Подробности этой реформы нам неизвестны, но ее цель очевидна. Ареопаг был лишен всех политических прав – они называются «традиционными» или «благоприобретенными» в зависимости от воззрений источника. Его судебные полномочия также были урезаны и теперь, и еще раз позже; в итоге Перикл оставил ему лишь дела, связанные с религией, такие, как убийства или вырубка священных оливковых деревьев. Тем самым Экклесия и Гелиея избавились от надзора, который обеспечивал равновесие при клисфеновском равноправии (isonomia), и это расчистило путь для установления полной демократии, то есть перехода власти в руки большинства граждан, народа (demos). Полномочия Ареопага были поделены между Советом пятисот, с одной стороны, и народным собранием, или Гелиеей, – с другой. Надзор над высшими должностными лицами, рассмотрение обвинений в измене (eisangelia) и полномочия назначать административный арест, штраф, а при определенных обстоятельствах выносить смертный приговор получил совет, который стал главным исполнительным органом народа. Отныне все государственные указы выносились по решению «совета и народа». Такие судебные функции Ареопага, как рассмотрение определенных обвинений, скажем в «неблагочестии», и выслушивание апелляций, перешли к Гелиее. Юристы поздних времен, например Аристотель, усматривали в Гелиее тайну народной власти и краеугольный камень народного суверенитета. Надзорные и дискреционные полномочия Ареопага были аннулированы, и народное собрание отныне подчинялось только добровольно возложенным на себя ограничениям; среди них существенным был принцип уважения к установленным законам, гарантом которых доселе выступал Ареопаг. Вероятно, начиная с 462 г., если кто-либо ставил под сомнение законность предложения или декрета, народное собание приостанавливало их действие, а автор предложения представал перед судом Гелиеи по обвинению в беззаконии (graphe paronomon). Таким образом, по словам комического поэта Платона, Эфиальт «в полной мере дал гражданам испить незамутненной свободы».
Реформам Эфиальта и Перикла навешивались различные ярлыки. Некоторые утверждали, что реформы освободили народ от власти «деспотического и олигархического» совета, а другие (в том числе и Аристотель) – что они вскружили народу голову, льстя ему «как тирану». Когда Кимон вернулся в Аттику, он тщетно пытался отменить реформу и восстановить, выражаясь словами Плутарха, «организованное и аристократическое государство» Клисфена. Вскоре Эфиальт был убит беотийцем из Танагры, но кто стоял за спиной убийцы, так и осталось неизвестно. В «Орестее», поставленной в 458 г., Эсхил подчеркивает незапятнанность и престиж Ареопага и предупреждает афинян об опасности анархии и гражданских войн. Но как показал ход истории, народ крепко взял власть в свои руки и обратился к внешнеполитическим проблемам храбро, энергично и с полной уверенностью в своих силах.
Как лидер Афинского союза Афины после 477 г. чрезвычайно усилились. По совету Фемистокла и Кимона ежегодно закладывалось по 20 трирем, что позволяло постоянно содержать боевой флот в 200 кораблей. Огромная добыча, захваченная союзом, беспрецедентно обогатила Афины как гегемона, и чем больше союзников вместо кораблей давали деньги, тем дешевле обходилось содержание флота афинскому казначейству. После того как угроза персидского нападения уменьшилась, интересы Афин и их союзников разошлись. Афинскому государству и самим афинянам, особенно фетам, союз приносил силу и богатство. Союзники же со своей стороны обеспечили независимость от Персии, ради которой они вступили в союз, и для них цена членства в союзе – предоставление кораблей или выплата дани, обязательство нести службу и затраты на содержание армии – становилась все более обременительной. Афинам предстояло сделать выбор: либо согласовать интересы союзников с собственными, пересмотрев цену членства в союзе и принципы раздела добычи, либо увеличить разрыв между собой и союзниками, не меняя размера взносов, несмотря на то что условия изменились. Момент истины наступил в 465 г., когда Тасос, богатейший остров в северной части Эгейского моря, обладающий сильным флотом, вышел из Афинского союза, не согласившись с требованием Афин предоставить им долю в торговых и горно-рудных предприятиях Тасоса на фракийском побережье. На повестке дня стояли два вопроса: позволят ли Афины покинуть союз одному из его членов и призовут ли Афины других членов союза на свою сторону в частном конфликте с Тасосом.
Афинский флот под командованием Кимона напал на флот Тасоса и разгромил его, захватив 33 корабля, а затем высадил на острове десант. Приблизительно в то же самое время – в конце 465 г. – 10 тысяч поселенцев, набранных из Афин и из союзных государств, были привезены в долину Стримона во Фракии. Их задачей было закрепить обладание стратегически важной позицией, известной как «Девять путей», Эннеа-Годой, на месте которой позже вырос Амфиполь; она контролировала путь с востока на запад через Стримон, а также проход внутрь страны вверх по реке. Всем было ясно, что Афины намереваются взять под контроль фракийское побережье, богатое полезными ископаемыми, лесом и продовольствием. Однако встревоженные фракийцы объединились и в начале 464 г. уничтожили в Драбеске афинскую армию, которая наступала, чтобы охранять строительство поселения в ЭннеаГодой. Предприятие закончилось катастрофой. Фракийцы напали и на Херсонес, где Афины и их союзники понесли большие потери. Тем временем на Тасосе афинские войска одержали победу и ранним летом 464 г. осадили город, тасосцы же втайне обратились к Спарте за помощью, призвав ее напасть на Аттику.
Спарта не была связана с Тасосом никакими договорами. Но как вождь Спартанского союза она имела все причины опасаться, что сильные и амбициозные Афины рано или поздно начнут угрожать тем союзным государствам, которые имеют выход к морю. Объявив себя во время Персидской войны защитником греческой свободы и получив в этом качестве всеобщее признание, она могла обвинить Афины в имперской политике и силой защитить свободу Тасоса. Однако в Мессении никак не утихало восстание. Возможно, именно поэтому призыв Тасоса не обсуждался в спартанском народном собрании, однако высшие должностные лица государства втайне дали Тасосу обязательство вторгнуться в Аттику. Соглашение хранилось в секрете несколько лет, но летом 464 г. вторжению помешала природная катастрофа: страшное землетрясение разрушило город Спарту, погубив более 20 тысяч человек. Особенно большими были потери среди спартиатов, которые обычно жили в городе; много юношей, тренировавшихся в помещении, погибли, когда рухнула крыша. Илоты собрались на равнине Эврота, чтобы напасть на своих хозяев. Царь Архидам велел трубачу играть призыв к оружию, и граждане, перестав искать среди развалин своих родственников и пожитки, сплотились вокруг него и отбили нападение илотов. Вскоре после этого восстали илоты мессенийского происхождения. Они привлекли на свою сторону две группы периэков и соединились с мессенийскими повстанцами, которые держались в Итоме еще с 469 г. Их объединенные силы заняли Лаконию, угрожая разрушить Спарту.
В этом затруднительном положении Спарта обратилась за помощью к союзникам. Спартиат Периклид явился в Афины и сел перед городскими алтарями как проситель, с бледным лицом и в алом плаще. Его прошение было рассмотрено в народном собрании. Эфиальт, считая Спарту соперником Афин, советовал не отвечать на просьбу, а спокойно смотреть, как спартанская гордость будет растоптана. Кимон, сторонник двойной гегемонии, призывал не допустить, чтобы Греция окривела, а Афины лишились соратника. Народное собание проголосовало за политику благородства, и Кимон повел в Спарту 4 тысячи гоплитов. Платея, верный союзник Афин и Спарты, выставила треть своей армии, на призыв откликнулись также Эгина, Мантинея и прочие полисы. Их помощь спасла Спарту от гибели. В 463 г. она перешла в наступление и начала длительную блокаду мессенийских сил в гористой Итоме.
