И подходящий момент наступил через год после событий 8 ноября. СД показала себя слишком самостоятельной, так что Гитлер в ярости кричал, что «выкорчует черную чуму, если она не будет беспрекословно повиноваться». Причиной гнева Гитлера послужила попытка железной гвардии совершить государственный переворот в Румынии — сместить союзника Гитлера генерала Антонеску, ультраконсервативного премьер-министра страны, причем при явной поддержке СД. Немецкая политика в отношении Румынии высветила гротескно противоречия между министерством иностранных дел и службой безопасности. СД поддерживала железную гвардию — национал-революционную партию фашистского толка, в которой Гиммлер и Гейдрих видели партию, родственную НСДАП. Но генерал Антонеску, придерживавшийся балканских традиций и отрицательно относившийся как к демократии, так и фашизму, упредил гвардейцев в сентябре 1940 года, встав у кормила власти.
У него была веская причина быть благодарным немцам, так как, будучи арестованным в июле 1940 года королем Каролем, он был освобожден в результате демарша немецких дипломатов. Берлинский МИД усматривал в нем будущего диктатора страны. Вначале Антонеску действительно поддерживал союзнические отношения с железной гвардией, совместно с которой управлял государством. Однако через несколько месяцев союз этот распался, и предводитель гвардейцев Хориа Сима стал готовить восстание против Антонеску, рассчитывая на помощь Германии, которую ему обещали советники из СД.
21 января 1941 года гвардейцы нанесли удар. Почти все правительственные здания и площади Бухареста оказались в их руках. Антонеску удерживал только свою резиденцию. Положение его было критическим, ему мог помочь только Гитлер. 22 января генерал сделал запрос через немецкую миссию, пытаясь выяснить, пользуется ли он еще доверием Гитлера. Риббентроп ответил немедленно: «Да, Антонеску должен действовать как считает необходимости и целесообразным. Фюрер же советует ему поступить с легионерами так же, как он в свое время обошелся с рёмскими путчистами».
Антонеску нанес ответный удар, и ликвидировал попытку переворота, начав жестко преследовать своих противников. Тогда неожиданно вмешалась СД, укрыв в безопасных местах Хориа Симу и 14 командиров железной гвардии, а также нескольких их ближайших соратников. Только после того, как румынская полиция прекратила поиск бежавших, СД контрабандно переправила их через границу, надев на них немецкую форму и использовав санитарные автомашины.
Как только ему стало известно о выходках СД, Риббентроп доложил Гитлеру о событиях в Румынии, усмотрев в них чудовищный заговор службы безопасности против официальной внешней политики рейха: представитель СД в Румынии подбил Симу на путч, Лоренц же назначил Андреаса Шмидта руководителем румынской группы немцев, который и укрывал Симу. Более того, Шмидт, являясь зятем начальника главного управления штаба СС Готтлоба Бергера, протянул нити заговора к руководству СС.
Риббентроп назначил нового посланника в Бухарест, снабдив его самыми высокими полномочиями, который немедленно выдворил из состава миссии представителя СД. Сразу же по прибытии в рейх тот был арестован и провел несколько месяцев в застенках гестапо. Престижу СД был нанесен серьезный урон, в связи с чем Риббентроп, наконец-то, отважился призвать к порядку столь ненавидимых им «полицейских атташе». С апреля по июнь 1941 года он написал шефу главного управления имперской безопасности Гейдриху три письма, в которых высказывалось требование приостановить вмешательство СД во внешнеполитическую область и говорилось о необходимости установления новых рабочих отношений между их ведомствами.
Министр иностранных дел отказался от договоренностей, принятых 26 октября 1939 года, сославшись на распоряжение Гитлера, по которому все действия немецких организаций за рубежом становились подотчетны соответствующему шефу дипломатической миссии или посольства. Вместе с тем он потребовал, чтобы и «полицейские атташе» вели свою служебную переписку только через дипломатическую службу.
Гиммлер пошел на попятную. Между ним и Риббентропом 9 августа 1941 года была достигнута новая договоренность, по которой вся служебная переписка «полицейских атташе» с главным управлением имперской безопасности отныне должна была проходить через начальников дипломатических миссий. СД обязалась также прекратить любое вмешательство во внутренние проблемы иностранных государств.
Риббентроп даже пошел дальше, чтобы более энергично отстаивать свои внешнеполитические прерогативы в отношении СД, о чем напоминал рейхсфюреру СС при малейшей оказии.
Когда Гиммлер решил совершить поездку в Италию по приглашению итальянского министра иностранных дел, Риббентроп нравоучительно напомнил ему, что «заявки на разрешение поездок за рубеж всеми лицами, в том числе и руководителями государства и партии, должны подаваться своевременно в министерство иностранных дел в псьменном виде». Когда Гиммлер изложит ему цель своей зарубежной поездки, он решит, стоит ли рекомендовать фюреру этот вояж.
Как-то раз он написал Гиммлеру: «Если ты станешь придерживаться мнения, что, исходя из предоставленных тебе в рейхе функций, располагаешь особыми полномочиями и в своих действиях за рубежом, могу заявить, что таких полномочий в области внешней политики рейха я признавать не собираюсь».
Риббентроп принял меры, чтобы воспрепятствовать внешнеполитическим амбициям СС в Юго-Восточной Европе, где СД имела широкие связи. Для этого он вошел в союз с СА. Летом 1941 года целый ряд дипломатических постов на Балканах был замещен им оставшимися в живых после событий 30 июня 1934 года лидерами СА: нижнесаксонский обергруппенфюрер СА Зигфрид Каше был назначен посланником в Аграм, берлинский обергруппенфюрер СА Дитрих фон Ягов — в Будапешт, среднегерманский обергруппенфюрер СА барон Манфред фон Киллингер — в Бухарест, швабский группенфюрер СА Ханне Лудин — в Пресбург, а гессенский обергруппенфюрер СА Адольф-Найнц Бекерле — в Софию. Иоахим фон Риббентроп провел границу, через которую Гиммлер не должен был переступать. Когда группенфюрер СС Вернер Бест перешел на службу в министерство иностранных дел, министр сказал ему без обиняков: отныне он должен быть его человеком, а не человеком Гиммлера.
Однако булавочные уколы бывшего товарища не очень-то беспокоили рейхсфюрера СС, давно понявшего, что внешняя политика имела с каждым военным годом все меньшее значение. Сектор автономной внешней политики все более сужался, как и значительно уменьшилось число нейтральных и независимых государств. Место внешней политики стала занимать политика оккупационная. На Западе и прежде всего на громадных пространствах Востока открывалось новое поле деятельности. Здесь проницательный взгляд Гиммлера открыл новый мир — мир немецких господ.
Глава 11
ПОЛИТИКА УКРЕПЛЕНИЯ «НЕМЕЦКОГО ДУХА» НА ВОСТОКЕ
Генрих Гиммлер принял все меры предосторожности, чтобы эти бумаги не попали на глаза непосвященным, даже высшим руководителям третьего рейха. На шести страницах он изложил свои соображения, ставшие смертным приговором для миллионов людей.
В своем дневнике 28 мая 1940 года он отметил:
«Фюрер распорядился, чтобы подготовленный мною документ был напечатан всего в нескольких экземплярах, не размножался и держался в секрете».
