Старые сотрудники СД не могли конкурировать с новыми коллегами, поскольку стартовые позиции у них были неодинаковыми. В полиции безопасности главенствовали традиционные полицейские чиновники и управленцы-юристы, в СД же — разношерстная группа лиц, выдвинувшихся благодаря своим партийным связям. В этом сказывалось то обстоятельство, что полиция безопасности была государственным учреждением, СД же — организацией партии.
Гейдрих решил положить конец этому неравенству. Объединяя СД с полицией безопасности, он хотел придать новой службе государственный характер и устранить два основных недостатка СД — зависимость от партии и отсутствие обязательного порядка прохождения службы, подобного чиновничьей карьере. Спор по вопросу области деятельности СД показывал, насколько эта служба зависела от политической воли партии.
Постоянное недостаточное финансирование СД лишь подчеркивало ее зависимость. Ежегодно казначею партии направлялось письмо с просьбой о выделении необходимых средств. Приведем к примеру отношение Освальда Поля, адресованное Францу Ксаверу Шварцу в 1936 году: «Не пугайтесь нашей просьбы. Касса СС опустошена, все ранее сэкономленные средства и резервы истрачены. Финансовое положение в последние месяцы стало просто катастрофическим. Месячный расход за это время не превышал 3000 марок».
Но Шварц неоднократно отказывал в выделении требуемых средств, жалуясь на недостаток денег в партийной кассе. Тогда в дело вмешивался заместитель фюрера по партии, изыскивавший кое-какие крохи.
Гейдрих хотел избавить СД от такой зависимости. В конце 1938 года он поручил Шелленбергу проанализировать возможность слияния СД с полицией безопасности, исходя из таких основных положений, как огосударствление СД, повышение ее статуса до имперского, независимость от партии. Время не терпело отлагательств, поскольку повсюду распространялись слухи, что дни СД сочтены.
4 апреля 1939 года Шелленберг отметил в своем дневнике: «Слухи исходят из предстоящего роспуска службы безопасности и ее включении в полицию. Особое внимание будет обращено на опыт работы каждого сотрудника и его образование, причем предпочтение будет отдаваться юридическому».
Слухи эти были небезосновательны. У шефа СС действительно появилась мысль о роспуске СД. Однако его остановили размышления о том, что его собственное положение всецело зависело от СД, ведь она признавалась единственной разведывательной и контрразведывательной организацией НСДАП. В случае ее роспуска возникала опасность, что подобная служба будет вновь воссоздана, но уже без участия рейхсфюрера СС.
Выполняя поставленную задачу, Шелленберг разработал проект новой суперорганизации. Он отбросил идею Гиммлера о создании государственного охранного корпуса (СС + полиция), предложив образовать главное управление имперской безопасности, объединив в нем СД как организацию партии с полицией безопасности в качестве государственной структуры (СД + полиция безопасности). В военных округах предлагалось ввести инспекторов и создать округа службы имперской безопасности с охватом всех имевшихся там подразделений СД и полиции. Главное же заключалось в том, что СД не войдет в состав полиции безопасности, а сохранит «собственный» облик.
Говоря другими словами, Шелленберг стремился добиться преимуществ государственного статуса независимости от партии и одинакового положения сотрудников СД и полиции безопасности, освободившись от должностных чиновничьих категорий гестапо. Его смущала мысль, что управленцы-юристы смогут существенно ограничить самостоятельность СД. Как и его шеф Гейдрих, Шелленберг был ярым противником нормативного мышления юристов. Будучи сам юристом, он обладал почти патологическим недоверием к юристам-управленцам, у которых, по его мнению, отсутствовала гибкость и ловкость новых людей-господ. Они, по его мнению, не представляли собой новый тип руководителей, способных, невзирая на законы общества и государства, неукоснительно выполнять любую волю диктатора, даже преступные приказы Адольфа Гитлера.
«Новый аппарат, — как сформулировал свои мысли Шелленберг, — должен обладать такой степенью подвижности, освободившись от тормозящего мышления, чтобы легко управлять рейхом в соответствии с указаниями фюрера».
Одним из таких юристов-функционеров, с которыми Шелленберг вступил в конфликт, был представитель старой юридической школы Вернер Бест, который считал, что на ключевых позициях должны находиться именно юристы-управленцы, и выступал против лишения полиции чиновничьих рангов. Бест разработал положение о прохождении службы, в котором руководителям СД и на государственной службе предписывалось иметь законченное юридическое образование.
Между Шелленбергом и Бестом началась самая настоящая партизанская война, которая выплескивалась за пределы Принц-Альбрехтштрассе. В апреле 1939 года Бест опубликовал в журнале «Немецкое право» статью, направленную против противников — юристов из окружения Гейдриха.
«Профессию юриста, — писал Бест, — в третьем рейхе следует понимать как деятельность лица, ответственного за соблюдение порядка в государстве, всецело владеющего техникой отдачи приказов в гражданском обществе и способностью осуществления контроля за их исполнением, хорошо знающего задачи руководства и требования общества в такой степени, что сможет осуществлять свои функции в любой сфере государственной и общественной жизни. Поэтому профессия юриста ныне — это „политическая“ профессия в рамках общественного порядка».
Эта статья Беста задела Гейдриха в такой степени, что он приказал Шелленбергу выступить с опровержением. И тот взялся за работу, положив в ее основу мысль, что, мол, статья Беста «дело личного восприятия и вкуса читателей». 25 апреля 1939 года вышла статья Шелленберга, в которой он писал: «Статья Беста не означает ничего другого, как попытку увековечить взятую им на себя наглость оценки государственного руководства с позиций знатока формы. Вместе с тем — это попытка увековечить недостатки того периода времени, который мы считаем преодоленным… К тому же сомнительно, действительно ли наступило время необходимости защиты со стороны „юристов“… Оправдательный приговор не попал в цель… Чванство и высокомерие».
Бест тем не менее продолжал требовать, чтобы и на сотрудников СД распространялись общеуправленческие нормы, а руководящий состав имел обязательную юридическую подготовку. Спор их, однако, был бесполезным. Проект Шелленберга не был утвержден сверх меры осторожным Гиммлером, опасавшимся его антипартийной направленности.
Прощупывание Рудольфа Гесса показало, что национал-социалистское руководство не допустит слияния партийной организации с государственным институтом и создания новой государственной сверхструктуры. Партийное руководство по-прежнему не желало, чтобы какой-то государственный орган, пусть даже возглавляемый верными национал-социалистами, получил возможность вмешиваться в партийные дела.
Создание главного управления имперской безопасности (РСХА) стало своеобразным компромиссом. Оно возникло 27 сентября 1939 года, но не имело права называться так официально ни в прессе, ни в переписке с другими организациями и учреждениями. Это была внутриорганизационная структура, шеф которой именовался «начальником полиции безопасности и СД». Не произошло и слияния СД с полицией безопасности: партия не допустила ее огосударствления.
