После битвы «на поле крокусов» Ономарха сменил Фаилл. Новыми раздачами золота он приобрел себе сторонников в других государствах. Спарта прислала ему тысячу бойцов, Ахея – 2 тысячи; кроме того, к нему перешли 2 тысячи наемников фессалийских тиранов. Фаилл потерпел несколько небольших поражений в Беотии, а затем марш Филиппа к Фермопилам заставил его поспешить на север. Афины также прислали морем 400 всадников и 5 тысяч гоплитов, чтобы помочь в обороне Фермопил и не позволить Филиппу соединиться с беотийцами. Столкнувшись с такой коалицией фокийских союзников, Филипп отступил. Он не хотел ни бросать свою армию на сильную оборонительную позицию, ни лишиться своей репутации защитника Аполлона. Однако его энергия была неистощима. В ноябре 352 г. он осадил Гереон-Тейхос у побережья Пропонтиды по приглашению Византия, Перинфа и Амадока, которые воевали с Керсеблептом. К весне 351 г. Керсеблепт был разбит. Он уступил ряд спорных территорий союзникам Филиппа и отдал Филиппу своего сына в заложники. Сам Филипп передвинул свои границы к реке Гебр и установил дружественные отношения с Кардией на Херсонесском перешейке. Босфор теперь находился под контролем союзного Филиппу Византия, который аннексировал Халкедон и Селимбрию. Афины тем временем осенью 352 г. получали от Халкидийской лиги секретные предложения о дружбе и союзе, о которых, однако, стало известно; кроме того, афиняне проголосовали за отправку экспедиционных сил на Херсонес. Вернувшись весной 351 г. из Фракии, Филипп рассказал халкидийским вождям сказку о Наглости, за которой по пятам все время следует ее ревнивый супруг Война. Этого хватило, чтобы прекратились всякие заигрывания с Афинами, которые нарушили союз 357/56 г. Халкидийской лиги с Филиппом; афиняне же, получив известие, что Филипп болен, сократили численность экспедиционных сил на Херсонес.
После отступления Филиппа Священная война свелась к партизанским операциям в центральной Греции и привела к опустошению восточной Локриды, Фокиды и северной Беотии. Заболевшего в 351 г. Фаилла сменил Фалек, отменивший совещания храмовых стражников и отправивший войско на Пелопоннес, где Спарта, напав на Мегалополис, развязала крупную войну. Изгнанные тираны Фер прислали Спарте 150 всадников, а Фалек привел 3 тысячи пехотинцев; на помощь же Мегалополису Аргос, Сикион и Мессена выставили все свои силы, к которым позже присоединились 500 всадников и 4 тысячи пехотинцев из Беотии. После нескольких сражений спартанский царь Архидам одержал убедительную победу и, вероятно, летом 351 г. заставил Мегалополис заключить перемирие. После этого фокийцы и беотийцы продолжили Священную войну на своих землях.
В 355–351 гг. Афины во внешней политике вели себя необычайно сдержанно. Они отклонили предложения напасть на ослабленную Беотию, поднять Родос против Персии, вторгнуться в центральную Фракию и присоединиться к той или иной стороне в войнах на Пелопоннесе. Из Афин отправлялись экспедиции на помощь Метоне, Неаполю и Пагасам для противодействия Филиппу в Фессалии и Фермопилах и на завоевание Херсонеса, где в Сесте в 353/52 г. были основаны клерухии. В некоторых войнах за Афины воевали их союзники: фокийцы и тираны Фер в Священной войне, Амадок – в центральной Фракии, а позже Керсеблепт – в восточной Фракии. Афины заключили союз с Локридой и пытались заключить союз с Халкидийской лигой.
В целом афинская политика этих лет определялась Эвбулом, верховным комиссаром Праздничного фонда, и его сторонниками, в том числе влиятельным оратором Эсхином. Умение Эвбула верно расставить приоритеты проявилось в намеченных им целях: финансовое оздоровление, сопротивление Филиппу, контроль над Херсонесом и политика невмешательства в других землях. Предложение оборонять Фермопилы внес Диофант, помощник Эвбула; он, вероятно, лично вел переговоры с Халкидийской лигой. Разумная политика Эвбула привела к восстановлению афинских финансов и торговли: поступления в 347/46 г. составляли около 400 талантов, вклады союзников выросли с 45 талантов в 354 г. до 60 талантов. Большая часть поступлений шла на закладку новых трирем, реконструкцию верфей и укреплений. В 353/52 г. в афинском реестре числилось 349 кораблей, а к 349 г. сумма средств, потраченных в последние годы на вооружение, составила 1500 талантов. Быстро возрастали состояния частных лиц, велась крупномасштабная разработка рудников, в 352/51 г. был установлен налог на собственность (eisphora) в размере 60 талантов. Стабильная политика в 354–350 гг., сопровождавшаяся щедрыми раздачами из Праздничного фонда и выплатами пособий, не означала, тем не менее, пренебрежение военной сферой или тенденцию к пацифизму, когда на карту ставились действительные интересы Афинского государства.
В эти годы начал свою политическую карьеру Демосфен (384–322). Он уже был известным оратором, привлек к суду своих опекунов, растративших его наследство, а в 355-м и 354 гг. участвовал в двух политических процессах. В своей первой публичной речи («О симмориях») в 354 г. он выступил против предложения о нападении на Персию, рассматривавшегося в народном собрании. В тот момент Афины находились в кризисе, а Персия накапливала крупные силы. Поэтому Демосфен заявил, что у Афин нет финансовых ресурсов для подобной операции; лучше готовиться к войне с уже имеющимися врагами. Демосфен воспользовался поводом, чтобы предложить реформировать систему сбора средств для триерархий через советы (symmoriai), и тут же указал на более эффективный способ финансирования флота. За этой разумной речью, вполне соответствовавшей тогдашней политике Эвбула, через несколько лет последовали две речи, в которых он рекомендовал наступательную политику. Во второй половине 353 г. враждовавшие друг с другом Спарта и Мегалополис обратились к Афинам с предложениями заключить союз, который втянул бы Афины в войну на Пелопоннесе; Спарта могла предложить помощь Элиды и Флиунта, а Мегалополис – других пелопоннесских государств. В своей речи («За мегалополитанцев») Демосфен советовал Афинам присоединиться к Мегалополису против Спарты, чтобы сохранить баланс силы на Пелопоннесе и отвлечть Мегалополис от его союза с Фивами. Если бы его совету последовали, Афины поссорились бы с союзной им Спартой, растратили бы свои ресурсы на несущественном театре военных действий, не получили бы никакой помощи от своих новых союзников где-либо за пределами Пелопоннеса и обострили бы противостояние с Фивами. В 351 г. изгнанные родосские демократы обратились к Афинам с просьбой освободить Родос от олигархии, которую поддерживала Кария. Демосфен («За свободу родосцев») убеждал афинян отозваться на эту просьбу; он заявлял, что Кария не станет вмешиваться, Персию надо заставить раскрыть свои карты, а демократам следует помочь против олигархов. Эта политика находилась в одном русле с предложенной Демосфеном политикой на Пелопоннесе; и та и другая строились на методах, которые привели к крушению Второго Афинского союза.
Политика Демосфена в отношении Мегалополиса и Родоса совершенно не учитывала македонскую угрозу. Здесь возможны два объяснения. Либо Демосфен был недостаточно проницателен, чтобы оценить эту угрозу, или же он предпочел пренебречь ею, отстаивая свою линию. Последнее более вероятно. Фактически его цель заключалась даже не в том, чтобы втянуть Афины в войну, а в том, чтобы свергнуть Эвбула, выступавшего против такой политики, и самому стать политическим вождем. По самой природе политической борьбы в народном собрании лидером можно было стать, лишь нападая на тех, кто уже добился влияния, и во время этой борьбы политики пользовались аргументами, апеллировавшими к былым афинским традициям. Противостояние Демосфена и Эвбула явственно проявилось в судебной речи («Против аристократов»), произнесенной летом 352 г., которая касалась фракийской политики. Демосфен выступал за союз со второстепенными фракийскими князьями, чтобы страна оставалась разделенной, а Афины сохранили бы баланс силы. Такая политика была нереалистичной не только потому, что она недооценивала силу Филиппа, но и потому, что переоценивала способность Афин к сухопутным действиям во внутренних и горных областях. Однако основной целью Демосфена было добиться осуждения обвиненных, а заодно настроить афинян против Эвбула и его сторонников.
