Умеренные и демократы с самого начала объявили о соблюдении принципов соглашения, которое навязал им Павсаний: уважение к праву собственности, соблюдение юридических процедур при судебных процессах по уголовным делам, например убийствам, и полная амнистия всем прочим участникам гражданской войны. Каждый гражданин Афинского государства давал клятву соблюдать амнистию. Фрасибул призвал своих сторонников уважать законы, а Архин, вождь умеренных, добился казни первого же человека, попытавшегося нарушить амнистию. На совместном собрании умеренных и демократов в Афинах была избрана комиссия из двадцати человек, чтобы выработать новое законодательство, а до его принятия осуществлять управление государством в соответствии с законами Солона и юридическим кодексом Дракона – двух великих законодателей, на своем опыте познавших ужасы гражданской войны.
Во время архонтства Эвклида (403/02 г.) были восстановлены основы демократии Эфиальта и Перикла. Все прошлые вердикты демократических судов по вопросам собственности и долгов были объявлены действительными. Был восстановлен закон Перикла, требующий для получения гражданства наличия гражданства у обоих родителей, а Архин остановил Фрасибула, пытавшегося наделить правами метеков и рабов, поддерживавших его в гражданской войне. С другой стороны, безуспешной была и попытка Формисия лишить прав примерно 5 тысяч граждан, не имевших земельной собственности – вероятно, по большей части обезземеленных клерухов, – и, таким образом, были подтверждены права класса фетов. Ринон, вождь второго афинского Совета десяти, был избран одним из военачальников на 403 /02 г., а демократы содействовали в выплате Спарте долга, полученного от нее первым Советом десяти. После недолгого периода, в течение которого выпускались луженые монеты, в Афинах начался экономический подъем, и к городу начали возвращаться силы.
Элевсинское государство, свобода которого охранялась условиями соглашения Павсания, столкнулось с еще большими трудностями. Его вожди были демонстративно вычеркнуты из амнистии, о которой договорились умеренные и демократы. Совет тридцати, одиннадцать надзирателей и десять губернаторов Пирея и первый афинский Совет десяти не имели никакой возможности вернуться в Афины, так как их могли привлечь к ответственности за былые деяния, если только они не согласятся пройти проверку и очиститься от обвинений. Сначала было объявлено, что любой человек в течение двадцати дней может переехать в Элевсин или зарегистрироваться как желающий это сделать, однако Архин своей волей сократил этот период, тем самым не позволив многим присоединиться к олигархам. Два государства были отрезаны друг от друга полным запретом на передвижение, за исключением празднования Элевсинских мистерий, на которые допускались граждане Афин. Элевсинское государство должно было выплачивать свой долг Спарте; оно полагалось на богатство своих граждан, но надежды на его сохранение были очень невелики. Когда в 401 г. оно начало перевооружаться, демократы постарались этому помешать. Эливсинские командиры были приглашены на встречу и предательски убиты. Их сторонники согласились упразднить свое государство и присоединиться к Афинам. Им даровали амнистию, которая не нарушалась. Афины снова стали единым государством.
Ужасные испытания этих лет оставили свой след. Политическое согласие не положило конца личной вражде. Ненависть к олигархии и страх перед ней в восстановленной демократии были так велики, что само слово «олигарх» в устах оратора или адвоката стало оскорблением. Суды были завалены делами, в которых истцы ссылались на неблаговидные поступки ответчиков во время гражданской войны, а подозрительность низших классов подрывала умеренность восстановленной демократии. Предубеждение против крайних олигархов распространилось и на социальные и интеллектуальные круги, к которым те принадлежали, – на аристократов, свободомыслящих и недовольных. Их интеллектуальные связи с софистами, и не в последнюю очередь с Сократом, были хорошо известны простым гражданам, но плохо поняты ими, так как тонкости философских дискуссий интересовали их куда меньше, чем обряды традиционной религии.
В 399 г. Сократа обвинили в неблагочестии: «Непочитание богов, которых почитает город, введение религиозных новшеств и совращение молодежи». Обвинителя Метета поддерживал умеренный демократ Анит. Он предложил вынести смертный приговор. Суд, состоявший, вероятно, из 501 присяжного, большинством в 60 голосов признал Сократа виновным. Затем Сократу предложили назвать другое наказание. Заявив, что он заслуживает пожизненного бесплатного питания в пританее, Сократ с иронией предложил небольшой штраф. Суду предстояло выбрать между двумя этими предложениями. На этот раз гораздо больше судей проголосовали за смертную казнь. Месяц спустя, презирая физическую смерть и с уверенностью, что его душа бессмертна, Сократ выпил чашу цикуты в тот момент, когда последние лучи заходящего солнца осветили гору Гиметт. Как человек он превосходил всех людей справедливостью, искренностью мысли и поведения. Как гражданин он соблюдал законы, но не склонялся перед диктатом власти, исходила ли она от народа во время суда над полководцами после Аргинусского сражения, или от тридцати тиранов, приказавших ему арестовать соотечественника. Если судить здраво, Сократ был невиновен. По аттическим законам его признали виновным по предъявленному ему обвинению, и он упорно отказывался просить о смягчении приговора, на что имел законное право. Он умер мучеником за свою веру – веру в то, что в каждой сфере жизни человек должен руководствоваться собственным интеллектом. Его мученичество стало источником вдохновения для величайших философов Античности. В их глазах оно дискредитировало восстановленную афинскую демократию. Однако Сократа погубили скорее общие недостатки людского правосудия, чем какиелибо конкретные политические институты.
4. Война Спарты с Персией
В сентябре 403 г. Спарта внесла изменения в политику Лисандра. Теперь она объявила о поддержке «законов предков», под которыми имела в виду не демократию, а умеренное государственное устройство.
Изменения не носили принципиального характера – Спарта не отзывала своих губернаторов и гарнизоны из всех бывших подчиненных государств Афинской империи. Цель Спарты не изменилась – поддерживать раскол Аттики и держать в подчинении государства Эгейского бассейна. Элевсин и Афины должны были вернуть спартанские займы, а эгейские государства – платить Спарте дань; будучи зависимыми от Спарты, они не допускались к участию в Спартанском союзе, но во всех вопросах внешней политики были привязаны к Спарте. Их положение ничем не отличалось от положения афинских союзников во второй половине V в. Фактически они были подчиненными государствами Спартанской империи.
Члены Спартанского союза теоретически сохраняли суверенитет. Их союз со Спартой являлся добровольным, оборонительным и взаимным. Каждый союзник обладал одним голосом на общесоюзном совещании, которое имело право отвергать предложения спартанского народного собрания и выдвигать собственные предложения. Ранее Спарта тщательно взвешивала свои шаги, даже когда она не только имела большинство голосов в союзном совещании, но и пользовалась поддержкой ведущих членов союза. Однако, заключив в 404 г. мир с Афинами, она пошла против воли Фив, Коринфа и других. Павсаний в 403 г. вторгся в Аттику, также невзирая на оппозицию Фив и Коринфа, отказавшихся присылать войска. В обоих случаях Спарта, вероятно, обладала большинством голосов в союзном совещании в поддержку своей политики, но, поступив так, она оттолкнула от себя сильнейших членов союза. Во время правления Совета тридцати в Афинах Спарта запрещала греческим государствам принимать изгнанников из Афин; возможно, за этот указ высказалось большинство членов Спартанского союза, но Фивы, Коринф и Мегара воспротивились ему и открыто его нарушали. Даже если действия Спарты в данных случаях не нарушали букву устава союза, они, безусловно, противоречили цели союза – защите союзных интересов; ведь Спарта просто-напросто укрепляла свою власть над подчиненными государствами своей зарождающейся империи, а Фивы, Коринф и Мегара не желали поощрять этот процесс.
