Рис. 18. Саламинская битва
В один из последних сентябрьских дней персидский флот вышел из Фалерона в море и построился в боевой порядок между Пиреем и Саламином. Поскольку враг не сдвинулся с места, персы к вечеру вернулись на стоянку. Тем временем беспокойство среди греков достигло предела. Греки боялись, что их могут окружить и запереть на острове, и к наступлению ночи их страхи усилились, когда персидская армия двинулась к Пелопоннесу. Пелопоннесцы немедленно пожелали сняться с позиций и отправиться на помощь своим соплеменникам у Истма; афиняне, эгиняне и мегаряне проявляли стойкость. Эврибиад созвал совещание. Понимая, что он снова может поддаться на уговоры пелопоннесцев, Фемистокл отправил к персам верного раба Сикинна с сообщением, что греки деморализованы и утром собираются отступать и он, Фемистокл, отныне намерен помогать персам. Персидские флотоводцы поверили Сикинну. За ночь они переправили значительные силы пехоты с побережья Аттики на остров Пситталия, лежащий посреди пролива, а около полуночи снова вышли в море, бесшумно наступая правым флангом, чтобы закрыть восточный выход из Саламинского залива. Одновременно они отправили вокруг Саламина эскадру, чтобы заблокировать восточный пролив между островом и Мегарой.
Весть о том, что Сикинн успешно выполнил свою миссию, доставил Аристид. Переправляясь с Эгины на Саламин, он оказался вблизи от вражеской эскадры, в темноте отплывшей к Мегаре. Аристид вызвал Фемистокла с совещания, где в предрассветные часы продолжались бурные и язвительные дебаты. Фемистокл отправил Аристида на совещание, чтобы тот доложил об увиденном. Сомнения греков окончательно рассеялись, когда дезертировавшая под покровом ночи теносская трирема принесла исчерпывающие сведения о персидской диспозиции. Сражение становилось неизбежным. Триремы изготовились к бою. Выстроившиеся на берегу морские пехотинцы на рассвете перед посадкой на корабли получили напутствие от командиров, в частности от Фемистокла.
Греческий флот насчитывал 380 кораблей, в том числе отдельный отряд во главе с коринфянами, которому было предписано защищать пролив от нападения с севера. Позже в ходе боя они присоединились к основному флоту. Команды 310 трирем, приготовившиеся отразить нападение врага, обладавшего более чем троекратным превосходством, имели большой опыт хождения на веслах, были обучены и таранной, и абордажной тактике. Низкобортные греческие триремы имели достаточно крепкую конструкцию, чтобы не развалиться при таране вражеского судна, а тяжеловооруженные пехотинцы на их боковых палубах были готовы взобраться на атакованный корабль, сея смерть копьем и мечом. Но для успешного тарана трирема должна была ударить в борт врага. Задача греческого командования заключалась в создании ситуации, в которой у греческих кораблей оставалось бы пространство для маневра, а персы подставили бы им свои борта. По-видимому, решил эту проблему Фемистокл.
На рассвете весь греческий флот отошел в северную часть пролива, скрывшись от глаз врага. Там он построился в несколько колонн, обращенных к югу и возглавлявшихся десятью быстрейшими кораблями флота, принадлежавшими эгинянам. За ними шли лакедемоняне, мегаряне и прочие под командованием Эврибиада; затем «халкидяне» и афиняне – всего 200 кораблей под командой Фемистокла
[31]. Такая диспозиция была принята с учетом самых точных сведений о плане Ксеркса и его боевых порядках.
Персидский флот насчитывал около 1200 кораблей, часть которых была отправлена к Мегаре. Костяк флота составляли финикийские триремы; они были быстрее, крупнее и выше, чем греческие, и приспособлены к таранному бою, но менее прочной конструкции. Поэтому они предпочитали подходить к врагу вплотную и засыпать греков стрелами и дротиками со своих высоких палуб. Большинство других национальных эскадр было укомплектовано аналогично, и только ионийские корабли напоминали греческие по конструкции и вооружению. В расчете на то, что греческий флот деморализован, Ксеркс принял упрощенный план, напоминающий план битвы при Ладе. Если греки отступят в Элевсинский залив, персы закроют им оба выхода в море, высадят войска на Саламине, захватят вражескую береговую базу и заставят греков сдаться. Если же греческий флот примет бой и афиняне подведут союзников, задача персидских адмиралов упростится. Флот, уже выстроившийся в плотный боевой порядок, пройдет по проливу, подобно приливной волне, сметая небольшие греческие корабли. Авангард пойдет на врага тесным и крепким фронтом, не подставляя свои борта под тараны греков, а персидские лучники и метатели дротиков своим огнем подавят сопротивление. Ксеркс был уверен, что бой, если он вообще произойдет, случится в северной части пролива, а потому занял Пситталию и приказал приближенным водрузить свой золотой трон на возвышенной точке аттического побережья напротив этого островка.
На рассвете Ксеркс, усевшись на троне, окинул взором панораму. У восточного входа в пролив зеркальную поверхность моря от мыса Киносура до побережья Аттики рассекал плотный строй его кораблей. В передней линии насчитывалось около 90 судов, выстроившихся борт о борт: финикийцы справа, ионийцы слева, прочие в центре. За авангардом цепочками примерно по 10 кораблей растянулись вспомогательные силы. В целом армада состояла из трех тесно прижавшихся друг к другу главных колонн, собранных по национальному принципу, но каждая возглавлялась персидским флотоводцем. При движении вперед левый фланг армады нарушил целостность строя: проходя между Аталантой и Киносурой и огибая оконечность полуострова, строй чрезмерно уплотнился, и корабли начали сталкиваться друг с другом. В итоге финикийский правый фланг двигался намного быстрее, чем ионийцы слева.
Не видя перед собой врага, финикийцы уверенно наступали, когда неожиданно для них прозвучал сигнал трубы и боевой клич эхом отразился от утесов Саламина. Из северной части пролива несколькими колоннами вышел греческий флот: эгиняне в авангарде, афиняне с тыла. Эгиняне полным ходом приближались к мысу Тропея. Затем длинные колонны сделали левый поворот, выстраиваясь в боевую линию носами к персидскому флоту. Пока финикийская эскадра на глазах у царя продолжала стремительно идти вперед, афиняне четко отступили, заманивая финикийцев в узкий пролив между Пситталией и материком.
Таким смелым маневром афиняне продиктовали всю тактику боя. Теперь греческий флот выстроился полумесяцем; его фронт составлял около 75 кораблей, а в глубину строй имел, вероятно, четыре шеренги, причем у левого фланга оставалось достаточно пространства для маневра. Финикийская же эскадра втягивалась эшелоном в узкий пролив, лишаясь поддержки центра и правого фланга, которые не могли теперь вести бой. Основная часть персидского флота, по меньшей мере тысяча кораблей, оказалась так тесно сжата, что постоянно происходили столкновения. Казалось, что наступил подходящий момент для атаки греков. Но Фемистокл, командовавший афинской эскадрой в 180 кораблей, выжидал, пока в проливе не началась зыбь, сбивая высокие финикийские галеры с курса. Когда они повернулись к врагу бортами, приземистые афинские триремы, менее подверженные качке, устремились в атаку, тараня вражеские корабли и ломая им весла или пробивая борта. Корабли сцеплялись, тяжеловооруженные афинские солдаты бросались на абордаж и сбрасывали своих легковооруженных противников в трюмы или в море. По этому сигналу весь греческий флот вступил в бой.
