– Нет, картриджи они спалили в прошлый раз. А зарядного блока у них нет, поскольку нашим диверсантам удалось его подорвать. Пока они его чинят, заправляются только жидким топливом.
– Ну хоть какая-то радость, – сказал Брейн. Жидкое топливо, в отличие от картриджа, требовало предварительной переработки в генераторе, и потому с таким топливом у машины было более низкое КПД. А вот картридж почти сразу давал чистое электричество. Благодаря этому машины могли быстрее передвигаться и скорее реагировать на свои собственные нужды. Например, поворачивать артиллерийские башни или перезаряжать орудие.
– А у нас картриджи имеются?
– Откуда? – пожал плечами майор и вздохнул! – Сливаем топливо с танкеров, тем и держимся.
– Топливо с танкеров?
– Так точно, сэр. Полгода назад в двух сотнях километров отсюда на побережье был сильный шторм и волнами перевернуло несколько танкеров. Потом прилив с ветром погнали их против течения в реку, а когда вода схлынула, танкеры остались на острове. Лежат на боку, течи нет – корпуса выдержали. Оно, конечно, марка топлива скверная. Очистка грубая. Танку все нипочем – у него турбинные лопатки с антипригарным покрытием, а у этих трофейных монстров механика понежнее будет.
– Но километров десять на таком топливе они прошагают? – уточнил Брейн.
– Да кто ж их знает, сэр? Согласно инструкции могут, но в бою всякое может случиться.
– Хорошо, давайте уточним, правильно я понял, что уже через сорок-пятьдесят минут противник пойдет на нас тяжелыми броневыми силами?
– Так точно, сэр. Но может и через двадцать минут танкетки пустить. Они нас гранатами забросают и разбегутся. А уж потом тяжелые попрут. У них так часто бывает.
Через десять минут Брейн уже находился в ангаре ремонтно-технического отделения. Здесь стояли четыре «ковригона», и на вид они как новые.
– Это потому, что мы их еще не использовали, сэр, – пояснил майор.
– Я понял, – кивнул Брейн и стал обходить огромную тридцатитонную машину. Каждое ее сочленение было защищено бронированной накладкой, на «плечах» были расположены пусковые установки неуправляемых ракет и пакеты ракет-перехватчиков.
В правой части «грудного сектора» располагалось главное орудие калибра сто пятьдесят миллиметров и длиной пятьдесят пять калибров. В его стволе артиллерийские болванки разгонялись до безумных скоростей. На левом манипуляторе стояла тридцатимиллиметровая автоматическая пушка.
Машина выглядела весьма убедительно, и кроме нее на ходу были еще три. Но кто будет управлять ими?
– Кто будет управлять тремя другими машинами? – спросил Брейн.
– Я уже говорил, сэр, что у нас имеются капитан-инженер и еще один механик.
– Ну и каково у них настроение? Они понимают, что это рискованная операция?
– Вообще-то… я им еще не говорил, что им на этих машинах придется идти в атаку.
– В контратаку, майор. В контратаку, – поправил Брейн.
– Прошу прощения, сэр. Конечно же в контратаку. Однако они этого пока не знают. Все, что у нас есть, – это их умение водить машины. Но насчет атаки или контратаки… – Майор замялся. – Я не уверен, сэр, что они смогут пойти вслед за вами.
– Понятно. Я хочу их увидеть. Как много времени для этого потребуется?
– Ну, полагаю, они находятся в накопителе, мы ведь ждем атаки. Я вызову их сию минуту.
– А что насчет четвертой машины?
– А что насчет четвертой? У нее не работает заряжающий автомат. Но она может стрелять из автоматической пушки с левого манипулятора.
– А для нее найдется какой-нибудь водитель?
– Полагаю, найдется, сэр. Вот только пойдет ли он в атаку…
– Кто это может быть? Предположительно?
– Еще один техник, сэр, его фамилия Лавринец.
– Отлично, майор, я хочу видеть здесь всех троих.
32
Майор побежал лично вызывать затребованных специалистов. А Брейн тем временем прошелся по ходам сообщения, отмечая, что в них совсем пусто. Солдаты сидели по опорным точкам, под защитой бетонно-кристаллических перекрытий, чтобы в случае неожиданного удара не оказаться накрытыми облаком осколков.
Пока Брейн ждал, он отметил, как трижды срабатывали зенитные артавтоматы, перехватывая в небе практически незаметные желеобразные разведывательные аппараты противника.
Четко определить их оптическими системами было невозможно, не помогала и радиопеленгация. Поэтому приходилось ориентироваться только на спектры продуктов распада корпусов этих беспилотников, сверхлегкие материалы которых были чрезвычайно неустойчивы при дневном свете.
За одну миссию аппарат терял до половины своей массы, в том числе и вшитую в него электронную начинку из того же желеобразного материала.
Таким образом, реагируя на спектр разложения, оптико-электронные сканеры засекали и тянущийся за невидимым дроном хвост из продуктов распада, а затем по форме этого хвоста расчетные центры определяли возможное место нахождения самого объекта и по нему наносился огневой удар.
На заданной высоте зенитные снаряды взрывались, распыляя сверхактивный газ, и он начинал окислять оболочки дронов. Процесс этот происходил очень быстро, и все заканчивалось яркой вспышкой, после чего уничтоженный дрон расплывался белым облачком.
Столь частое срабатывание зениток говорило о том, что напряжение на участке фронта нарастало – противник нуждался в постоянном притоке свежих разведданных.
Это напряжение перед боем было заметно даже в пустынных бетонированных ходах сообщения. Тишина здесь почти что звенела, изредка нарушаемая доносившимся с флангов грохотом противоракет, перехватывавших пустые болванки противника.
Враг намеренно отстреливал упрощенные дешевые боеприпасы, вынуждая противную сторону тратить дорогие перехватчики.
Это была обычная тактика.
Вскоре за Брейном прибежал посыльный – совсем молодой гоберли с раскрасневшимся лицом.
– Сэр, майор Стефан ждет вас в командирском блоке!.. – сообщил, он переводя дух.
– Он там один?
– Нет, сэр. С ним еще трое – наш инженер и два техника.
– Хорошо, веди меня туда.
Уже через пару минут Брейн оказался на втором, нижнем ярусе защищенного позиционного комплекса, откуда происходило управление всей обороной фронтового участка.
В небольшом оперативном зале уже находились майор Стефан и трое вызванных им потенциальных пилотов для тяжелых трофейных машин.
– Вот, сэр, эти бойцы могут пилотировать «ковригоны». Вам лишь следует разобрать с ними рисунок атаки.
– Атаки? – переспросил капитан-инженер и удивленно уставился на майора, потом на Брейна.
