— Витя, что стряслось?!
Курышев рассказал всё как было.
— Ну-ка, пойдём к начпо! Меня как раз к нему вызывают…
Начальника политотдела эскадры капитана 1-го ранга Василия Павловича Ткачёва, в отличие от своего предшественника, подводники любили и уважали — за человечность, отзывчивость, готовность помочь найти выход из трудных житейских и служебных ситуаций. Как ни странно, но именно политработник сразу же оценил труды молодого офицера и немедленно позвонил начальнику штаба Северного флота адмиралу Вадиму Коробову. Вадим Константинович вспомнил «умного лейтенанта» из Гремихи и пригласил его на приём. Вместе с Курышевым, дабы тот не робел перед большим начальством, Ткачёв направил в Североморск, столицу Северного флота, и Хулигана Сазанского.
Адмирал Коробов встретил их тепло, подвёл Курышева к карте Атлантики.
— Объясни, лейтенант, почему они берут нас на таких дистанциях, а мы их — нет?
Курышев чётко изложил техническую суть проблемы.
— И что нам делать?
— А делать надо то-то и то-то… — уверенно излагал старший лейтенант то, что было давно уже продумано и отчасти просчитано.
Тогда первый заместитель командующего флотом адмирал Коробов позвонил командиру 4-й эскадры контр-адмиралу Василию Парамонову и дал сначала устный, а потом и письменный секретный приказ: старшего лейтенанта Курышева освободить от всех вахт и служб, дабы тот «чертил свои иероглифы», то есть занимался наукой.
Курышева поселили в помещении отдела разведки эскадры (верхний этаж казармы «Помни войну!»). Выделили ему стол и стул. Назначили куратора — разведчика капитана 3-го ранга Виктора Михайловича Хламкова.
Тем временем адмирал Коробов доложил о работах Курышева в Москву — первому заместителю Главнокомандующего ВМФ СССР адмиралу флота Николаю Ивановичу Смирнову. Тот распорядился отдать расчёты лейтенанта на экспертизу в профильный НИИ. Что и было исполнено без промедления.
И тут ведомственная «наука» обиделась. Восемнадцать титулованных мужей науки подписали разгромный отзыв, где отмечалось, что «метод Курышева не только не повысит дальность обнаружения, но и уменьшит её на 30%». Резюме — надо бы наказать нахального лейтенанта.
И предстал Курышев на ковре перед начальником политотдела эскадры Ткачёвым.
— Вот приказали тебя наказать, — грустно вздохнул Василий Павлович. — Что делать будем? Ладно, не вешай носа, что-нибудь придумаем…
Неизвестно, успело или нет исполнительное начальство занести в служебную карточку старшего лейтенанта Курышева строгий выговор. Известно другое — адмирал Коробов, моряк от Бога и Герой Советского Союза — взял Курышева под свою личную защиту и снова позвонил в Москву адмиралу флота Смирнову. Тому тоже стало жаль «нахального» лейтенанта, и Николай Иванович принял соломоново решение: пусть Курышев соберёт свой аппарат и докажет на практике эффективность своих расчётов. А там видно будет — наказывать его или награждать.
Разговор с высоким начальством состоялся по «вертушке» в присутствии старшего лейтенанта Курышева.
— Ты всё понял? — спросил его Коробов. — Что тебе нужно?
Курышев назвал необходимые ему приборы и материалы.
Адмирал выдал ему 400 рублей на командировочные расходы и отправил по Советскому Союзу с рекомендательными письмами от военного совета Краснознамённого Северного флота.
— С Богом, лейтенант! Победишь, докажешь, сделаешь — флот тебе памятник поставит. При жизни. Только сделай — не ради диссертации, ради дела. И держи всё это в секрете…
И Курышев отправился в долгий путь в сопровождении трёх специалистов-акустиков: В.М. Хламкова, А.М. Сумачёва и Ю.В. Буковского…
3. На Лубянке бар «Кукушка»…
Мы сидим с героем этих строк в прокуренном баре «Кукушка» на Лубянке, беседуем, косо поглядывая на двух типов за соседним столиком, которые внимательно прислушиваются к нашему разговору. Ну да пусть слушают, хотя речь идёт о некогда суперсекретных вещах.
— Я проехал весь Союз от Риги до Новосибирска, — рассказывал Курышев. — Встречался с академиками Колмогоровым и Глушковым, со специалистами в области цифровых технологий. Практика флотской гидроакустики теперь дополнилась математической теорией вероятности.
Академик Виктор Михайлович Глушков направил меня во Львов, где уже собрали первый отечественный малогабаритный цифровой анализатор спектра шумов — «БПР-214».
Адмирал Коробов дал мне семь рекомендательных писем на предъявителя с просьбой оказывать мне максимальное содействие. Письма с такой солидной подписью действовали безотказно.
В подмосковном Зеленограде, с закрытой выставки, мы получили благодаря усилиям адмирала флота Смирнова один из первых наших малогабаритных компьютеров.
Вскоре из двух первых цифровых анализаторов, созданных в СССР, оба уже были в Полярном, в неприметном домике возле нижнего КПП.
Начальник управления боевой подготовки ВМФ СССР адмирал Григорий Алексеевич Бондаренко всеми правдами и неправдами добывал и переправлял новейшее оборудование в Полярный. Надеялся, что именно там работа по острейшей флотской теме получит наибольшую скрытность от американской разведки, которая, разумеется, не оставляла без внимания закрытые военные НИИ. Какому джеймсу бонду придёт в голову выслеживать никому не известного старлея в его задрипанном сарае, гордо именованным «лабораторией шумности».
Быть может, по тем же соображениям адмирал Г. Бондаренко инкогнито (минуя командира эскадры — контр-адмирала В. Ларионова) наведывался в курышевскую «лабораторию шумности» без лишнего шума.
— Необходимо было наладить сопряжение цифрового анализатора с портативной ЭВМ, то есть персональным компьютером, — рассказывал Курышев, насторожённо поглядывая на наших задумчивых соседей. — У меня это получилось. И тут первая стычка с РТУ — Радиотехническим управлением ВМФ СССР. Дело в том, что академик Глушков получил ту же задачу, что и я. Но у него что-то там не заладилось. Потребовались немалые деньги на проведение работ в АН СССР. Суть скандала: Академия наук делает за 200 тысяч рублей то, что лейтенант Курышев делает для флота бесплатно.
Заместитель Главкома Смирнов вызвал адмирала Коробова и старшего лейтенанта Курышева в Москву (должно быть, ни один лейтенант ещё не переступал порога столь высокого кабинета), пригласил начальника РТУ ВМФ, контр-адмирала (имярек). Тот стал было защищать честь мундира, ссылаться на письмо академиков и постановление ЦК КПСС, но Смирнов его резко оборвал:
— Можешь засунуть всё это себе в ж…! Ты, п…, понял, что надо делать?
— Так точно!
— А теперь катись, п…, отсюда!
Отныне адмирал флота Смирнов взял всю ответственность за научно-практическую деятельность Курышева лично на себя.
Главнокомандующий Военно-морским флотом СССР Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков тоже благословил «умного лейтенанта»: «Коли Курышев уверен, пусть работает…» И подписал секретную директиву.
