Тина пожала плечами.
— Вообще-то мне никто об этом не говорил. Обычно Молли так всех умиляет…
Келли посмотрела на малышку. Еще бы! Как такую кроху можно не любить? С прелестными кудряшками, темно-каштановыми с рыжинкой, и большими темными глазами, она была совершенно очаровательным ребенком!
Это чудесное создание навсегда изменило жизнь Келли. Тина и Молли переехали к ней незадолго до Рождества, и с тех пор в ее жизни появилось веселье. Веселье и прелестный младенец. Конечно, Молли не ее дочь, но это не имело значения. Жизнь, бывшая много лет холодной и одинокой, наполнилась теплом и радостью. Келли видела в детях смысл существования, даже сама хотела забеременеть, но одни способы были для нее неприемлемы, для других не хватило смелости. Так что пока она довольствовалась этой временной семьей и была счастлива.
Поднявшись, Келли направилась на кухню, и в это мгновение раздался звонок в дверь.
— Пойду открою, — сказала Тина.
Келли нахмурилась, гадая, кто бы это мог быть, и поспешно приглаживая волосы. Конечно, встав с постели, она причесалась, но это было давно, и сейчас ее светлые локоны топорщились в художественном беспорядке. Старый фиолетовый свитер и потрепанные джинсы вряд ли подходили для приема гостей. Особенно если это…
— Надеюсь, я не помешал, — произнес мужчина, войдя.
Конечно, это он. Красивый и сексуальный. С зашитой губой и бледными щеками. Келли вздрогнула и в очередной раз поразилась тому, каким милым и уязвимым он выглядит с этим порезом.
Грант был одет очень элегантно — явно собирался на работу. В то время как сама Келли выглядела огородным пугалом.
Помешал? Еще как!
— О, разумеется, нет! — быстро затараторила Тина, поняв, что от подруги ответа не дождаться. — Я Тина, соседка Келли. Мы уже давно встали, сидели вот, беседовали о… — Она с виноватым видом умолкла, покосившись на Келли.
— О чем? — с интересом уточнил Грант.
— О своем, о девичьем, — вздохнула Тина, бросив в сторону Келли извиняющийся взгляд. Карвер догадался — они говорили о нем.
— Туфли, юбки и воск для депиляции? — Грант милостиво пришел на помощь.
— Именно. И об этом тоже, — благодарно улыбнулась Тина.
— Просто прелестно! — деланно восхитился Карвер, поднимая одну из сумок, которые принес с собой. — А я тут захватил пончиков, вдруг вам хочется чего-нибудь сладенького…
— О, как мило! А какой вы предпочитаете кофе?
— Черный, если можно. Спасибо.
— Принесу через мгновение.
— Можете не торопиться, — разрешил Грант, медленно оглядывая комнату и явно пытаясь понять, зачем он вообще пришел.
Спятил. Он точно спятил. Само его присутствие в этой квартире не лезет ни в какие ворота. Это же вопиющее нарушение собственных жизненных правил!
Келли не выходила у него из головы. Грант уверял себя, что это вызвано ее работоспособностью, исполнительностью, большим потенциалом. Но теперь он осознал, что здесь кроется что-то еще.
Та невозмутимая и исполнительная мисс Стивенс, которую он знал, привлекала и интриговала его. Но здесь сидела совсем другая Келли — с сонными глазами, чувственным ртом и золотыми волосами, которые кольцами вились вокруг ее милого личика. Никакой косметики, босые ножки и прекрасная грудь, которую только подчеркивал покрой свитера. И внезапно Карвер ощутил кое что, не испытываемое им уже давно, — глубокое, страстное желание.
Он поспешно отвел глаза. Ого! Не к добру сие, не к добру… Грант вовсе не хотел, чтобы его тянуло к этой девушке. Нужна дистанция, если он желает сохранить контроль над собой.
— Привет, — наконец-то поздоровался он. — Я потратил кучу времени, чтобы найти тебя.
— Вот как? — Келли безразлично пожала плечами. — А я даже не знала, что потерялась.
— Именно потерялась. По крайней мере с моей точки зрения. Я нашел только твой старый адрес.
— Ты что, ездил за мной в Бакару-Курт?! — спросила она, не веря собственным ушам.
— Ага. — Он скривился. — Не лучшее место в Далласе, верно?
— Ага. Именно поэтому я и перебралась сюда при первой же возможности.
Мужчина понимающе кивнул, и она нахмурилась.
— Кто дал тебе мой новый адрес?!
— Один не слишком приятный джентльмен по имени Бутч. Он поливал мыльной водой свой мотоцикл прямо на шоссе, но вежливо прервал это, вне всяких сомнений, важное занятие, чтобы ответить на пару моих вопросов.
— Господи! И сколько он с тебя содрал?
— Двадцатку за информацию. По-моему, довольно честная сделка.
Келли вздрогнула.
— Я стою всего лишь двадцать долларов. Ужасные времена настали…
Карвер пожал плечами.
— Я получил солидную скидку после того, как немного надавил на него.
— Не может быть! — Она удивленно уставилась на Гранта, гадая, шутит он или говорит серьезно.
Тот загадочно усмехнулся, не спеша раскрывать карты.
— Впрочем, хватит о нем. Не самая интересная тема для разговора. Я привез тебе орхидею! — Он протянул ей коричневую сумку, из которой выглядывал сиреневый цветок.
— Вижу, — произнесла Келли, осторожно заглядывая в пакет. — Что тебе нужно в обмен?
— Видишь ли, я решил, что ты была права. Нечестно шантажировать тебя. Ты бы и так сделала то, что нужно.
— Спасибо, — поблагодарила Келли, прижимая к груди несчастное растение и робко глядя на Гранта. — Но тут ты ошибаешься. Теперь, когда ты вернул мою орхидею…
— Из чувства благодарности ты придешь пораньше и будешь ждать у порога, — цинично заявил он.
Девушка вымученно улыбнулась.
— Мечтать не вредно.
Она заглянула в сумку. Орхидея выглядела так, словно она обожает поездки в автомобиле.
Поставив цветок на окно к остальным своим зеленым питомцам, Келли повернулась к Гранту.
— А как же твои важные совещания?
— Сейчас на них и поеду. Я заглянул всего лишь на минуточку.
Тина принесла поднос с кофе и пончиками и завела разговор ни о чем. Келли и Грант осторожно присели на диван, косясь друг на друга, как воры, случайно забравшиеся в одну и ту же квартиру. Только тут яблоком раздора послужили пончики. Кто протянет руку первым?
Глядя на это, Тина усмехнулась, а потом взяла на руки ребенка и сообщила:
— Мы пойдем гулять в парк.
— О нет, не уходи! — горестно возопила Келли.
Тина только подмигнула ей.
— Мы скоро вернемся.
Но та не заметила поддразнивания, потому что ее отвлекла реакция Гранта на Молли. Он бросил на девочку один-единственный взгляд, а потом сразу же отвернулся, словно уколовшись. Было совершенно очевидно, что он предпочел бы оказаться от ребенка так далеко, как только возможно.
