В 555 г. Крез, царь Лидии, отправил послов к дельфийскому оракулу и после их возвращения узнал, что Спарта стала повелительницей почти всего Пелопоннеса. По совету оракула, предугадавшего намерения Спарты, Крез обратился к Спарте со следующим посланием: «Бог приказывает мне дружить с греками, поэтому я со всей искренностью приглашаю вас стать моим другом и союзником, узнав, что вы – главное государство в Греции». После этого Лидия и Спарта заключили договор о дружбе и союзе. Но лидерство Спарты было непрочным, пока она не доказала своего превосходства над Аргосом. В 546 г. спартанское войско вторглось в Арголиду. По условиям, выдвинутым амфиктионами, заседавшими в аргосском Гереоне, между 300 аргивянами и 300 спартанцами было проведено единоборство. К ночи в живых остались лишь два аргивянина, и они вернулись в Аргос объявить о своей победе. Но уцелел также один спартанец. Он пришел в спартанский лагерь, принеся доспехи, снятые с убитого аргивянина. Неясный исход единоборства привел к генеральному сражению с большими потерями с обеих сторон. Однако спартанцы добились победы. Благодаря ей Спарта упрочила свое военное превосходство и надолго получила во владение Тиреатиду и Киферу. В память об этой битве победители-спартанцы носили длинные волосы, а побежденные аргивяне, наоборот, коротко стриглись. Эта битва стала определяющей в истории Греции. «Лакедемоняне и их союзники» отныне играли ведущую роль в греческих делах, поучаствовав и в разгроме великой державы, тень которой, после того как она в том же самом году покорила Лидию, нависла над всем эгейским миром.
Глава 7
Религия и культура в 850–546 гг
В течение этого периода общественные отношения и религиозные верования существовали в исключительно тесной связи друг с другом. Каждая семья поклонялась Гестии, богине домашнего очага, Зевсу Геркиосу, защитнику двора, и личным богам и героям. Считалось, что, если члены семьи относятся друг к другу должным образом, например заботятся о престарелых родителях, их защищают боги; если ведут себя недостойно, вся семья подвергается божественной каре. Каждое государство почитало Гестию, своего бога-основателя (Афину – в Афинах, Зевса – в Спарте, Аполлона – в Мегаре и т. д.) и богов и героев, связанных с его историей и местностью, в которой оно располагалось. Если граждане государства жили в согласии, боги помогали им; но в случае гражданской войны или святотатства возмездие касалось всех жителей государства. Важные события в жизни семьи, такие, как рождение и смерть, сопровождались религиозным ритуалом, и каждое следующее поколение признавало за собой обязанность хоронить мертвых, мстить за кровопролитие и соблюдать культ предков. В государственной жизни любое заседание совета и народного собрания также начиналось с ритуала, а реформы, такие, как Eunomia в Спарте и Seisachtheia в Афинах, сопровождались публичными богослужениями и жертвоприношениями. Группы, промежуточные между семьей и государством – филы, фратрии, роды и гильдии, – являлись религиозными единицами и совершали собственные богослужения. Когда афинянин выдвигал свою кандидатуру на государственный пост, он должен был дать описание Аполлона своих предков, Зевса своего двора, сообщить местоположеение святилищ этих богов и своих семейных гробниц и отчитаться о своем обращении с родителями, так как только человек, соблюдающий семейные религиозные обязательства, считался достойным для исполнения религиозных обязанностей государственной службы.
Религия не только скрепляла семью и государство, но и формировала связи между государствами, пусть и не столь тесные. Религиозные амфиктионии являлись центрами общегреческих культов в Дельфах, Аргосе, Делосе, Триопионе и других местах. Оракулы в Дельфах, Додоне и Дидиме и праздники в Олимпии, Дельфах, на Истме и в Немее пользовались всеобщим признанием. В ходе расширения греческого мира оракулы получали известность как источники религиозной и политической мудрости, а праздники предоставляли возможность для объединения. Их влияние на межгосударственные отношения было невелико, так как каждое государство сохраняло свой суверенитет в религиозных и светских делах. Элида и Герея, заключив союз, договорились платить Зевсу Олимпийскому определенный штраф за каждое нарушение договора; но олимпийские жрецы не освящали заключение договора и не следили за его выполнением. Влияние оракулов на религиозную мысль было намного большим. Они давали советы, относящиеся к местным культам, а кроме того, содействовали распространению элементов, общих для религиозных представлений отдельных государств. Так, греческие государства начали признавать существование аристократии среди богов; ее число обычно ограничивалось двенадцатью членами, вследствие чего на государственных и праздничных богослужениях, например во время Олимпийских игр, воздавались почести двенадцати богам. Однако единого канона создано не было, каждое государство само выбирало этих богов.
Благодаря этим праздникам получил распространение новый поэтический жанр – гекзаметрические гимны, которые в античном мире приписывались таким ранним рапсодам, как Олен, Гомер и Мусей. Эти гимны сочинялись для исполнения на богослужениях; гимны, удостоившиеся призов, исполнялись на последующих праздниках и пользовались широкой известностью. Так, в гимне Аполлону, сочиненном, вероятно, Кинетом Хиосским в конце VIII или начале VII в., приветствовалось всеобщее преклонение перед этим богом «по всему материку, изобильному скотом, и по всем островам», но главным образом затрагивались две темы – рождение бога на Делосе и его прибытие в Дельфы, где «к небу уходит отвесный утес, а далеко внизу тянется каменистый дол». В этом гимне и созданных, вероятно, в VII в. гимнах, посвященных Гермесу, Афродите и Диоскурам, легенды о местном происхождении богов органически связаны с их всеобщим почитанием. Эти гимны замечательны изящными описаниями и простотой мысли, а источником вдохновения их авторов были религиозные верования, полностью антропоморфные и антропоморфически законченные. Ведь омовение и пеленание новорожденного ребенка-Аполлона, ужимки и уловки златовласой Афродиты, хитрости и воровские таланты Гермеса составляли такую же неотъемлемую часть жизни богов, как и жизни людей. В этих гимнах, сочиненных, вероятно, ионийскими поэтами, мы видим любовь к жизни и привязанность к миру природы, благодарность богам света и красоты.
Бок о бок с общинной религией семьи и государства и всеобщим почитанием олимпийских богов развивалась и личная религия, истоки которой лежали в культах Деметры и Диониса. Культ Деметры отправлялся в Элевсине; зародившись в бронзовом веке, он значительно развился в конце VIII и VII вв., когда были перестроены храм этой богини и прилегающие здания. Гимн Деметре, сочиненный, вероятно, в VII в., пересказывает миф об этой богине, благодаря которой сменяются времена года. Ее девственную дочь Персефону похитил Аид, бог преисподней. Деметра, пребывая в горе, спустилась к людям, испила символическую чашу страданий и утешалась тем, что взяла на воспитание человеческого ребенка. Но потом ее горе превозошло все пределы. Она наслала на землю голод, который продолжался до весны, пока Зевс не вызволил Персефону из подземного мира. Однако Персефона отведала граната, предложенного ей Аидом, и поэтому отныне должна была проводить треть каждого года в подземном царстве. Этот миф повествует о тайнах смены времен года, плодородия и неурожая, рождения и смерти, которые и составляли суть общинного культа, соблюдавшегося женщинами Аттики, а также личного культа, упоминающегося в гимне Деметре. «Блажен среди земных людей тот, кто видит эти знаки; но тот, кто не прошел обряда посвящения и не участвует в священном ритуале, никогда не изведает подобной судьбы, хоть его тело и будет гнить в промозглой тьме». Посвященные не должны были разглашать секреты этого личного культа, и его подробности нам неизвестны, но очевидно, что на Элевсинских мистериях посмертное существование души представлялось совершенно по-другому, чем в поэмах Гомера и ортодоксальных верованиях.
