Но не только имущественные соображения объясняли ту роль, которую принц играл в операции Шелленберга. В его душе жили еще определенные представления о классической дипломатии и роли высшей аристократии в истории Европы. Ведь в XIX веке из династии Гоэнлоэ произошли немецкий рейхсканцлер, французский маршал, кардинал римско-католической церкви, фельдмаршал австро-венгерской монархии, несколько прусских и баденских генералов, а также вюртембергских маршалов и генерал-адъютантов кайзера и даже русский царь. Вместе с тем Макс Гоэнлоэ верил в старый европейский принцип разделения сил, в связи с чем использовал высших национал-социалистских функционеров, чтобы научить властителей третьего рейха некоторым премудростям.
«Начиная свою операцию (приведшую к началу Второй мировой войны) Германия исходила из неверных предпосылок, в связи с чем просчиталась, — писал принц в своем меморандуме в сентябре 1939 года, врученном Герману Герингу. — Она не учла, что Англия и Франция вступятся за Польшу, ведь речь шла не только о Польше, а о совершенно ином — о сохранении и обеспечении мира и покоя в Европе. Поэтому необходимо, хотя это и может показаться запоздавшим мероприятием, иметь в виду следующее: восстановление доверия и гарантии соблюдения договоров, разоружение при взаимном контроле, возможно, и предоставление независимости Чехии, как уже демилитаризованному государству… Рузвельт может еще быть посредником в этих вопросах, но очень скоро будет уже поздно».
Совместно с оберфюрером СС Хёном принц рассылал памятные записки влиятельным лицам в государстве, призывая их выступить с мирными инициативами. Некоторые из меморандумов по подсказке посла Хевеля, старого нациста, возглавлявшего один из отделов министерства иностранных дел в период прихода Гитлера к власти, были перепечатаны на специальной пишущей машинке и представлены диктатору. Результатом, однако, было запрещение «пораженческой писанины». Хёну был сделан выговор. Тогда принц стал выступать за установление сепаратного мира с западными союзниками. Он выезжал в Швейцарию, пытался заинтересовать своими предложениями дипломатов союзников и даже добился симпатий Ватикана, который в свою очередь передавал через него свои послания в адрес властителей третьего рейха.
Не без подсказки Ватикана принц Гоэнлоэ составил новый меморандум, который передал в конце 1941 года Хевелю, когда тот посетил Испанию. Принц констатировал: «Выясняется, что Адольф Гитлер находится полностью в руках прусских генералов и переносит прусские методы на обращение с покоренными народами. С каждым месяцем народы станут все отчетливее понимать, что Европой правит Пруссия, применяя жестокие силовые меры, которые вызовут у них гнев и возмущение и побудят к восстанию. В конечном итоге вся Европа превратится в единый монолитный фронт против немцев. И Германии не останется ничего другого, как отступать шаг за шагом. А это станет началом освободительной борьбы — борьбы, в которой рейх проиграет, если не смягчит свою политику и не попытается найти компромисс с государствами и народами Европы».
Геринг ознакомился с меморандумом принца, но не осмелился выступить против курса фюрера. Гоэнлоэ же стал искать более надежных союзников. В 1942 году он познакомился с Шелленбергом и вскоре узнал, что шеф внешней разведки готов в случае необходимости сбросить Гитлера. Принц вспоминал потом аргументацию бригадефюрера СС: «В ходе разговора он даже заявил мне, что знает: Запад не станет подписывать с Гитлером мирный договор, поэтому во внутриполитическом положении Германии необходимы коренные изменения. Он надеется, что у Гитлера станет достаточно патриотизма, чтобы уйти в отставку в интересах немецкого народа. Если же этого не произойдет, его придется отстранить силой».
Принц смог подсказать Шелленбергу, на кого тот мог выйти в поисках контактов с американцами. Это был один из деловых партнеров принца, значившийся по сохранившимся документам СД как «Альфонсо», имевший связи с американцами в Лиссабоне. В декабре 1942 года Альфонсо встретился с американским представителем и рассказал ему, что в Германии есть люди, готовые заключить с Западом сепаратный мир, который предоставит Германии возможность продолжить войну на Востоке и не допустить вторжения России в Европу. Американцы посчитали, что по этому предложению возможны дальнейшие дискуссии, поскольку СД гарантировала внутриполитические изменения в Германии, которые позволят западным правительствам успокоить общественное мнение своих стран. В ходе переговоров требования американцев все в большей степени концентрировались на личности Гитлера. Их непременным условием была передача Гитлера в руки союзников живым, дабы избежать создания посмертного мифа о нем к обеспечить длительный мир.
Шелленберга шокировало это требование американцев, но что оставалось ему делать. Выбора не было. Положение рейха все более ухудшалось. В ноябре 1942 года британо-американские войска высадились в Северной Африке и стали теснить немецкий африканский корпус. На Востоке вырисовывалась катастрофа под Сталинградом. Ответ Шелленберга должен был носить такой характер, чтобы заинтересовать американцев в продолжении переговоров. И они (американцы, находившиеся в Лиссабоне) отослали немцев к «самому влиятельному представителю Белого дома в Европе», как его назвал Гоэнлоэ, особо уполномоченному Вашингтона Аллену Даллесу
[146], ставшему позже начальником американской секретной службы (директором ЦРУ).
Принц описал его Шелленбергу следующим образом: «Мужчина крепкого телосложения, высокого роста и спортивного типа, в возрасте около 45 лет, со здоровым цветом лица и прекрасными зубами. Ведет себя просто, но внушительно».
В донесении СД о Даллесе было сказано: «Можно с уверенностью предполагать, что со стороны мистера „Балла“ (псевдоним, данный Даллесу), являющегося серьезным и обстоятельным партнером, деструктивных поступков ожидать не следует».
Но прежде чем Шелленберг послал своих представителей в Берн, сработала бомба с часовым механизмом, им же установленная. Его сообщник Лютер с группой молодых дипломатов попытался нанести удар по министру иностранных дел рейха Риббентропу.
Бригадефюрер СА Мартин Лютер, один из самых необразованных и ненавистных в министерстве иностранных дел, сделал свою карьеру, находясь в дружеских отношениях с Иоахимом Риббентропом. Лютер стал помощником статс-секретаря и начальником отдела, регулировавшего отношения МИДа с партией и СС, а также оказывавшего необходимую помощь гестапо в деле истребления евреев. Несмотря на натянутые вначале отношения с главным управлением имперской безопасности, Лютер постепенно встал на сторону эсэсовских критиков Риббентропа. Вокруг него собралась даже группа молодых сотрудников, вынашивающая идею устранения Риббентропа, чтобы открыть путь к установлению мира. Один из этих фрондеров, советник посольства доктор Вальтер Кизер, соученик Шелленберга, рассказал тому о положении дел в министерстве. И Шелленберг посоветовал ему не препятствовать критике Риббентропа.
