б) Исторические перемены или внешнее потрясение, которое заставляет это периферическое ядро переместиться к культурному центру. Так, например, экспрессионизм в Германии или футуризм в России зародился в маленьких группах радикально настроенных художников и поэтов накануне Первой мировой войны и сдвинулся к центру культурной арены после шока войны. Группа «Билу» (лишь тринадцать членов которой приехали в Палестину) была организована в России до погромов 1881 г., но только с их началом она вышла на центральные роли в формировании Первой сионистской алии, за которой последовала более внушительная волна эмиграции. В рабочее движение Второй алии входило всего несколько сот человек, но после Первой мировой войны тысячи людей поддержали их дух и поместили в центр общественной жизни.
В ивритском рабочем движении и созданных им молодежных движениях бытовало сознание собственной авангардности, «передового отряда, за которым следует армия». Здесь чувствуется влияние двух интеллектуальных факторов: 1) идеи, распространенной в святой еврейской общине Цфата в эпоху лурианской каббалы XVI в., заключавшейся в том, что маленькая община праведных людей может осуществить переворот вселенского масштаба. Эта идея, хотя и в сглаженном виде, влияла и на европейский хасидизм. Европейское рабочее движение впитало атмосферу хасидизма, особенно в том, что касается добровольной секты с коллективным экстазом и танцами и роли «ребе» в ней (Кацнельсон, Табенкин, Яари). 2) Ленинская идея о маленьком и дисциплинированном ядре как зародыше будущей революции, идея, базирующаяся на глубоком разочаровании в массах и демократии.
[115] Суть этой идеи в том, что крохотное, но преданное меньшинство, готовое пожертвовать всем, должно отдалиться от большинства народа, чтобы в одиночестве создать новый образ жизни, который станет единственным возможным для всего народа (и который народ впоследствии полностью примет). Не только в политике, но и в культуре эта элитистская концепция может стать чрезвычайно влиятельной — например, в случае с Эзрой Паундом и Т. С. Элиотом, которые удалились в Англию и изменили все представления о поэзии в Америке. На протяжении двадцати пяти лет у Элиезера Бен-Иегуды не было многочисленных последователей, но стержень, принцип возрождения иврита, оставался при нем; а потом революционная ситуация, захватившая еврейскую молодежь после революции 1905 г., внезапно зажгла пламя иврита в Эрец Исраэль и в диаспоре. Теперь образовалось новое ядро, ивритоязычные ячейки Второй алии — подхваченные еще большей революционной волной Третьей алии после Декларации Бальфура, русской революции 1917 г. и погромов 1919 г.
4. Ключевой фактор для создания таких ядер — разрыв с прошлым: разрыв биологический, географический, культурный и/или идеологический. Например, это может быть маленькая группка русских революционеров в Швейцарии или евреев в Палестине, далеких от широких масс своего народа; учреждение ивритской «национальной» (т. е. светской) школы в среде религиозного общества, у которого не было школ в современном смысле слова, в особенности ивритоязычных; или создание коллективных ячеек молодых рабочих, в которые не входили отцы и деды.
Ивритская литература в Эрец Исраэль также формировалась двумя отдельными волнами: 1) литературный авангард 1920-х гг. (Шлёнский, Ури-Цви Гринберг, Альми, Тальпир, Штейнман) удовлетворял требованиям авангардистского восприятия своей роли в мире пионерским ишувом и был всецело принят там. Он не вырос из предшествовавшей ему ивритской литературы («поколения Бялика»), но начал все сначала под влиянием русской и немецкой авангардистской литературы. 2) Члены Пальмаха, отборных военизированных отрядов, которые состояли из молодежи, родившейся или выросшей в Эрец Исраэль, и обучались своему делу в 1940-е гг. в кибуцах, представляли собой общество, оторванное от родителей, оставшихся в городах (а те сами когда-то ушли от своих родителей). Они создали «туземный» израильский стиль жизни и литературу, в которой не было никаких следов еврейской жизни в диаспоре всего за поколение до них (родители вряд ли рассказывали им о собственном детстве). Их «Библией» были «Панфиловцы» (ивритский перевод русского романа Александра Бека «Волоколамское шоссе», в котором описывается героизм защитников Москвы 1941 г.); т. е. на них большее влияние оказывал русский героический соцреализм, чем более ранний ивритский авангард Штейнмана или Бердичевского. Каждый раз все начиналось заново, с нуля, и только впоследствии их опыты входили в непрерывную историю ивритской литературы.
Конечно, история западной культуры — особенно революционного и радикального периода последних ста двадцати лет — развивается неравномерно, и в какой-то момент старые элементы опять включаются в нее, сознательно или через подтекст, и новое «одомашнивается» в старой истории.
5. Новое развитие не отличается линейностью и непрерывностью. Оно происходит по нескольким параллельным линиям, начинающимся в разное время и в разных сферах жизни, но под влиянием единой идеи; некоторые из этих линий обрываются, а некоторые обновляются и успешно продолжаются. В эти линии перемен могут включаться индивиды, школы, идеологии, газеты и организации. Бен-Иегуда был первым заметным пропагандистом, выдвинувшим идею возрождения иврита и давшим импульс к созданию новых слов во всех сферах жизни. Он не обладал практически никаким влиянием на общество. Но запущенные им две линии развития — лексические нововведения и Комитет языка иврит — продолжают действовать до сегодняшнего дня, хотя и не в центре, а на периферии жизни языка.
Школы в сельскохозяйственных поселениях воплотили идею преподавания «иврита на иврите», но эта линия тоже умерла и не привела к созданию общества, живущего на иврите. Только принципиально новая линия, социальные ячейки Второй алии, включили ивритскую речь в социальные рамки. Городская Гимназия и образование в школах рабочего движения также закладывали новые начала, а не продолжали традиции образования, бытовавшие в школах сельскохозяйственных поселений (подобно тому, как кибуцное сельское хозяйство не было продолжением частных сельскохозяйственных поселений, а скорее возникло в противовес ему). Только в непрерывном историческом повествовании можно представить все эти линии следующими друг за другом.
Но мы не должны забывать о диаспоре. Параллельно с Обществом точного языка Бен-Иегуды и его друзей в Иерусалиме подобные общества и институты ивритоязычного образования стали распространяться в диаспоре: их число было небольшим в масштабах диаспоры, но довольно существенным по сравнению со всеми носителями иврита в Эрец Исраэль. После Первой мировой войны, когда, с одной стороны, появилась на свет Декларация Бальфура, а с другой — Версальским договором были предоставлены права европейским национальным меньшинствам, а также под влиянием мифа о возрождении языка иврит в Эрец Исраэль, в диаспоре возникли ивритские школы, гимназии, училища для подготовки учителей и сионистские молодежные движения. Все это порождало постоянный поток людей в Эрец Исраэль, что еще больше укрепляло ивритский проект. Такое многолинейное усилие не только возродило язык, но и обеспечило его распространение в обществе при поддержке политической элиты добровольческого ишува, а впоследствии и обязывающего ивритского государства.
