тени отца-педанта и жестокосердной матери, не встречавший понимания в послевоенной жизни и нашедший, наконец, защиту в нацистском движении.
Гипотеза эта выглядит привлекательно и соответствует веянию времени, когда все непонятное легко объясняется с помощью психоанализа. Однако и она далека от действительности. Верно лишь то, что Гиммлер родился в добропорядочной баварской буржуазной семье. Его отношения с родителями и братьями, старшим — Гебхардом
[58], родившимся в 1898 году, и младшим — Эрнстом
[59], 1905 года рождения, ничем не омрачались. Ни полностью захватившая его работа в СС, ни попытки нервозной жены Маргариты внести раскол в отношения с отчим домом («как только я вспоминаю о твоих родителях, у меня дух захватывает от возмущения»), не смогли вырвать рейхсфюрера СС из уз семьи. Когда умерла его мать, Гиммлер, несмотря на болезнь, целую ночь простоял у гроба покойной. Во время похорон над могилой, взяв за руки братьев, он напыщенно произнес со свойственным ему пафосом: «Мы навсегда останемся вместе!»
Гиммлер постоянно воображал себя покровителем семьи. «Папочка не должен так много работать. Пусть чаще выходит на прогулку», — писал он, еще будучи студентом, в 1921 году «милой мамочке». Братьям не всегда удавалось избежать его педантичных поучений, достойных иного директора гимназии.
"Меня весьма радуют твои хорошие оценки. Однако зазнаваться не следует! — прочел 14 ноября 1920 года «Эрнстушка» в письме брата, который был лишь на пять лет старше его. — Я ожидаю, что ты исправишься и по истории…
Нельзя быть столь односторонним. Будь хорошим и послушным, не серди папочку и мамочку".
Свою долю заботливости получил и старший брат Гебхард, имевший несчастье полюбить дочь вайльхаймского банкира Паулу Штёльце, которая чем-то не пришлась по душе «железному блюстителю нравственности».
18 апреля 1923 года Генрих сообщил девушке без обиняков все, что о ней думает: «Чтобы ваш союз принес счастье вам обоим, а также пользу народу, он должен строиться на здоровых и чистых нравственных отношениях. Поэтому ты обязана с варварской строгостью сдерживать свои порывы».
Далее Паула прочла: «В связи с тем, что ты сама недостаточно строго и жестко работаешь над собой, а твой будущий супруг слишком добр к тебе, этим вопросом придется заниматься кому-то еще… Я считаю своим долгом сделать это для тебя». Затем будущий рейхсфюрер СС, вечно путавший героинь древнегерманского эпоса с женщинами XX столетия и рассматривавший добрачные отношения полов, как нарушение им же выдуманных постулатов нравственности, дал задание мюнхенскому детективному бюро Макса Блюмля «расследовать» прошлое девушки. Не дожидаясь его итогов, 14 марта 1924 года Генрих обратился с аналогичной просьбой к некоему чиновнику Ресснеру: «Прошу вас безотлагательно сообщить мне все, что Вам известно о связи фрейлейн Штёльце с вашим сотрудником Даффнером!». В итоге брат Гебхард сдался и расторг помолвку с Паулой.
Этот эпизод из жизни Генриха Гиммлера показывает, что тот в отличие от большинства нацистских вождей вырос в «добропорядочной» бюргерской среде. В отличие от Гитлера с его кошмарными воспоминаниями о бездомной, нищей жизни в Вене, в отличие от Геббельса
[60], в отличие от эмигранта Альфреда Розенберга второй сын тайного советника по ведомству просвещения Гебхарда Гиммлера был типичным представителем своего класса.
7 октября 1900 года на втором этаже дома № 3 по мюнхенской Хильдегардштрассе на свет появился мальчик. Гиммлеру-старшему не пришлось беспокоиться о будущем общественном положении сына: над новорожденным простиралась заботливая длань одного из влиятельнейших людей Баварского королевства — виттельсбахского принца Генриха, бывшего в свое время учеником Гиммлера-старшего. В честь принца и назвали ребенка. Его высочество милостиво согласился стать крестным отцом и опекуном своего маленького тезки, после того как тайный советник нижайше доложил о том, что продолжатель его рода весит 7 фунтов и 200 граммов. Таким образом, наличие коронованного опекуна уже с пеленок предопределило для будущего рейхсфюрера СС консервативный жизненный стиль и мировоззрение верного монархии чиновного сословия.
Никогда юному Гиммлеру не пришло бы поэтому в голову поставить под сомнение авторитет родителей, не говоря уже об общественном устройстве. Гиммлер-отец учил юношу, что их предки всегда были примерными бюргерами, чем заложил в душе сына основу вагнеровского исторического романтизма — мира, населенного мужественными германскими воителями и их величественными женщинами, которым в недалеком будущем суждено было превратиться в нордических господ, чтобы соответствовать потребностям нацистской диктатуры. Мальчик быстро научился отдавать должное почтение окружавшему его миру чиновничества. Даже в невинном личном дневнике гимназиста Генриха отмечается социальное прилежание: все сановники упоминаются в нем при полных чинах и титулах.
Если твой опекун — принц, ты, разумеется, должен стать офицером. Здесь и лежит ключ к пониманию натуры Гиммлера: с ранних лет в мечтах он видел себя во главе победоносного войска. Однако этим детским грезам так никогда и не было суждено полностью осуществиться. Близорукий сын учителя собирался служить в императорском военно-морском флоте, но туда очкариков не брали. Тогда Генрих решил попытать счастье в сухопутных войсках. 26 июня 1917 года тайный советник Гиммлер записал в дневнике: «Мой сын изъявил настойчивое желание стать профессиональным пехотным офицером». Юноша никак не мог дождаться, когда он сможет пойти воевать. Еще в феврале 1915 года, когда брата Гебхарда призвали в ополчение, в дневнике Генриха появилась запись: «Ах, как я хочу стать быстрее взрослым, чтобы тоже попасть на фронт!» Слово в слово он переписывал фронтовые сводки генерального штаба и поругивал жителей города Ландсхута, куда переехала на жительство семья, за недостаточный патриотизм.
