Неверность фюреру считалась самым опасным преступлением в рейхе. Авторитет Дёница в глазах подводников серьезно пострадал в связи с «делом» командира подлодки U-154 обер-лейтенанта Оскара Куша. Христианин и интеллектуал, Куш выбрал службу в подплаве Кригсмарине, потому что считал этот вид вооруженных сил наименее политизированным. Он хорошо зарекомендовал себя в боях, быстро заслужил любовь и уважение коллег-командиров «у-ботов» и подчиненных. Один из его матросов, Хайнц Кульман, вспоминал: «Он проявлял о нас просто невероятную заботу. Помню наш боевой поход в тропики, тогда температура в машинном отсеке достигала шестидесяти градусов. Командир сам принес нам охлажденную банку консервированного сока… Никакой другой офицер никогда бы такого не сделал». Порой командир ставил прослушать экипажу граммофонные пластинки из своей коллекции. Особенно морякам полюбилась песня Пауля Абрахама «Родина твоей звезды». «Нам очень нравилась эта песня, — вспоминал Хайнц Кульман, — и никого не волновало, что Абрахам был евреем». Обер-лейтенант не скрывал от экипажа неприязненного отношения к нацистам, а Гитлера даже не побоялся однажды назвать «безумцем, одержимым манией величия».
«Он всегда свободно выражал свои мысли, потому что считал, что находится среди друзей. Нам известны были его взгляды, и любой член команды мог запросто критиковать руководство рейха», — рассказывал Кульман. Дело дошло до того, что командир лодки лично снял с переборки обязательную на всех «у-ботах» фотографию Гитлера, заметив при этом: «Я не потерплю на U-154 никакого идолопоклонства». Осенью 1943 года Куш открыто ставил вопрос, стоит ли продолжать воевать, когда поражение Германии неизбежно.
Обер-лейтенант Оскар Куш не был сумасшедшим, но вел себя крайне неосторожно. И вскоре произошло то, что неминуемо должно было произойти. В январе 1944 года его старший офицер Ульрих Абель обвинил командира в выражении «глубоко враждебных политическому и военному руководству Германии» мнений.
«Абель был стопроцентным нацистом, — вспоминал бывший матрос Кульман, — и он пунктуально фиксировал каждое из замечаний командира». Куша арестовали, и военный трибунал признал его виновным в измене и приговорил к расстрелу. Дёниц не вмешался и не замолвил словечко за своего подчиненного, как случалось прежде. Кушу не помогло и то, что суд над ним совпал с общим падением боевого духа на подлодках, а карательные органы должны были отдавать себе отчет в том, что казнь не будет способствовать его укреплению. Оскара Куша расстреляли 12 мая 1944 года.
Невмешательство Дёница вызвало осуждение подводников. «Какими бы ни были его политические убеждения, — писал позднее Эрих Топп, — Дёниц мог бы заступиться за своего командира. Неужели он был столь наивен и не знал, что говорят на подводном флоте о партии?»
В списке прегрешений Куша фигурировало и то, что он на борту своей лодки слушал передачи Би-би-си и другие вражеские «радиоголоса». Оказалось — не только он один. Еще в 1941 году подобное обвинение предъявили Юргену Эстену:
«У меня был личный маленький радиоприемник, и я часто слушал передачи союзников. На борту оказался человек, „работавший на партию“, и он накатал донос своему начальству о том, что мы на лодке мало думаем о господине Гитлере, зато слушаем Би-би-си. Конечно же, об этом проинформировали Дёница, который вызвал меня к себе. Но в подобных случаях на него тогда можно было положиться. Он похоронил эту бумагу, и дело закрыли. Я набил морду доносчику, выкинул его из экипажа и взял на его место другого».
Эстен принадлежал к «старой гвардии», являлся опытным и уважаемым офицером, кавалером Рыцарского креста, поэтому мог рассчитывать на поддержку «папаши Карла». Но Дёниц «образца 1944 года» отличался от Дёница «образца 1941 года». Он стал приближенным фюрера и на многие вещи смотрел теперь его глазами. Трудно предположить, как бы сложилась судьба его адъютанта фон Кнебеля, не скрывавшего от адмирала своего отвращения к Гитлеру и нацистам, прояви он свое отношение к ним сейчас, а не в 1940 году.
Экипаж U-154 так и не узнал о судьбе своего бывшего командира. Новый командир лодки обер-лейтенант Герт Гемейнер, солдафон, призванный восстановить на «у-боте» национал-социалистический порядок, погубил лодку в первом же боевом походе. 3 июля 1944 года американские эсминцы «Инч» и «Фрост» потопили ее западнее острова Мадейра со всей командой из 57 человек. Хайнц Кульман считал, что ему повезло, потому что его списали на берег. «Я плакал. Все мои лучшие друзья, с которыми я провел вместе долгие месяцы, погибли», — вспоминал он.
На подводном флоте с середины 1943 года царили пессимистические настроения. В обещания нового «чудо-оружия» уже мало кто верил. В лучшем случае они вызывали невеселую иронию. Бывший тогда командиром U-123 Хорст фон Шрётер вспоминал: «Помню, матросы распевали песенку со словами: „Дай мне новую лодочку, Дёниц, которую не найдут“».
Командир U-264 капитан-лейтенант Хартвиг Лоокс свидетельствовал: «Штабные разговоры о новом оружии, способном переломить ход войны, воспринимались с изрядной долей юмора. Мы подшучивали по этому поводу в своем кругу».
Прозрение наступало и у рядовых подводников. Тот же Хайнц Кульман, дизелист с U-154, пришедший в подводный флот в возрасте 17 лет добровольцем из «Гитлерюгенда»
[72], вспоминал о настроениях в начале службы: «Если бы потребовалось, то мы, не задумываясь, отдали бы жизнь за Гитлера, народ и родину. Это был наш идеал. Но в конце концов мы осознали — больше так продолжаться не может, ведь мы только несем потери и не способны потопить ни одного вражеского корабля».
«Пораженческие настроения» чрезвычайно быстро распространились на базах германских подводных лодок. Нежелание экипажей выходить в море уже никого не удивляло. Гестапо расследовало ряд случаев, когда матросы «у-ботов» на базах Бискайского залива задерживали выход на боевое задание, насыпав сахар в дизельное топливо. К ритуалу приветствия вернувшихся из похода субмарин, к встречам с духовым оркестром стали относиться с отвращением, как к никому не нужной показухе, и их отменили. Когда в Лорьяне командиру отплывавшей лодки вручали букет цветов, он тут же демонстративно выбрасывал его и выходил в море без прощального гудка.
Документы военных судов пестрят случаями неуставных отношений и дезертирства, чего не было раньше на подводном флоте. Лозунги вроде «Победа любой ценой» или «У кого крепче боевой дух, тот и победит» матросы называли не иначе как «дерьмом Дёница».
Общая деморализация и упадок духа стали проявляться в откровенных буйствах команд «у-ботов» на берегу. Так, в феврале 1944 года напряжение очередного похода экипаж подводной лодки U-264 Хартвига Лоокса снял, учинив настоящий погром на французской вилле — месте проживания подводников.
Лоокс вспоминал: «Ребята здорово напились, а потом разнесли все до основания. Я устроил им настоящий разнос, и они быстро пришли в чувство. Но когда я пошел к командиру флотилии и отрапортовал, что снова готов выйти в море, то добавил, что вряд ли вернусь обратно. Я чувствовал, что это мой последний боевой поход, и прямо сказал ему об этом. Командир был обескуражен и попытался меня успокоить, но меня не покидало инстинктивное чувство смертельной опасности».
