— Она по утрам очень подвижная. Надин говорит, что потом полдня засовывает в ящики вещи, которые Молли разбрасывает.
— Значит, она уже достает до ящиков комода… — протянул Грант.
Он вспомнил, как вела себя Лиза в этом возрасте. Как всегда, съежился, ожидая резкого всплеска боли. Но его не последовало. Грант удивился.
Келли чувствовала, что дело идет на лад. Оставалась только одна проблема. Джина упомянула чувство вины. Если это так, то, наверное, стоит заставить Гранта выговориться. Но хватит ли у нее смелости?
Через неделю Грант начал собираться в еще одну командировку. Келли сказала, что хочет с ним серьезно поговорить, и они сели на диван.
Мужчина терпеливо выслушал ее версию о чувстве вины, так как он мало внимания уделял Лизе, но ничего не ответил. Просто встал и налил себе виски, а затем ушел на балкон.
Келли была уверена, что он в ярости. Но через час Грант вернулся, крепко обнял жену и зарылся лицом в ее волосы.
— В тот последний день, — хрипло начал он, — Лиза заболевала. У меня было совещание, у Джен — какая-то презентация. Мы считали это куда более важными вещами. — Он не сразу смог продолжать. — Няня весь день пыталась до нас дозвониться, но мой телефон был выключен, да и Джен не брала трубку до самого вечера. Вернувшись домой, она обнаружила, что у Лизы высокая температура, а у няни началась истерика. Джен попыталась связаться со мной, но безуспешно. Тогда она собралась и поехала в больницу. И проскочила на красный свет. Авария. Джен прожила еще сутки, а Лиза погибла сразу.
— О, Грант, мне так жаль! Но ты не…
— Не надо утешать меня, Келли. Это моя вина. Если бы я был примерным отцом и хорошим мужем, этого бы никогда не произошло. И мне предстоит расплачиваться за невнимание до конца своих дней.
Но Келли не смирилась.
— Послушай меня, Грант Карвер, — сурово произнесла она. — Ты чудесный, заботливый человек. Возможно, ты был не слишком внимателен к близким в прошлом, но ты изменился. Стал старше, мудрее. И больше никогда не оставишь свою семью без поддержки.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю тебя. И самое главное, — добавила она, заключив мужчину в объятия, — я люблю тебя.
Грант не ожидал этого. Келли снова играла против всех установленных правил.
— Давай займемся любовью, Грант, — шепнула она. — Если ты не можешь отдать мне свою любовь, то по крайней мере не лишай своих ласк. Это все, что ты мне обещал, и это все, чего я у тебя прошу.
— И я дам тебе это, Келли. Если ты пообещаешь остаться со мной на всю ночь. Сможешь?
Она удивленно посмотрела на него.
— Конечно! А ты уверен, что хочешь этого? Я думала… Ну, я знаю, что ты все еще считаешь Джен своей настоящей женой, и…
— Ох, Келли. — Он порывисто обнял ее. — Ты моя жена. И никогда в этом не сомневайся.
— Ох, Грант… — прошептала она.
Он опустил ее на шелковые простыни, и Келли поняла, что наконец оказалась дома.
Грант сидел в самолете, который должен был унести его в Сан-Франциско, и смотрел на свой портфель. Внутри лежал конверт, присланный из детективного агентства. Грант еще не открывал его и все же догадывался о содержании письма. Сыщики должны были собрать информацию о родственниках Молли.
У Карвера было предостаточно времени все обдумать. В полете он мучительно вспоминал прошлые ошибки. Мужчина не мог понять, как Келли вообще могла выносить его поведение все это время. Она — прекрасная женщина, и Грант понимал, что ему очень повезло с женой.
Оказавшись в своем номере, он начал распаковывать вещи. Однако очень скоро Карвер заметил, что кто-то добавил очень специфический груз к его багажу. Повсюду были красные леденцы.
К прекрасному шерстяному костюму, который Грант собирался надеть на первое совещание, прилипла надкусанная конфета. Молли!
Он смотрел на безнадежно испорченный пиджак, ожидая, что вот-вот взорвется от гнева. Но вместо этого разразился хохотом.
— Молли, Молли, — качая головой, повторял мужчина.
Он смеялся до слез.
А ночью Гранту приснился сон, в котором весело играла маленькая темноволосая девочка. Только это была Молли, а не Лиза.
Карвер проснулся и долго смотрел в потолок. Он больше не мог уснуть, всем сердцем стремясь к своей жене. Но не к Джен. Ему была нужна Келли.
Келли. Прелестная, сексуальная, разумная Келли. Каким же дураком он был все это время!
Поднявшись, Грант пошел в ванную и принял горячий душ. К тому времени, как он закончил, решение было принято.
Он едет домой.
Но в первую очередь Карвер достал из портфеля конверт и разорвал его в мелкие клочья, затем позвонил в офис и отменил все совещания. Он стремился домой, к любимой женщине — и маленькой девочке, которая так отчаянно пыталась купить любовь за красные леденцы.
Когда мужчина вошел в квартиру, первой его увидела Молли.
— Па! Па! — закричала она.
Подняв малышку на руки, он крепко обнял ее.
— Спасибо за чудесные леденцы, Молли. Это был приятный сюрприз!
Она засмеялась и внезапно смутилась. Грант прижал малышку к себе и звонко чмокнул в щечку. В это мгновение в комнату вошла Келли.
— Грант! — с радостью воскликнула она. — Что ты здесь делаешь?
Он опустил Молли на пол, и девочка потопала к Келли, а Грант покачал головой, осматривая жену с головы до ног.
— Что случилось? — нервно спросила она. — Я что-то сделала?
— Это уж точно, — с медленной улыбкой признал он. — Ты сделала для меня семью. А мне даже не хватило мозгов понять это.
Келли улыбнулась.
— И это все?
— Нет. Еще кое-что.
Он заключил молодую женщину в объятия, нежно глядя на нее.
— Ты заставила меня полюбить тебя.
— Ты серьезно говоришь? — с дрожью в голосе спросила она. — Или просто пытаешься мне польстить?
— И то, и другое. Ты выйдешь за меня замуж, Келли?
— Я уже замужем, глупый!
— Я знаю. Просто мне хочется вторично попросить тебя об этом.
— Ну ладно. Я выйду за тебя замуж еще раз в любое время.
— Вот и хорошо. Потому что время — это величайший дар. И я обещаю тебе, что мое время всегда будет твоим.
Эпилог
Молли очень нравилось на ранчо.
Она полюбила собак, и лошадей, и коров. Ей нравилось гонять кур по двору. Нравилось искать кошку с ее котятами. Она привязалась к чудесным людям, которые, в свою очередь, обожали ее.
Но Молли боялась дедушки. Он сидел наверху, в огромном кресле, и громко рычал на нее. Мама говорила, что дедушка так смеется, но это было совсем не похоже на смех. Скорее, на рев медведя из книжки, которую ей читал папа. Ужас! И именно мимо его комнаты приходилось идти, чтобы очутиться в комнате младенца.
