У тех, у кого остались ноги, были выпущены коленные шипы длиной по семь-десять сантиметров. Эти твари собирались подороже продать свои жизни, но, похоже, шансов у них не было. Не успели воспользоваться даже оружием. Продвинутые модели электромагнитных лаунчеров валялись неподалеку, и один был смят страшным ударом.
Вернувшись к фургону, Брейн заглянул в распахнутую кабину и увидел то, во что не хотелось верить. Стальная перегородка, отделявшая кабину от салона, была частично сорвана со сварных швов, и посреди нее зияла огромная пробоина, иначе никак не назвать – пробоина с рваными краями по форме человеческого силуэта.
Что-то могучее и страшное вырвалось из салона в кабину, и у этих парней все пошло не так, как они планировали. Да и у Брейна тоже.
Чтобы не обрушить собственный мир, ему хотелось немедленно вступить в схватку с бандой злодеев и поскорее освободить простушку Кэсиди. Хотелось какой-то определенности.
Он был готов к тому, что она пострадает в этой битве взрослых и жестоких людей. Он видел много исходов подобных операций и был готов к любому, но не к такому.
Сработал вызов диспикера.
Брейн не пошевелился. А пошли они все!.. Но диспикер не успокаивался, пока он не ответил.
– Лукас, это я…
Голос Карла звучал как-то неуверенно. И потом, он не спросил: как там, удалось ли перехватить злодеев или это просто сброшенный девайс?
– Лукас, тут такое дело…
Самое обидное, что Брейн опять знал, но не хотел знать того, что услышит.
– Тут с тобой хотят поговорить…
– Да, я готов.
– Агент Лукас, с вами говорит «полста-второй».
– Слушаю вас, сэр.
Брейн узнал этого человека по голосу. Он слышал его пару раз, когда управление проваливало ответственные задания. Группы вызывали на «виртуальный ковер», и начальники всяких рангов высказывали все, что они думают о способностях агентов.
Происходило это достаточно часто, но «полста-второй» участвовал в этих разборках лишь дважды. При этом он, как показалось Брейну, не столько ругал, сколько пытался вникнуть в суть проблемы. А должность его была столь высока, что даже слово «генерал» рядом с ним выглядело совсем незначительно.
– Лукас, я хочу сообщить вам, что с этой минуты вы находитесь под действием Двести сорок пятого приказа Особой комиссии. Вы понимаете меня?
– Я понимаю вас, сэр.
– Вы осознаете всю ответственность, которая ложится на вас?
– Осознаю, сэр.
Видимо, «полста-второй» услышал в голосе Брейна какое-то сомнение. Он выдержал паузу, затем глубоко вздохнул и продолжил изменившимся голосом:
– Лукас, сынок, ты же знаешь, что, если дать ей сутки, она полностью перестроится, и тогда мы ничего не сможем сделать. Наш спецназ для нее станет просто кормом. Понимаешь?
– Понимаю, сэр, – глухо отозвался Брейн.
– Через сутки она станет для нас недостижимой.
– Я все осознаю, все понимаю и готов выполнить приказ.
– По инструкции ты должен запросить подтверждение триангуляционной экспертизы. Она у нас есть – свежая.
– Я не нуждаюсь ни в каком подтверждении, здесь имеются доказательства, которые для меня совершенно очевидны.
– Тогда удачи. Увидишь – сразу стреляй.
На этом разговор закончился. Брейн ненадолго включил фонарь и, обойдя останки похитителей, направился в лес – проломленная тропа очень четко указывала, куда двигался объект, описанный в приложении к приказу Двести сорок пять Особой комиссии Комитета стратегической безопасности.
Бином категории «Б», так называемый временной или темпоральный. Обе его части были разнесены во времени, поэтому поразить его было чрезвычайно сложно, поскольку обнаружить монстра удавалось, лишь когда он начинал действовать.
С пространственными биномами было проще – их даже содержали в лабораториях, чтобы изучать этот феномен. Для них конструировали специальные ловушки из силовых полей, поскольку никакие стены удержать их не могли.
Впрочем, даже оттуда они время от времени убегали: начинались облавы, стрельба крупным калибром прямо в населенных местах, поскольку биномы старались прятаться среди людей.
Но с категорией «Б» ничто не могло сравниться. Когда части биномов этой категории выходили на охоту, это было сравнимо с войной с тенью, где тень почти всегда одерживала победу и уходила от преследования, оставляя после себя жертвы и разрушения.
Впрочем, десятилетия секретных исследований все же давали какие-то способы определять готовящуюся активность темпоральных биномов. А они, в свою очередь, нападали на лаборатории и исследовательские центры, разнося целые научные городки. И чаще всего подобные события объяснялись каким-нибудь торнадо.
Тропа петляла и определялась весьма отчетливо из-за оставленной на листьях тягучей крови похитителей, а один раз Брейн даже перешагнул через оторванную конечность.
Иногда он останавливался, когда ему казалось, что он видит цель. Но это был или трухлявый пень, или покрытый паутиной куст, плюс игра воображения.
По-настоящему Брейн не знал, с чем может столкнуться, ведь он вторгался в область, о которой лишь кое-что слышал. А весь инструктаж по теме представлял собой только домыслы и предположения.
Наконец он увидел цель, даже не успев осветить ее фонариком.
Там лежало поваленное дерево, и цель находилась сверху. Брейн остановился и перевел дух. Он мог стрелять прямо с тропы, тут не было даже двадцати метров. Он прекрасно стрелял и в темноте, что уж говорить о тактическом фонарике.
Цель шевельнулась и повернула голову – со всей очевидностью она теперь смотрела на Брейна. Она видела его. И она что-то говорила.
Теперь огонь! Брейн вскинул пистолет, чтобы исполнить приказ и не нарушать инструкций, где говорилось, что нельзя вступать в переговоры, потому что противник такого уровня коварен. Он может разыграть какой угодно спектакль и в нужный момент обязательно атакует.
С другой стороны, если бы оно могло, оно уже разорвало Брейна еще на подступах к лесу. Значит, пока не может. Значит, еще не переформатировалось.
– Ты пришел за мной? Ты пришел убить меня?
Брейн почувствовал в горле ком. Это был голос Кэсиди, почти без искажений, разве что чуть более глухой.
Держа цель в луче тактического фонарика, Брейн стал приближаться. Да, инструкции предупреждали его, однако у него было и собственное чутье, и оно ему подсказывало, что объект пока не опасен.
82
Подойдя ближе, Брейн увидел, как ужасно выглядела Кэсиди. Она была вся в коричневой крови и крови собственной, ведь она поранилась, когда прорывалась через металлическую стену.
