– Я… я не помню, – солгал я.
– Понятно, – сказала Кэсси. Кажется, такой тон голоса называется «разочарование».
–Я… – Я опустил голову. – Я связан своей присягой, как андалит-воин. Мы не должны ни при каких обстоятельствах делиться андалитской технологией ни с одним другим видом, и мы стараемся также не рассказывать о себе другим расам. – Это прозвучало слишком торжественно даже для меня.
– Даже если это может помочь нам победить йерков? Но разве твой брат не сделал этого, когда поделился с нами способностью превращаться?
Я не мог придумать, что сказать в ответ. Конечно, это была правда: Эльфангор нарушил наши законы.
– Я сказала что-то не то? – спросила Кэсси.
– Я не Эльфангор, – в конце концов ответил я. – Я больше похож на вас. Всего лишь подросток. Эльфангор был великим принцем. Мой народ, возможно, поймет и простит поступок Эльфангора, потому что он был большим героем.
– Понятно, – сказала Кэсси. – Знаешь что? Почему бы тебе не превратиться в человека и не зайти к нам? Ты бы мог познакомиться с моими мамой и папой. Мы как раз собирались обедать.
– Я уже поел.
Кэсси подняла одну бровь:
– Ты поел, хм? – Она, кажется, хотела спросить меня о чем-то, потом передумала. – Ладно, но ты все равно можешь зайти. Тебе не обязательно много есть. Просто посидишь с нами. Пошли, тебе это пойдет на пользу.
– Пойдет на пользу? А что, со мной что-то не так?
– Нет. Просто ты кажешься одиноким. Очень одиноким.
Это слово пронзило меня. Я удивился, как мне стало больно.
Да, я был одинок. Но я не знал, что люди знают об этом.
– Как ты объяснишь своей семье, кто я такой?
Кэсси пожала плечами:
– Ты уже как-то превращался в Джейка, да? Так что будешь Джейком.
Глава 11
У людей очень странные вкусы. Они считают, что их музыка прекрасна. Но они ошибаются. Она ужасна. Вся. А они оставляют без всякого внимания свои величайшие изобретения: булочки с корицей, батончики «Сникерс», острый перец и освежающий напиток под на званием «уксус».
Из земного дневника Аксимили-Эсгаррута-Истхила
Пребывание в теле принца Джейка ничем не отличается от пребывания в моем обычном человеческом облике. Только его тело немного больше. Поскольку этот мой образ сделан на основе его ДНК, я выглядел абсолютно как он. Кэсси настояла, чтобы, прежде чем войти в дом, я взял из ее амбара одежду, которая называется «специальной», и пару сапог. У людей особое отношение к одежде. Я до сих пор не понял почему.
– Привет, Джейк. Кэсси сказала, что ты опять помогаешь ей убирать навоз из амбара? – спросил меня отец Кэсси, когда я вошел в дом.
Он был мужского пола, как и все человеческие отцы. У него были темные волосы, но казалось, их немного сдвинули с большей части его головы. Он носил круглые прозрачные линзы на лице, которые, как мне объяснили, служат для коррекции неправильного зрения. У него темный цвет лица и обычное для людей количество рук и ног.
– Нет, – сказал я. – Она пригласила меня попробовать вашу еду. Еду. Ду-ду.
–Ну, надо же кому-то ее съесть. Ты вполне подходишь для такого испытания. Я сегодня за повара. Готовил всемирно известный соус «чили».
Глаза Кэсси внезапно расширились от испуга:
– О, «чили»? М-м, Джейк сказал, что он совсем не голоден. Он уже поел.
–А что, «чили» очень страшная еда? – спросил я Кэсси.
Ее папа ухмыльнулся:
– Мой соус очень.
– Слышу, Джейк здесь? – спросил кто-то из соседней комнаты. Появилась женщина, как я догадался, – мама Кэсси. У нее тоже были темные волосы, но намного больше, чем у папы Кэсси. Ее волосы никто никуда не убирал.
Она протянула руки в мою сторону и пошла ко мне.
– Ой, ты, Джейк, с каждым разом становишься все красивее и красивее. – Она обняла меня руками и ненадолго прижала к себе. Потом отпустила. – Ты остаешься на Страшный суд «чили»?
– Да, я пригласила его составить нам компанию, – сказала Кэсси. – Но он не очень голоден. Он, оказывается, уже поел. Поэтому он, может, и не захочет никакого «чили». Мама Кэсси улыбнулась ее отцу:
– Разве не мило, что она так старается защитить его?
– Слишком поздно, – проговорил отец Кэсси. – Он уже в ловушке. Из нее нет выхода.
Чтобы есть, нам надо было сесть за стол. Я уже делал это, когда превращался в принца Джейка у него дома. Поэтому я уже знал, как это делать. Я знал, что такое вилка. И что та кое ложка и нож.
Я узнал, что соус «чили» красно-коричнево го цвета. В него входит несколько ингредиентов, и он очень ароматный. Было еще что-то под названием «кукурузный хлеб». И целая ваза с кусочками разных фруктов.
После стольких предупреждений я долго не решался попробовать «чили». Но я чувствовал, что папа Кэсси обидится, если я не попробую хотя бы немного. Поэтому я зачерпнул целую ложку.
Думаю, что никогда в жизни я не смогу забыть этого чувства.
Соус не был горячим, если говорить о температуре. Но он обжигал совершенно неожиданным образом.
Вкусовые рецепторы моего человеческого языка, казалось, взорвались! Они горели таким насыщенным вкусом, который я не пробовал никогда ни до, ни после этого случая. Каждый нерв моего тела вздрогнул. Из крошечных канальцев в глазах закапала вода.
Вкус не был таким чудесным, как вкус шоко лада. Но он был сильным! Невероятно сильным!
О! Андалиты никогда этого не поймут. Именно это делает людей людьми. Вкус! Его великолепие! Невероятное чудо вкуса!
– Это чудесная еда! – воскликнул я.
– Извини, что ты сказал? – спросила мама Кэсси.
– Ага! Наконец-то. Хоть один понимает удовольствие от острой пищи! – торжествующе сказал папа Кэсси.
Неожиданно для себя я съел всю тарелку этого великолепного «чили». Я хотел еще. Какой вкус! Какое ощущение! Я хотел еще!
– Еще много осталось, – сказал папа Кэсси и снова наполнил мою тарелку.
– Хм, Джейк? – сказала Кэсси. – Тебе вовсе не обязательно есть так много.
– Я съем и твою порцию! – крикнул я.
Мои глаза вышли из орбит. Моя кожа подергивалась. Мой желудок издавал какие-то звуки. Но мне хотелось еще.
– Мне нравится этот ребенок, – сказал папа Кэсси. – Интересно, его родители отдадут его нам насовсем? Джейк, ты очень смышленый и разумный молодой человек.
– Он сумасшедший, – сказала мама Кэсси. – Не вижу другого объяснения.
Вдруг я почувствовал острую боль в ноге. Подозреваю, что это была Кэсси, которая стукнула меня под столом. Я посмотрел на нее. Она сладко улыбнулась, а потом снова ткнула меня.
