Вжик. Брюки соскользнули на пол, и она переступила через них.
Черные кружевные трусики в пару к бюстгальтеру. Великолепно. Везде оружие. Замечательно.
У Камео была маленькая упругая грудь, и он знал, что соски ее подобны розовым бутонам. На правом бедре у нее красовалась маленькая овальная родинка. Он готов был отдать все, лишь бы иметь возможность коснуться ее языком… Но что возбуждало, буквально воспламеняло его — сверкающая татуировка в виде бабочки, обнимавшая ее бедра.
Если смотреть на эту татуировку только с одного бока или спереди, почти невозможно понять, что собой представляет этот переливающийся, ослепительный узор. Только когда она поворачивалась к нему спиной, татуировка принимала форму бабочки. Ах, как ему хотелось провести кончиком языка вдоль линий этого замысловатого рисунка, по каждой зазубринке, каждой впадинке.
У него тоже была татуировка на животе, но в виде оникса в алой оправе. Вообще, татуировки-бабочки были у всех воинов, хотя и в разных местах. Но он никогда не испытывал желания прикоснуться руками, губами или телом к меткам, украшавшим тела других воинов.
Камео избавилась наконец от своего оружия, сложив его грудой на полу. Она выгнула бровь.
— Твоя очередь.
Ее голос дрожал, словно все происходящее волновало ее куда сильнее, чем она хотела показать.
Он находил в этом эгоистическое утешение.
— Ты не раздета.
— И что же?
Торину следовало бы положить этому конец, отослать Камео прочь, сделать хоть что-нибудь, ведь они оба знали — эта игра зашла слишком далеко и этого никогда не будет достаточно ни для нее, ни для него, но… он разделся.
Камео судорожно вздохнула, как всегда в этот момент, она не могла отвести взгляд от его напрягшегося члена.
— Скажи мне, что ты хочешь со мной сделать, — сказала она, уже лаская свою грудь. — И смотри, ничего не упусти.
Он повиновался, и ее пальцы заскользили по телу так, будто это он касался ее. Только когда она дважды достигла оргазма, он прикоснулся к себе, представляя, что это она ласкает его. При этом он ни на миг не забывал, что это все, на что он может рассчитывать, и что большего ему не получить.
Глава 8
— Я хочу отдельную комнату.
— Нет.
— Просто нет? Без вариантов?
— Вот именно. Ты останешься здесь.
Сабин не уточнил, что она останется с ним, но это было очевидно. Его намерения были вполне ясны.
— Я не так долго прожил в Буде и нечасто останавливался в этой комнате, но она моя.
«Как и ты». Он не сказал этого вслух, но ей все было ясно и без слов.
Гвен сидела на краю незнакомой шикарной кровати, в незнакомой и до жути мужской спальне в незнакомой огромной крепости рядом со знакомым неотразимым мужчиной, которого она вроде как поцеловала и хотела бы поцеловать снова, но не могла, потому что он не желал иметь с ней ничего общего. В действительности это не она жаждала поцелуя, а ее гарпия. По крайней мере, так себе говорила Гвен.
Гарпия любила опасность и тьму, и демоническая натура Сабина вполне соответствовала ее требованиям. Гвен, напротив, предпочитала покой, граничащий со скукой. Она смотрела, как совершенно спокойный Сабин разбирает свою сумку, его движения были столь же уверенными, как и его голос. Пожалуй, хорошо, что он так отстранился от нее, сказала себе Гвен. Для гарпии это уж точно лучше. Глупо было бы с ее стороны снова поцеловать этого опьяняющего и приводящего ее в ярость Сабина. Подобные переживания не для нее, они слишком ярки и загадочны и смущают ее разум. Но этот мужчина, черт бы его побрал, так сексуален… даже сейчас, когда он распаковывает свои вещи… это выглядело как прелюдия. То, как напрягались его мускулы… Хватит пялиться на него. Вас не могут связывать близкие отношения. А кто говорит об отношениях? Испытывая страх перед своей темной половиной, Гвен всегда старалась придерживаться стратегии: заходи, бери то, что тебе нужно, и беги. В этом смысле ее отношения с Тайсоном, продлившиеся целых шесть месяцев, были исключением из правила. Интересно, что сейчас поделывает Тайсон? Встречается ли он с кем-нибудь? Может, даже женился? И что она почувствует, если узнает об этом?
Вспоминал ли он о ней? Спрашивал ли себя, где она или почему ее похитили? Наверное, стоит позвонить ему. Но сейчас сосредоточимся на главном.
— С какой стати я должна жить в твоей комнате? — спросила она Сабина.
— Так безопаснее.
Для кого? Для нее? Или для его друзей? Эта мысль повергла Гвен в отчаяние. Впрочем, наверное, даже хорошо, что мужчины так боятся ее. Может, они оставят ее в покое. Хотя странно… демоны не хотят с ней связываться, считая ее смертельно опасной? Да это просто смешно.
— Я ведь уже пообещала, что останусь в Будапеште. Я не собираюсь бежать.
— Это не имеет значения.
Она, прищурившись, посмотрела на него. Его короткие резкие ответы начинали бесить ее.
— У тебя есть подружка, как и у других? Может, жена? — Стерва, подумала она про себя. — Уверена, ей есть что сказать по поводу сложившейся ситуации.
— Нет. А если бы и была, это не имело бы значения.
Гвен уставилась на него, решив, что ослышалась.
— Не имело бы значения? Почему? Твои подруги не заслуживают твоей доброты и заботы?
Его пальцы изо всех сил стиснули бархатный мешочек с… метательными звездочками? Они угрожающе зазвенели, когда он положил их в сундук и запер на ключ. Второй мешочек остался висеть на его поясе.
— Я никогда не изменял своим, как ты выражаешься, подружкам. Я всегда был им верен. Но война — превыше всего. Всегда.
Ну надо же. Битва превыше любви.
Несомненно, Сабин — самый неромантичный мужчина из всех, которых ей приходилось встречать. В этом он превзошел даже ее прадеда, который, смеясь, сжег ее прабабку после того, как она произвела на свет бабушку Гвен.
Девушка склонила голову, пристально изучая Сабина.
— Ты что же, изменишь своей подруге, если это поможет тебе выиграть войну?
Повернувшись к сумке, он вытащил тяжелые армейские ботинки.
— Почему тебя это так волнует?
— Просто любопытно.
— Тогда ответ — да.
Гвен удивленно моргнула. Во-первых, он даже не оправдывался. Во-вторых, говорил уверенно, не колеблясь.
— То есть изменишь?
— Да. Изменю. Если ценой этой измены будет победа.
Ну ничего себе.
Откровенность Сабина буквально повергала ее в депрессию. Да, он был демоном, но она почему-то ждала — хотела? — от него большего. Она ни за что не стала бы встречаться с мужчиной, способным на измену.
